Все против всех (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 50

Доносчику первый кнут — зато если тверд будет в своих показаниях, то часть имущества «злодея» получит, вот такие тут неприхотливые нравы. И правильно — тут анонимками не отделаешься, если за правду стоишь, то открыто поступать надобно. И свидетелей к этому принуждают — молчанием, или «не видел, не слышал» тут не отделаешься, лучше сразу правду говорить, а то пытать будут как ответчика с истцом.

— Гуманизм в правосудии конечно нужен — беременных, детей и стариков кнутом бить не будут, чтоб богу душу не отдали. Но в остальном только после образовательной реформы, когда нравы немного смягчатся, через полвека, никак не раньше — я столько не проживу.

Иван отпил кваса из кружки, не опасаясь, что его отравят — снедь проверяли десятки раз, к тому же возили из армейских запасов, сделанных заранее, для дмитровских стрельцов, что сейчас несли караулы в Кремле — в их верности он нисколько не сомневался. Прислуга во дворце была заменена полностью, до последнего человека, во избежание, так сказать. В приближенных только старицкие и дмитровские, да еще одоевские дворяне и дети боярские с однодворцами, все семейные, бобылей ни одного. И везде перестраховка с круговой порукой, ведь лучший друг любого правителя тайная полиция, осведомители и стукачи.

Проверено историей за множество веков!

Иван походил по теплой горенке, испытывая облегчение, физическое и моральное. Непривычно было без тяжести доспеха, что постоянно носил под кафтаном, все же железная «рубашка» почти полпуда весит, зато не только свинцовую пулю, арбалетный болт может остановить своими «бляшками» поверх колец наложенных. Да еще поддоспешник все же тяжеловат — но как ни странно все пошло на пользу. Он ведь худощавый по комплекции, а тут нужно было быть в теле — и царю, и боярам, худоба считалась для знатных людей неприличной. А тут он всегда «полненький» как колобок — народу это нравилось, да и ближние смотрели, чтобы побольше вкушал.

— Да, — коротко отозвался Иван, когда услышал сдвоенный стук в дверь — рында оповещал, что пришел кто-то из ближних, они имели право входить без доклада. Павой вошла «сестрица», рот до ушей, вся радостная такая. И сразу обняла его, расцеловала, и зашептала в ухо:

— Как батюшка мечтал о том, что сын на престол войдет. Вот и сбылись мечты, — Мария прослезилась, утерла личико платком, и посмотрела лукаво — он сразу же насторожился — бывшая королева явно показывала, что радость у нее не одна, еще имеется.

— Поздравь меня, любимый братец — через восемь месяцев я стану тетушкой, и буду любить безумно своего племянника — надеюсь на то! Но царевне тоже буду рада, на заглядение будет.

— Что?! Да как же так!

Иван расплылся от улыбки, что сама появилась на лице — теперь он понял, в чем причина недомогания супруги…

— Государь, старая княгиня Лобанова, что предлагала боярыням свои румяна, от оных снадобий и померла в муках. А как собак ими накормили — то от яда того пара сук через три дня подохла.

Боярин Вельяминов говорил совершенно спокойным голосом — глава Приказа Тайных Дел предотвратил уже четыре покушения, это пятое по счету. И что интересно — кроме двух первых, остальные не впрямую, с обходом. Никто уже не пытался завербовать работников поварни или телохранителей — система перекрестного наблюдения просто не давала этого сделать, о чем все «свои» прекрасно знали. Так что «подкативших» ждало жуткое разочарование — их просто схватили, и стали допрашивать, медленно разматывая клубок заговора. Остальные два покушения были опосредованные, причем направленные исключительно на царицу. Некоторым боярыням, как этой старой дуре, предлагали «чудесные лекарства», а так же местную «косметику». И хотя всех настрого предупредили сообщать немедленно о подобных случаях и в царские палаты никакую хрень не таскать, но бабы есть бабы, дури у них хватает. Да оно и понятно — ведь предлагали им не абы кто со стороны, а проверенные временем знахарки и травницы.

Вот только в куриные мозги не могла прийти мысль, что тех самих могут завербовать — деньги и страх всегда были действенными способами. И действовали хитро — через посредников.

— Утопили, али пропали?

