Тени старого мира (СИ) - Демин Игорь - Страница 30

Поговорив с командиром, Погожин подошел к раненому. Он спросил что-то у бойца и тот ответил коротко: «Я могу идти и стрелять». Большего майор и не ждал.

— Вы еще не видели скрипов? — Лебедев потащил подопечных к связанному чудищу. — Защитник третьей ступени. Воплощенная смерть.

Сначала показалось, что Сыны пленили какое-то огромное насекомое, но вблизи стало ясно, что это мутант-скорпион, только размером с новорожденного теленка. Маленькая голова существа едва виднелась из-под толстенного панциря, из узкого гибкого тела торчали две конечности с клешнями и восемь удивительно длинных ног, состоящих из множества сочлененных частичек. Босой бы руку дал на отсечение, что если уполовинить любую из них, чудище даже не заметит, продолжая на нее опираться как на здоровую. Боли большинство мутантов не чувствовали вообще.

Скорпион шелохнулся. Хитиновые пластины скрипнули друг об друга. Босой оглянулся на Рину. Привычная вроде бы ко многому девушка заметно побледнела, потому что представила то же, что и ловчий — как в полной темноте слышит неотвратимо приближающиеся шаги. Монстр движется быстро, и скрипы сливаются в один протяжный скрежещущий звук. За ним движутся еще скорпионы, их хитины скрипят по-своему, и каждый создает свою ноту, и вместе звуки сливаются в единую сводящую с ума мелодию.

«Воплощенная смерть». Сыны Гранитного десятилетиями жили рядом с монстрами подземелья и успели подобрать идеально подходящие слова.

Пока Погожин совещался с командиром встречавшей группы, а медик колдовал над раненым, образовалась пауза. Каждый боец тратил ее с толком. Точили ножи, стрелы, чистили обувь, рисовали, собравшись группой, на стене тактические боевые схемы. Лишние лампы погасили, и скальная площадка погрузилась в полутьму.

Босой подошел к одной из совещавшихся четверок. Говорили о том, что штурмовые винтовки перестали пробивать нагрудные пластины скорпионов второго уровня, и чтобы не тратить лишние патроны, нужно целиться тщательнее. В идеале — отстрелить клешни у самого тела, где сочленения защищены меньше всего. Для столь точного выстрела необходимо было подобраться ближе, и во время зачистки бойцы придумали, где и как стрелок может занять безопасную позицию.

Слушать было интересно, но ловчий почти не улавливал смысл. Наспех нацарапанные на стене схемы он не понимал, термины и специальные словечки выучить еще не успел, и уж тем более для него оставались темным лесом тактические характеристики оружия Сынов. Со стороны казалось, что любой огнестрел, даже простенький пистолет, должен разрывать скорпионов на куски. В реальности же против хитиновой брони могло не хватить огневой мощи даже самой лучшей винтовки, ели выстрелить неправильно и не туда.

На Босого начали обращать внимание, оглядываться, что-то объяснять, и он предпочел отойти, чтобы не отвлекать группу от обсуждения.

Рина и Лебедев сидели рядом, у стены, в той части площадки, куда свет почти не попадал. Босой прислушался и снова почувствовал неловкость. Говорили о чем-то личном.

— Когда на мир опустился хаос, — Лебедев в такт словам перебирал звенья браслета, — мы с отцом отдыхали на базе отдыха на Сакмаре. Ему дали отпуск, а маме нет. Отец хотел отказаться, но мама настояла. Пришлось поехать без нее. Красивые очень места. Или мне тогда по-детски так показалось? Речушка узенькая, но упрямая. Она тянется почти на восемьсот километров через Башкирию и всю Оренбургскую область.

— Однажды мы стояли на Сакмаре, — улыбнулась Рина, — и тоже с отцом.

— Да, — согласился боец, — ты из тех мест. С ума сойти, я плечом к плечу в строю с принцессой Степных волков. И самая известная из воительниц нового мира состоит у меня в подчинении.

— Не то, чтобы мы сейчас стоим в строю, — охотница чуть сдвинулась и их плечи и вправду соприкоснулись, — и не то, чтобы я у тебя в подчинении, но если хочешь, мы будем называть это так. Так что это была за база и почему ее не тронули?

— Несколько домиков, спортплощадка и мостки для рыбалки. — Лебедев снял кепку и осторожно подсунул ее под затылок Рины, чтобы ей не пришлось касаться голого камня. — Гррахи нас попросту не заметили. Мама погибла во время нашествия в Оренбурге. Ее не отпустили с работы, и она в час бомбардировок работала на нефтеперерабатывающем заводе. Их уничтожили одними их первых.

