Богини судьбы - Майбах Юлиана - Страница 29

– В школу – только ближе к вечеру, по окончании занятий, но это только чтобы не мешать учебному процессу, – объяснила мне Люсия. – Если волнуешься из-за духов ключей: ты же знаешь, что люди не видят их истинного облика. К тому же духи довольно хорошо знают, когда лучше скрыться с глаз. Так что не переживай. Если хочешь пригласить кого-нибудь, то, конечно, ты имеешь на это право. Но я бы советовала сделать это вечером, тогда большинство учеников уже разойдется по комнатам, и тебе будет спокойней.

– Вообще-то, почти никто не приводит посторонних в школу, и тем более в интернат, – продолжила Макс. – Просто это разные миры, и, хотя это официально не запрещено, их не принято смешивать.

Люсия слегка пихнула ее в бок, закатив глаза.

– Это потому, что большинство из нас не дружит с обычными людьми. Но, разумеется, ты можешь и дружить с ними, и приводить их.

– Если что-то официально разрешено, это еще не значит, что надо обязательно так делать.

Люсия вздохнула:

– Как видишь, Макс придерживается весьма строгих воззрений. Но пусть тебя это не смущает.

А меня бы и не смутило. И все-таки мне не хочется никого злить, поэтому праздник будет скромным. Подруги должны иметь возможность меня навещать, пусть и только эти три.

– Ну, в восемь часов? – предлагает Алекс.

– Да, хорошо. Передашь Крисси?

– Конечно. Мне уже не терпится. Поверить не могу, что ты теперь живешь одна. Такая свобода! Надеюсь, ты понимаешь свое счастье и воспользуешься им. Мне приходит тысяча идей, что бы я сделала на твоем месте. Подбросить тебе парочку для вдохновения?

Я отвечаю смеясь:

– Расскажешь вечером. – Мы прощаемся, и я пишу Кейт о времени встречи.

Я откладываю телефон и принимаюсь распаковывать последнюю коробку. Свитера, похоже, долго пролежали в шкафу. Еще раз принюхавшись, тихо вздыхаю. Нужно бы их выстирать, прежде чем убирать. Мой взгляд падает на полную бельевую корзину, и я решаю не терять времени и заняться этим сразу. Дома я часто стирала, так что это мне не внове. А вот то, что ради этого надо пересечь огромное здание, – очень даже.

Запустив стиральную машину, я возвращаюсь в свою комнату. Я как раз вытаскиваю ключ из кармана брюк, когда через три комнаты от моей открывается дверь, откуда, к моему изумлению, выходит Эйден. После того как он запирает за собой дверь, его взгляд падает на меня, и у него на лице отражается удивление не меньше моего. Получается, он не знал, где меня поселили. Я же, напротив, должна была обратить на это внимание, потому что всего несколько дней назад ночевала у Эйдена. Впрочем, меня оправдывает то, что интернат просто огромный, а все коридоры выглядят практически одинаково – на мой взгляд, по крайней мере.

Эйден подходит ко мне и ради разнообразия не пытается пробуравить меня взглядом. Наверно, ко мне проявили снисхождение, ведь даже ему должно быть ясно, что переезд дался мне нелегко.

– Значит, вот где тебя поселили, – произносит он. – Освоилась уже?

– Более-менее, – откликаюсь я. – Это непросто сделать, когда вообще-то не хочешь здесь находиться.

– Попробуй смотреть на это по-другому, – говорит Эйден, и поразительно, но в его тоне нет даже намека на колкость. – Подумай о множестве преимуществ, которые у тебя появились. Больше не придется долго добираться до школы и обратно, что автоматически означает больше свободного времени. Тут тебя окружают люди, перед которыми не нужно притворяться, можно быть самой собой, и к твоему лису это тоже относится. – Я опускаю глаза на Йору, который сидит около меня и смотрит куда-то вдаль. Вероятно, заметил где-то там Сноу. Так или иначе, мне дух ключа Эйдена не показывается, и все же я уверена, что он где-то здесь.

Нахмурившись, я пытаюсь понять, что к чему, по лицу Эйдена.

– Ты болен? Может, тебя отправляют на миссию, с которой ты можешь не вернуться, или почему ты вдруг так подобрел?

