Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма - Страница 28

Да-да, если бы проблема решалась таким образом!

— И распустили бы, а потом назначили бы новых, более сговорчивых, — пробормотал Анри.

— Они не захотели распускаться, — покачал головой Максимилиан.

И рассказал о том, как депутаты от третьего сословия провозгласили себя Национальным Собранием, заявили, что обладают верховной властью, и что стране необходима конституция. Король явился на заседание и произнёс речь о традициях, обычаях и вековых законах, но его речь встретили молчанием, и совершенно не поддержали. Тогда король отозвал в столицу некоторую часть армии, что возмутило горожан, они требовали дать им свободу, хлеба и пушек.

Конечно же, по доброй воле никто никому ничего не дал. И король уже не пользовался таким авторитетом, который позволил бы ему личным участием решить все имеющиеся разногласия. И он по-прежнему не желал признавать Национальное собрание. На стороне короля был двор и армия, на стороне парламента — население столицы.

Кажется, сигналом к началу беспорядков послужило ограбление продовольственных складов, откуда должны были совершить очередную раздачу хлеба. Горожане были готовы охранять их с оружием в руках, но оружия им никто не давал. Один из оружейных складов находился вблизи площади короля Карла Святого, и когда туда явились представители общин Паризии, желавших быть вооружённым, они принялись шуметь и греметь, и потревожили проживавшего там же рядом графа де Реньяна. Он, к тому времени почтенный старец, выбрался из дома и предложил бунтовщикам проваливать. Однако, его не послушали, обвинили в чернокнижии и дурном влиянии на короля — а его и вправду пару раз позвали ко двору, туда в те дни приглашали всех магов, кто чего-то стоил, а де Реньян стоил весьма прилично. И дальше толпе показалось, что именно де Реньян стоит между ними и вожделенным оружием, и по словам очевидцев, беднягу графа просто разорвали в клочья, и он не успел или не смог воспользоваться всей своей немалой силой. Стар стал, наверное. А потом ещё и дом его разнесли по камешку — думали найти там сокровище, или оружие, или хотя бы еду. Правда, когда сломали дверь в лабораторию, дом взорвался — вместе со всеми, кто в тот момент был внутри или поблизости, говорят — остальные еле ноги унесли.

А тем временем королевские войска попытались арестовать и заключить в Бастион адвоката Сьера, одного из лидеров Национального Собрания, недурного оратора. В итоге стали бить в набат, толпы горожан пошли в Бастион требовать выпустить Сьера и прочих, кто там содержался, им сначала посоветовали разойтись, а потом ответили магическим огнём.

Наверное, это было ошибкой, лучше бы уж честными пушками. Потому что в итоге толпа вызверилась не только на дворян, но и на магов. В итоге магов задавили числом и пулями в спину, убили троих — коменданта Бастиона и двоих его подручных, освободили три десятка заключённых, в том числе Сьера, и пошли дальше по столичным улицам. Дворец не трогали, потому что там стояла мощная магическая зашита, и ещё — самые сильные маги королевства.

Можно представить, какой хаос творился в столице — все против всех. Верные королю войска против горожан, и против тех, кто уже задумался — на чью сторону встать и кому быть верными. В итоге какое-то подобие порядка навели совместными усилиями — Саваж и Вьевилль от армии и короля, Сьер и Лаваль от Национального собрания. На следующий день Собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, уничтожающую сословия и сословные привилегии.

Королю советовали покинуть столицу, переждать, собрать войска и запереть бунтовщиков в столице. Он отказывался, тянул время и дотянул-таки — когда к бунту в Паризии стали присоединяться другие города, от промышленного Льена до южной Массилии. Там нашлось преизрядно сторонников Национального Собрания и отмены сословий, и в каждом городе теперь было своё такое Собрание, заседающее и что-то решающее, а главы провинций, назначенные королём, где-то оборонялись, а где-то преступали свою клятву и присоединялись к сторонникам новых порядков.

