Три сестры. Анна (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 17

На кухне я оценила более-менее отмытые поверхности и относительно чистую посуду с благодарностью. Даже увитые какими-то неизвестными мне комнатными растениями перекладины над окном, у которого располагалась раковина, не раздражали.

Долго мудрить я не стала. Искренне обрадовавшись наличию гречневой крупы и большого количества жестяных банок с бумажной наклейкой, сообщавшей, что внутри говядина, сварила себе целый котелок гречневой каши с говяжьей тушëнкой. Причем очень хорошей, с крупными кусками именно мяса.

Пока каша с тушëнкой томилась, доходя до состояния ароматнейшая и вкуснейшая еда, я решила провести ревизию запасов.

- Да я вполне себе отлично пристроилась. И Страсбургский пирог нетленный, - процитировала я строчку из Онегина. - В моих запасах тоже есть. Гусиная печень да на хлебе, а если булочку ещё и подогреть... Да я просто буржуй Маяковского. Вот откуда надо было ревизию начинать и уборку! Домою аптеку, раз начала, и сразу сюда, сразу!

После вкусного и сытного ужина и вечернего чаепития, совпавшего по времени с пятью часами вечера, я вернулась к уборке. Драить сегодня ещё что-то, я в себе сил не нашла. Зато решила привести в порядок мелкие вещи, что с утра замачивала.

Вообще вся аптека была выдержана в зелёных, коричневых и бежевых тонах. Даже сейчас, едва отмытая и недоделанная часть навевала ощущение уверенности и спокойствия. А что может быть лучше для аптеки?

И даже такие вещи, как держатели для книг, переплёты учётных книг и справочников, набор для письма, были выдержаны в тех же тонах.

Спать я легла рано, задолго до полуночи. А перед этим долго стояла под струёй горячей воды. День был морально тяжёлый, я как никогда ощущала то бессилие, в котором жила последние три года со смерти своего отца, Анни. Даже мне было горько видеть, во что превратили плоды труда и заботы нескольких поколений семьи. Как варварски относились к тому, что было вложено и создано с такой любовью. А ведь я видела только эхо, неявную тень былого. Каково же было Анни? Наверное, поэтому мне всю ночь снился призрак кота что-то ищущий среди ночного города.

На следующий день, позавтракав бутербродами с печенью и чаем, я вернулась к уборке. Уже к обеду меня озарила светлая мысль, вот не зря связывают наведение порядка и улучшение мыслительной деятельности.

- А ведь я могу воспользоваться счётом, на который поступала та самая одна восьмая унаследованной части дохода! Ведь до проверки я свои невеликие права сохраняю в полном объёме! - плюхнулась я прямо на задницу на только что отдраенный пол в приёмной аптеки. - А значит, могу оплатить вперёд услуги краснодеревщика и портного, который будет менять шторы!!! Аня-Аня!

После этого у меня словно второе дыхание открылось, и к очередному чаепитию я гордо озвучила, что аптека Саргенс отмыта! Благо половина и так содержалась в порядке. Видимо даже этот сорр понимал, что если и в оставшихся двух комнатах, где готовились и хранились лекарства, воцарится хаос и грязь, то тогда аптека просто перестанет существовать.

Терять время и бездельничать я тоже не стала, и пошла выполнять данное себе слово привести в порядок кухню. А перед сном внимательно разглядывала себя в зеркале.

Глаза больше не пугали залитыми кровью белками, синяки значительно посветлели. Фиолетовых и бордовых оттенков видно не было. А такими темпами уже к завтрашнему утру останутся лишь жёлтые разводы, да и те прекрасно спрячутся под плотную вуаль.

Утром я с удовольствием убедилась, что была права в своих предположениях. А вот для выхода на улицу, мне пришлось подняться на второй этаж, в комнату, которую Анни занимала до того, как её муж начал безнаказанно распускать руки.

Волосы я, вспоминая время проведëнное, как фройляйн Анна, убирала в узел на затылке. И менять эту привычку не собиралась. А вот с уличной одеждой мне пришлось повозиться. Плотный тканевый корсет с вшитыми в него косточками удивления не вызвал. Скорее порадовал обычными крючками и отсутствием дополнительных шнуровок. Чулки и пояс для них и вовсе пробудили воспоминания о молодости прошлой жизни.

