Адмирал (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 14

Самолёты противника были ещё далеко, а мы продолжаем обмениваться залпами. В «Шторм» попал ещё один снаряд, пробив дымовую трубу, крышу и стенку надстройки, далее скользнув по кромке броневой палубы у места стыковки с бронепоясом и взорвался над водой. Через пару минут в линкор попало сразу два снаряда. Один угодил в переднюю часть первой башни главного калибра и попал в горизонтальный участок брони там, где лобовая стенка брони отступала от края барбета. Снаряд рикошетировал, и не принёс особых повреждений, лишь большая вмятина слегка подклинила башню, однако с этой проблемой оперативно разобралась аварийная партия. Второй снаряд попал в барбет второй башни справа, под острым углом к курсу корабля. Он раскололся, и головная часть рикошетом ушла вниз, скользнув по броневой палубе и пронизав несколько помещений. Потери росли, аварийные партии гибли под градом осколков, но продолжали бороться за жизнь корабля.

После наших залпов на «Ривадавия» разгорался сильный пожар, мне доложили ещё о двух попаданиях по вражескому линкору, судя по всему он лищился двух передних башен, которые прекратили огонь. Тяжёлый крейсер же пока новых повреждений не получил, но ему хватало и старых, с деферентом на нос он отходил под прикрытие линкора.

Невероятное облегчение и даже счастье я испытал, когда армада бомбардировщиков, не доходя до избитого снарядами «Шторма», встала на боевой курс и обрушилась на военную базу аргентинцев. Мы были готовы уже умереть, и готовились к худшему. Аварийные команды были наготове. Зенитчики занимали свое боевые посты и пополняли боекомплекты, а я дал приказ, в случае критических повреждений идти прямо в гавань Пуэрто-Бельграно и тарань всё что подвернётся под руку, чтобы подороже продать жизнь своего линкора и стать неподвижной огневой точкой во вражеском порту, заперев корабли врагов в гавани стальным телом «Шторма».

Огонь по линкору тут же ослаб, аргентинцам стало не до нас, но передышка временная, сбросив свой смертельный груз, нежданные союзники уйдут, нам же тут ещё хрен знает сколько оставаться. Не факт, что эта акция не была разовой, о том, кто нам помог и что они собираются делать дальше мы понятие не имели. Нужно было воспользоваться шансом по полной программе.

— Сосредоточить весь огонь на «Ривадавия»! Ускорить устранение повреждений! — командую я, хотя и так никого не нужно подгонять. Но всё равно, нужно же мне что-то делать, адмирал я или погулять вышел⁈ Меня бинтуют санитары, втихаря поругиваясь как бы про себя, но я-то всё слышу! Тем не менее я парней не одёргиваю, делая вид что не понял их бубнижа, пациент я и правда беспокойный. Мне некогда сидеть смирно и ждать, когда они закончат, так что медики мечутся по рубке вместе со мной, стараясь перевязать своего командира.

— Выясните, кто это! — даю я команду второму помощнику, а сам в бинокль наблюдаю за разворачивающимся над базой воздушным боем.

Зенитных средств у аргентинцев явно недостаточно. Лупит всё что можно, с боевых кораблей трассеры уходят в небо, а вот на берегу довольно жидковато. Всего пара батарей ПВО ведёт огонь по налётчикам, а между тем гавань превращается в кипящий суп, её просто засыпали бомбами! Пилоты, которые производят бомбёжку не рискуют, они бросают бомбы с большой высоты, не снижаясь для точного удара, но их много, а количество рано или поздно переходит в качество, и вскоре на надстройке тяжёлого крейсера «Альмиранте Браун» расцветает первый взрыв. Взрывы закрывают и «Морено» который так и не освободился из ловушки в которую попал в самом начале боя. У нападавших тоже есть потери, на моих глазах два самолёта получают попадания зенитных снарядов, и если первый разваливается в воздухе, то второй со снижением тянет в сторону «Шторма», выпуская за собой густое облако чёрного дыма. Полёт явно управляемый, пилот ведёт машину именно туда куда хочет, тяжело маневрируя на теряющем высоту самолёте.