Король заперся во дворце — вместе с королевой, наследником и каким-то количеством придворных и верных ему военных, в первую голову — магов. Народ требовал, чтобы король показывался и поддерживал перемены, и когда тот в очередной раз ответил отказом — дворец взяли штурмом. И никогда бы дворец не взять, если бы не тот антимагический сплав. Максимилиан перечислял имена погибших, Анри мрачнел с каждым новым именем, а я понимала, что мне бы больше о них знать, что ли, чтобы лучше понимать, кто есть кто.

В итоге король с королевой и принцем оказались во дворце под стражей. Сначала во дворце, а потом и в темнице — потому что не задержался закон об отмене титулов и о конфискации владений у дворянства и духовенства. Вот тут-то и началась тотальная охота на дворян и магов — потому что пока те собрались и смогли дать отпор — прошло время. Слишком уж они привыкли к всемогуществу и к тому, что маг всегда сильнее простеца. А представители новой власти очень скоро почувствовали себя безнаказанными — просто потому, что могли. И если кто-то боролся за идею, кто-то просто сводил счёты — с соседями, с недругами, с удачливыми соперниками. Начался разброд и в армии — потому что солдаты ощутили свою классовую принадлежность и пошли против офицеров.

О нет, они не сразу додумались до казни короля. Только после того, как королевскую семью попытались освободить и вывезти верные короне маги. И казнили только короля — и парочку ближайших сподвижников, вроде непревзойдённого целителя и друга детства короля графа де ла Мотта. Осталась королева с семилетним принцем, но ни один из них не пережил зимы — холод, простуда, затем, вероятно, пневмония, а целителей к королеве не допускали, никаких магов не допускали, опасались, что маги помогут им бежать. И теперь из всего королевского семейства осталась только девочка четырёх лет, которую отправили погостить к деду, императору Видонии, как раз накануне всех случившихся великих событий.

А хаос охватил всю страну — теперь в каждом маленьком городке есть своё Собрание и свои депутаты. Сломали не только систему власти, прав и обязанностей, но и календарь — месяцы теперь называются иначе, а вместо недели — декада, как в Фаро. Покусились даже на святое — отделили церковь от государства, посчитали духовенство равными прочим гражданами и предоставили выбор — либо эшафот, либо сменить род деятельности и заняться чем-то, полезным новой власти. Но хлеба так и недостаёт, было бы странно, случись иное — потому что нужно не бунтовать, а работать, говорил Анри. Дворяне и маги частично эмигрировали — в Видонию, на Полуночные острова, в Арагонию. Никто из этих королевств не поддержал новоявленное правительство — потому что были связаны узами крови с казнённым королём, потому что не желали у себя ничего подобного. И теперь на границах армии, готовые вступить в войну с Франкийской республикой.

Первые лица в той республике то и дело меняются — потому что у всякого мало-мальски громкого политика есть своя партия, и своя газета, и ещё бог весть что. А с недовольными справляются быстро — либо тихое убийство, либо смертный приговор по обвинению в измене родине и гильотина. Однако, серьёзная угроза может заставить их всех объединиться и дать отпор.

Отпор может дать хорошо организованная армия магов, но таковой нет — магов всегда было мало, теперь стало ещё меньше. Многие погибли, многие защищают свои владения от хаоса и произвола.

— Но отец, — проникновенно начал Максимилиан, — неужели вы оставите это так? Неужели не возглавите нас? Ваше высочество, мы так надеемся на вас!

Оказалось, Анри очень ловко умеет избегать прямых ответов на неприятные ему вопросы. Он просто глянул на сына сурово и сказал — потом, это сейчас не самое важное, поверь. А важное — точный перечень наших потерь, точный перечень верных нам территорий, верных командующих и верных войск.

С командующими было просто — все выжившие высокопоставленные маги, ясное дело, были на стороне прежней власти. А все не-маги, их тут, не скрываясь, именовали простецами — подались к новой власти, потому что там им обещали горы золотые и весь мир в придачу, как я понимала. Или никто не обещал, но они сами себе обещали и решили, что так и будет.