– Я всегда говорю только правду, но часто люди просто-напросто не желают ее слышать и считают меня злым. – У него в глазах мелькает слишком хорошо знакомый мне озорной огонек.

Ненадолго задумавшись над его фразой, я заявляю:

– Нет, музыку однозначно задает тон, и вынуждена тебе сообщить, что ты играешь на паршивом инструменте.

Эйден не сдерживает ухмылку:

– Я не буду просить тебя помочь мне после уроков.

– О, не волнуйся, мне бы тоже это никогда не пришло в голову. Если бы нам двоим пришлось заниматься вместе, то через пару минут мы бы, скорее всего, уже вцепились друг другу в глотки.

– Учительница, которая не проявляет терпения к своим ученикам…

– Учительница, которая не может проявить терпение к одному ученику. Просто он всегда слишком быстро доводит ее до белого каления.

– И почему же это так?

– Возможно, потому, что он мастер своего дела, – отвечаю я, глядя на него.

Меня тут же пленяют его глаза, темные, как густой, непроходимый лес, и в то же время сияющие, словно ослепительный солнечный свет, согревающий мир и растапливающий весь лед. Его красивые губы изгибаются в улыбке.

Я очень хорошо помню, как быстро он всегда меня ею очаровывал.

– Кроме того, он невероятно хорошо умеет использовать людей в своих целях, – слышу я собственный голос, высказывающий то, что таилось в глубине моей души. Зияющая рана, которая, быть может, никогда не заживет.

Эйден по-прежнему не отрывает от меня взгляд и медленно кивает:

– Я могу понять, почему ты так это воспринимаешь, и, наверное, ты даже права.

Зелень его глаз, кажется, темнеет, сияние исчезает.

– Надеюсь, ты быстро освоишься и дашь своему новому дому шанс. Потому что здесь не так уж и плохо. – С этими словами Эйден разворачивается, и я смотрю ему вслед, пока он не скрывается в другом коридоре.

Уж конечно я тут освоюсь. Разве у меня есть выбор?

В последний раз окидываю взглядом свою комнату. Поскольку я здесь совсем недавно, устроить беспорядок еще не успела. А все-таки решила прибраться немного лишний раз. Пускай комната всего одна, теперь я живу самостоятельно, так что это вроде как мое первое собственное жилье. Кто бы мог подумать, что это случится так скоро?

Снова смотрю на стол, где расставлены миски с чипсами и другими закусками. Здесь же приготовлены напитки. Я достаю несколько салфеток и кладу их на стол, когда раздается стук в дверь.

– Кейт, – здороваюсь я с подругой, заключая ее в объятия. – Как здорово, что у тебя получилось прийти. – Она до последнего сомневалась, сумеет ли улизнуть от матери.

– Мама думает, что я сижу над учебниками в библиотеке. Я предупредила ее, что, возможно, вернусь поздно. Но все равно лучше не перегибать палку.

Я киваю:

– Просто скажи, когда тебе нужно будет уйти.

Кейт делает несколько шагов по комнате и осматривается.

– Выглядит здорово. Наверняка тебе тут очень нравится, да? Я имею в виду, школа даже снаружи впечатляет, а когда оказываешься внутри… очень красиво.

Остальных эта комната навряд ли приведет в подобный восторг, однако Кейт приходится нелегко с матерью. Она должна испрашивать у мамы разрешения по поводу любой мелочи в своей жизни, даже собственную комнату подруге запрещают обставить так, как хочется ей самой. Она живет в девчачье-розовой детской, что, конечно, тихий ужас, в семнадцать-то лет. Для Кейт комната в этой академии стала бы настоящим освобождением.

Я предлагаю ей напитки.

– Ты ничего не слышала от Крисси и Алекс? Мне казалось, вы придете вместе.

– Алекс написала, что они с Крисси немного задержатся. Ей нужно еще кое-что сделать. – Я удивленно вскидываю брови, и у Кейт на губах появляется улыбка. – Ну, если хочешь знать мое мнение: по-моему, Алекс что-то задумала, а Крисси пытается проследить, чтобы эта задумка не вышла из-под контроля полностью.

Я весело смеюсь:

– Что ж, это вполне в духе Алекс.

Кейт не отвечает, а достает из сумки завибрировавший телефон. Потом читает сообщение и быстро печатает ответ.