А вот турнюр стал настоящим открытием, вызвавшим глупые смешки. И я не сразу сообразила, что надевается сначала нижняя юбка, потом вот это чудо модельерного искусства, а потом на него ещё и отдельная юбка чехол.

Но в итоге из зеркала на меня смотрела таинственная леди, в тëмно-синем строгом платье, шляпке в тон и с добавляющей таинственности вуалью.

Когда-то у семьи Саргенс был личный экипаж. Отец Анни по молодости даже учавствовал с другими фраями в опасном развлечении. По аллеям ночного парка молодые любители азартных удовольствий гнали свои экипажи, стараясь обогнать соперников.

Уже в более респектабельном возрасте фрай Томас лишь иногда позволял себе вспомнить былую удаль. В основном же экипажем управлял кучер.

Три года прибывания имущества под рукой сорра Фрега привели к тому, что сейчас у меня не было ни повозки, ни лошадей, ни естественно кучера. А наёмные экипажи, в основном фаэтоны, на улицах вроде той, где располагалась аптека, не стояли в ожидании клиентов. Для этого у них были специальные стоянки в более оживлённых кварталах и на перекрёстках торговых улиц. До одной из таких стоянок мне и предстояло дойти.

На моё счастье, разгребая кучу завалов, в том числе и в приёмной аптеки я нашла горсть монет. Вообще убираться в комнатах, что занимал Фрег, нужно будет особенно тщательно. Допустим, основные сбережения в доме Саргенсов он не держал, но какие-то деньги на расходы, небольшое количество наличности у него должно было быть?

В конце концов выдавал же он Анни на хозяйство пять фьюринов на неделю для покупки продуктов. А фьюрин был монетой высшего номинала. То есть жрать покойный сорр любил, ни в чëм себе не отказывая. Один золотой фьюрин равнялся десяти серебряным ринам, а один рин ста медяшкам.

Небольшие накопления были и у Анни, благо отчётов и сдачи с неё не требовали. В её тайной комнате в деревянной шкатулке лежало пятнадцать фьюринов. Но эти деньги я решила не трогать. Мне ещё надо было жить. А запасы на кухне не бесконечны. В свете же необходимых затрат, что предстояли в ближайшее время, расходы обещали стать основной статьёй дохода. О том, как я буду выкарабкиваться, если не пройду эту дурацкую проверку, я и думать не хотела.

Странное ощущение заставило вдруг остановиться. Я оглянулась. На улице за моей спиной никого не было. А дома здесь были утоплены в глубину владений, так что наблюдать за мной из окон никто не мог. Но ведь именно пристальный изучающий взгляд я почувствовала. Кольнуло под лопаткой от вроде давно забытого ощущения слежки. Странно, кроме меня и умывающегося на одном из заборов котёнка на улице никого не было. Пробежала шумная ватага мальчишек и вроде давление чужого взгляда исчезло.

Пожав плечами, и решив, что это наверное отголосок от мыслей о том, что будет, если я провалю проверку, я поспешила по своим делам.

Кучер наёмного экипажа, приветствовал меня как старую знакомую.

- Доброго дня, фрау! - поспешил он откинуть подножку фаэтона. - Как обычно на продуктовый рынок?

- Сегодня нет, сор Вильямс, - всплыло в памяти имя. - Сегодня мы едем в банк, если никаких проволочек не возникнет, то мне нужен краснодеревщик, из умеющих реставрировать. И портной, что возьмётся за обновление штор в аптеке и доме.

- Да, фрау, слышал. - Кивнул кучер, трогаясь с места. - Уж простите, но тут и не знаю как быть, положено вроде соболезновать.

- Не та потеря о которой стоит сожалеть, - ответила я.

Когда-то сорр Вильямс служил у фрея Томаса Саргенса, как подсказали мне воспоминания. Он следил и за экипажем и за четвёркой лошадей, а его семья жила в домике при конюшне и каретном сарае, здание которого находилось за забором в дальней части владения семьи Саргенс. Три года назад лошали были проданы, как и экипаж, сорра Вильямса вместе с семьёй выселили, а то здание, как я вспомнила арендовал как раз кузен сорра Фрега.