— Это была легкая смерть. Я видела, как горит нефть. Плоть расщепляется на обугленные нити.

Лебедев задумчиво теребил браслет.

— С тех пор я видел достаточно смертей. Думаю, мне не хотелось бы, чтобы мама увидела их вместе со мной. Она всегда всех жалела. Отца, потому что ему приходилось работать по двенадцать часов в день. Нас, за двойки в школе и за любое безобразие. Отец за порванные штаны наказывает, а она тайком таскает нам пряники. Он говорил, что мама портила нас и баловала. Может быть и так. Мы росли не то чтобы хорошими. Скорее хулиганьем.

— Сколько у тебя было братьев?

— Четверо. Я и еще трое. Денис, старший, Олег и Димка, самый младший. На базе вместе с нами остались двое мужчин и три женщины. Мужчины ушли сразу, и отец остался один со всеми нами. Он учил нас собирать грибы и ягоды, охотиться и рыбачить. Откуда сам все знал? Он же рос городским. Первое время жили впроголодь, но как-то мы с Денисом тайком добрались до разрушенного села и обшарили там все дома. На базу мы вернулись с туго набитыми мешками с едой.

— А где сейчас твои братья?

Лебедев ответил не сразу. Было заметно, что он вообще не рвался отвечать. Рина хотела уже извиниться, но не успела.

Он заговорил.

— Отец учил нас сражаться. Сражаться и убивать. Не знаю, зачем. Не верил же он всерьез, что мы будем драться с гррахами? Мы быстро повзрослели и не боялись никого, кроме этих летучих тварей. Однажды в наш лес забрела стая волков, голов на тридцать. Мы перебили их всех, потратив не больше десятка патронов. Сами, без отца. Это была знатная битва.

Лейтенант задрал штанину. Правую икру рассекал шрам, оставленный клыками зверя.

— Не знаю почему, но эти отметины пыль не убрала. Все остальное заросло, а это осталось. Видимо, на память. Тогда мы последний раз дрались вместе, плечом к плечу.

— Братьев убили гррахи?

— Я был на рыбалке, а они с отцом ушли на медведя. Ни мясо его ни шкура нам не были нужны, но он представлял опасность, особенно для женщин. Братья взяли с собой ружье. На всякий случай. Наверное, они достали его из чехла, иначе зачем грраху их убивать? Зачем идти по следу и сжигать наши дома? В живых не осталось никого. Я похоронил их над Сакмарой, на самом высоком месте в округе. Это приметный холм. Однажды я вернусь туда и расскажу им, что отомстил за каждого.

Лейтенант сжал браслет между пальцев так сильно, что, казалось, раздавит бисер в цветную пыль.

— Выходим через пять минут! — скомандовал Погожин.

Бойцы оправились и проверили снаряжение, разбились по четверкам. Раненый тоже поднялся. Плечо ему перевязали, но руку не зафиксировали. Скорее всего, в бою он будет держать ей автомат. Все по заветам гарнизона — вернуться в строй несмотря ни на что, или умереть. Как должен был умереть Сурков.

Босой воспользовался тем, что Лебедев ушел на инструктаж командиров четверок, и отвел Рину в сторону, так, чтобы его слова слышала только она.

— Ты видела скорпиона? Дело, похоже, грозит быть слишком серьезным. У тебя единственной нет интерфейса. Ты уверена, что хочешь идти с нами?

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть у каждого. Любой из нас может просто уйти. Хоть сейчас.

— Ты правда думаешь, что можешь уйти? Я попробовала однажды. И знаешь, в побеге от себя нет смысла. Везде одно и тоже. Мужчины, идущие к своей цели несмотря ни на что. Женщины, вынужденные это терпеть. Кремнев такой же как ты. Ты такой же как Рой. Такой же, как мой отец. Вы идете к цели, оставляя за собой горы трупов. Черт вас всех подери.

Часть Лужи покрывала вода, такая же темная, как и под Мостом. Прежде реку отводили через сложную дренажную систему, но потом исчезло электричество, а трубы некому стало обслуживать и чистить. Некоторые помещения затопило полностью, но по большей части можно было ходить в высоких сапогах или даже берцах, если не боишься намочить ноги.Кошмары поселились на незатопленных уровнях и в глубоко уходящем шестиэтажном атриуме, который был когда-то запасной казармой на полторы тысячи человек. Построили ее на случай, если на базе возникнет необходимость увеличения гарнизона из-за военного столкновения.