— Передай на тральщик, пусть подберут выживших! — отдаю я приказ. Тральщик сейчас прячется за бортом линкора, иначе бы ему не выжит, но эти парни рисковали ради нас своими жизнями, а значит и мы для них рискнём.

Самолёт плавно плюхается на воду среди разрывов снарядов, которые продолжают рваться вокруг моего линкора, и юркий тральщик тут же полным ходом подходит к тонущему самолёту. Пять минут времени, и мои парни возвращаются под защиту брони своего старшего брата. А тем временем, сосредоточенный огонь всех орудий по «Ривадавия» приносит свои плоды, один за другим несколько наших снарядов входят в корпус аргентинского корабля. Мощный взрыв извещает нас о том, что сдетонировал один из погребов главного калибра врага, затем сразу следует второй взрыв. Конструкция и расположение башен сыграли с противником злую шутку. Башни расположены уступом, друг над другом, и их орудийные погреба слишком близко, от детонации одного, детонирует и второй. Линкор противника почти выпрыгивает из водя и тут же заваливается на правый борт, стремительно опрокидываясь. По «Шторму» проносится крик восторга и радости:

— Ура! Ура сука! Так тебе и надо тварь! — я кричу вместе со всеми. Один враг повержен, остальным пока не до нас!

— Товарищ адмирал, доклад с тральщика. Выловили пилота и штурмана, это бразильцы! Оба ранены, но жить будут — начальник радиоузла, едва перекрикивает восторженный шум, что издаёт мой экипаж.

Бразилия! Единственная страна Латинской Америки, которая принимала участие в военных действиях на стороне союзников почти с начала войны! Давний конкурент Аргентины. Ну что же, значит наши договорились и смогли нам помочь, это черт возьми радует!

Бомбардировка Пуэрто-Бельграно явно деморализовала аргентинцев, а гибель «Ривадавия» только добавили им соли на рану. Что с «Морено» было не ясно, «Альмиранте Браун» же сейчас прятался за корпусом опрокинувшегося линкора, вокруг которого сновали шлюпки и катера, вылавливая спасшихся членов команды. «Шторм» продолжал огонь, пытаясь нащупать последнего серьёзного противника на этой лужайке.

— Почему мы не получили радиограмму, о том, что бразильцы нанесут удар? — впервые за время боя озаботился я связью — или была да я прозевал, пока тут филиал лазарета был?

— Повреждена надстройка, а там антенны дальней связи товарищ адмирал. Устраняем, через десять минут связь будет! — докладывает мне начальник радиоузла, и тут же приходит доклад от главного механика, мы наконец то имеем возможность управлять кораблём! Аварийной команде удалось осушить отсек ручного управления, устранение повреждений продолжается.

Я задумался, чего же мне теперь делать⁈ Мы можем удрать, но фактически сейчас нам никто не в силах оказать достойного сопротивления! После бомбардировки молчат и береговые батареи, только тяжёлый крейсер, который так же имеет повреждения, ещё ведёт по нам огонь.

Развернувшись на обратный курс, бразильские самолёты уходят домой, а с большим запозданием, над гаванью появляется аргентинские истребители, который тут же бросаются в погоню. Надеюсь бомбёрам удастся уйти домой без потерь. К «Шторму» снова приближаются аргентинские бомбардировщики, в этот раз всего пять. Аргентинские пилоты были настроены решительно, несмотря на шквальный огонь, они шли напролом, стараясь сбросить свой смертоносный груз как можно точнее.

Первое попадание пришлось в переднюю часть палубы и вызвала небольшой пожар. Были повреждены якорные цепи и расположенные ниже матросские кубрики, но существенного урона корабль при этом не получил. Вторая бомба нанесла несоизмеримо большие повреждения — разорвавшись у кормовой надстройки по правому борту, она полностью разрушила несколько десятков метров палубы, сорвав обшивку борта между верхней палубой и основанием правой катапульты. Нижнюю бронепалубу бомба пробить не смогла, но выше неё корпус корабля был повреждён очень сильно. Вспыхнувший пожар затронул цитадель корабля, проникнув в кормовое отделение турбогенераторов. Потушить его пока не получалось. Линкор постепенно начинал кренится на поврежденный борт… И в этот раз зенитчики показали на что они способны. Из атаковавших корабль самолётов, домой ушёл только один, но своё дело они сделали.