Равнодушно пожав плечами, уточнил Иван, и, посмотрев на сумрачное лицо боярина, понял, что положительного ответа не будет. И действительно — после паузы Вельяминов ответил:

— Сгинула неизвестно куда мастерица — как отнесла «румяна» в усадьбу, так и пропала с концами. Никто ее после не видел…

— Ничего страшного, наш противник не дурак, и промежуточные звенья сам уничтожает. Зато, он дергаться стал, и рано или поздно ошибку допустит, а мы его провоцировать будем. Но всех баб и девок на женской половине настрого еще раз предупреди и про сию историю расскажи. Жаль, старая карга померла — а то бы на дыбе ответила за собственную глупость.

— Все сделаю, государь, токмо князья Шуйские это, более некому такое удумать. Имать их всех троих надобно, и на дыбу подвесить…

— Такие вещи без приговора думцев? Мне репутация тирана не нужна — рановато еще. Их на поличном ловить надо, «живца» к ним подводи, либо «свечку» поставь — они сами на нее как мотыльки на огонь прилетят. Не сейчас — осторожные стали, но через месяц-другой новую попытку предпримут. И попадутся — надо только нашим людишкам ушами не хлопать. И в удельном княжестве свою «сеть» раскидывай — мы должны знать все, что там происходит — даже когда в нужник ходят! Все, иди работай, и помни — больше выдумки, провокация наше все!

Вельяминов низко поклонился и вышел из жарко натопленного кабинета, а Иван уселся в кресло и принялся размышлять. В том, что его с супругой попытаются отравить, он не сомневался — ведь, сколько кандидатов на престол, столько и желающих ему смерти. А потому нужно было определенную «профилактику» провести, выявить недовольных пакостников. И «Васька-каин» оказался как нельзя кстати — за тайную службу взялся рьяно, и результат получился ощутимый — опала на всех князей Голицыных и Трубецких. И сейчас за «закоперщиков» из Боярской Думы взялся — соблазняет некоторых искусу царя убить, а те морально нестойкие оказались. А потому судьба их предопределена — как только «шаги» будут сделаны, так всех и возьмут «за жабры и на солнышко подвесят сушиться».

Образное высказывание, но борьба за власть такова и есть. Грязное это дело, смертью и большой кровью отдает. Так что если не хочешь быть убитым — уничтожь врага прежде, чем он сможет не только это сделать, но даже подумать. Для этого провокации нужны, подстрекательство — выявить круг тех, кто потенциально опасен, и о тех, кто по каким-то причинам не донес на того, кто «нехорошее» задумал. Такие тоже опасны — сегодня не сообщил, а есть гарантии, что завтра сам что-нибудь не учудит?!

Здесь о таких делах много знали — но опыт 21-го века давал многое — детективы и шпионскую литературу с детства читали и фильмы смотрели. Да и повоевать пришлось изрядно — так что «новшества» он принес в это дело немалые. А еще Иван знал, что спецслужба не должна быть одна — тогда информацией можно манипулировать. Потому под контролем боярской Думы остался Разбойный Приказ, а князь Одоевский ведал Дворцовым Приказом, где тоже имелись подобные службы из подьячих и ярыжек. А, кроме того, своя «контрразведка» имелась и у патриарха, и даже армия, пусть маленькая. Целый полк «владычных стрельцов», что несли охрану монастырских тюрем и выполняли полицейские функции — такое государство в государстве. Да и бояре друг за другом ревниво наблюдали, и чуть-что не так пошло — без раздумий доносили, «стучали», попросту говоря, как дятлы, выслуживаясь ревностно, и преданность свою выказывая.

В общем, даже телевизор смотреть не нужно, скучать по нему не приходится — каждый день новую серию жизнь показывает!

— На подходах встречать надобно, не допускать до Кремля. Понятно, почему Иван Грозный головы рубил, из Первопрестольной в Александровскую слободу переехал и опричнину организовал. Петр Первый на дух московских бояр не переносил, и предпочел новую столицу основать. Пора и мне в Дмитров сваливать, там спокойно и отдохнуть можно. И не отравят как здесь, а то даже свечи проверять приходится. Мало ли что в воск напихать могут, уже устал всего опасаться…