Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма - Страница 27

Слишком уж я привыкла, что маги могут многое, если не всё.

— Увы, ваше высочество, не только, — сын Анри, кажется, никак не может понять, каким образом ему следует со мной держаться. — В их распоряжении оружие, которому не страшна магия.

— Это как? — нет, я понимаю, что только против лома нет приёма, а на каждую хитрую жопу найдётся… найдётся, в общем.

— Это изобретение простецов, маркиза… ваше высочество, — заговорил некромант с ледяными глазами. — Один изобретатель доизобретался, и выдумал такой сплав, пули из которого не сдержит никакое заклятье. И ножи из него тоже пробьют любой магический щит. Пока мы разобрались, что к чему, потеряли многих.

— Простец выдумал, как убить мага? — не поверила я.

— И выжить самому, — кивнул некромант. — Правда, для этого всё равно нужна смерть. При отливке необходима кровь простеца, добровольно принесшего себя в жертву.

— Тьфу, мерзость, — не сдержалась я.

— Совершенно верно, — согласился некромант. — Мерзость. Но увы, было сотворено уже достаточно мерзостей. И все — во имя свободы и равенства.

— К сожалению, мерзости нередко творят во имя чего-то, изначально достойного, — пожала я плечами. — Но юного маркиза дю Трамбле всё равно необходимо спасти.

— Мы подумаем, как это сделать, — Анри коснулся моего локтя. — А пока — Максимилиан, будь добр, расскажи с самого начала.

Слуги принесли корзинку с бутылками вина и поднос с бокалами и принялись разливать. Все они носили ливрею — алую с золотом. Наверное, в такой ливрее нельзя показываться за пределами замка?

Стук каблуков по паркету, и в комнату вбежала прекрасная девушка — да, она выглядела юной и прекрасной, и она была очень похожа на Анри — тот же породистый нос, те же серые глаза. Впрочем, когда она подошла ближе, то я разглядела и опущенные уголки губ, и тени под глазами, и даже богатое платье не скрывало чрезмерной худобы. Но те самые глаза сияли, и Анри резом с остальными поднялся ей навстречу.

— Шарлотта, дорогая, — он радостно обнял дочь. — Я счастлив обнять тебя, и очень хочу увидеть своих внуков.

— Я уложила их спать, — Шарлотта заплакала. — Анри уснул сразу, а Рауль долго капризничал. Но мне удалось укачать его, и сейчас за детьми смотрит няня. Отец, как хорошо, что вы вернулись! Если бы я знала, что Рауль не вернётся, я бы ни за что не отпустила его от себя, я бы что-нибудь придумала, обязательно придумала бы! Но он ушёл и попался бунтовщикам, и от вас не было вестей, и мы не знали, что и думать!

— Если бы я только знал, дитя моё, — Анри гладил Шарлотту по голове. — Увы, старшего Рауля не вернуть. А как поживает младший? И мой тёзка?

— Они в порядке… уже. Так говорит наш целитель Барруа, но он сам признался, что никогда не имел дела с младенцами, а только с ранеными на войне, — она совершенно не по-королевски хлюпнула носом, правда, почтительно ожидавшая за спиной камеристка тут же подала платок, промокнуть нос и глаза.

— Постойте, — вмешалась я. — У нас есть целитель, у которого есть опыт и с младенцами, и с кем угодно!

Я взглянула на Дуню, та молча поднялась.

— Да, Шарлотта, всё верно, — улыбнулся Анри.

— Кто… эта женщина? — принцесса глядела недоверчиво. — И… отец, это правда? Вы женились на…

— Я женился на маркизе дю Трамбле, — сказал Анри так, что стало понятно — обсуждению этот факт не подлежит.

Шарлотта ещё раз всхлипнула, глянула на меня недружелюбно и поклонилась. Я поклонилась в ответ. Подозреваю, мой реверанс выглядел неуклюже, но если Женевьев славилась отнюдь не грацией, то и мне простят, наверное.

— Шарлотта, госпожа Евдокия — отличный целитель, я думаю, тебе следует показать ей детей. И рассказать всё, как есть. Я тоже очень хочу послушать тебя, мы непременно поговорим, сегодня же, немногим позже, после обеда. А пока присаживайся.

— Но как же… — начала было принцесса, но Анри не стал её слушать.

— Госпожа Евдокия, вы поможете? — спросил он с вежливым поклоном.

Та молча поклонилась.

— И я тоже могу взглянуть, — нахмурился Асканио.

О да, там вызов чьему-то целительскому искусству.

— Ступайте оба, и потом расскажете. Шарлотта, отправь камеристку показать путь.

— Я сама схожу, — та поджала губы совершенно по-отцовски.

— И правильно, ваше высочество, — кивнул Асканио. — Расскажете нам, что и как.

Они ушли все — принцесса с камеристкой и наши целители. А Анри снова обратился к Максимилиану:

— Будь добр, расскажи сначала.

— Что тут рассказывать-то, — отмахнулся тот. — У нас нет больше короля, понимаете? Отец, вы должны стать нашим королём!

— Такие вещи не решаются в спешке, не узнав предварительно всех деталей, — сурово молвил Анри.

— Да просто… просто больше некому, вы понимаете? — горячо возразил молодой человек, он даже снова встал, чтобы придать веса своим словам. — А без короля туго, очень туго, что бы там ни твердили бунтовщики!

— Для начала сядь и говори, — отрезал Анри. — Куда тебе король, если ты не готов подчиняться?

— Готов, — ответил тот уже спокойнее. — Бунт начался прошлым летом, в июле. Стояла засуха, и ожидался неурожай — уже не впервые за последние годы. Старые запасы закончились, новых ещё не было, и столичные бедняки повадились ходить ко дворцу и просить хлеба. Его величество всегда распоряжался раздать сколько-то еды, но её всегда оказывалось недостаточно, потому что чернь всегда рвала эти куски друг у друга, и доставалось не всем. А когда солдаты начинали наводить порядок, то сразу же поднимался крик, что бедняков несправедливо притесняют. Во всех бедах народ винил в первую очередь кардинала Фету и министра финансов де Мара, и не только простой народ, но и депутаты парламента, и даже кое-кто из придворных. Нельзя сказать, чтобы оба они были очень уж плохи, нет, в тот момент и на этом месте вообще никто бы не справился, наверное. И казна всё время пустовала, налоги приходилось поднимать, и дважды провели единовременные сборы с богатых промышленников и банкиров. Получили деньги, закупили зерно, но его оказалось недостаточно, и король подписал новый указ о сборах с самых богатых представителей третьего сословия. В ответ делегация промышленников Паризии отправилась во дворец и обратилась к королю с просьбой — включить в податные сословия дворянство и духовенство. Потому-де, что дворяне копят деньги поколениями, и всё равно толком не умеют их применять — проматывают на предметы роскоши, и монастыри владеют изрядными богатствами. Если всё это применить на пользу королевству — будет хорошо. И если министром финансов назначить не дворянина, который сам в жизни ни монетки не заработал, а крепкого промышленника, то тоже будет больше толку. Конечно же, король сказал, что не может быть и речи о столь вопиющем изменении вековых устоев. Дворяне воюют, духовенство молится. Все остальные должны по-своему заботиться о процветании королевства, кто как может.

Был созван парламент, впервые за много лет. На первое заседание прибыли король с королевой и двором, и наблюдали, как третье сословие сначала отказалось присутствовать с непокрытыми головами, как велел обычай, а потом все, как один, выступили против традиционного порядка голосования. Всегда духовенство и дворянство имели больше голосов, нежели третье сословие. Теперь же они потребовали голосовать не по сословиям, а каждый за себя и за ту провинцию, которую они представляют. В итоге о процедуре голосования не договорились, первое заседание было распущено. Далее несколько дней прошло в пустопорожних прениях, король больше не появлялся в парламенте, а среди деятелей третьего сословия внезапно нашлись недурные ораторы, которые смогли заразить своими идеями остальных.

— Королю следовало возглавить это безобразие, — сказала я, а потом уже подумала, что мне бы помолчать.

Но у Женевьев не задалось с сыном её возлюбленного, так что она вполне могла его критиковать.

— Вы изумитесь, маркиза, но многие советовали ему именно так и поступить, — невесело усмехнулся Максимилиан. — Однако он не пожелал. Более того, он подумывал просто распустить парламент и таким образом решить проблему.