Богини судьбы - Майбах Юлиана - Страница 28

Директор откладывает ручку, скрещивает руки и смотрит мне в глаза. Его взгляд непреклонен, суров, и он впервые излучает такой авторитет, что я осознаю, какое высокое положение мистер Коллинз занимает в мире темпес.

– Если быть предельно откровенным: нет. Вы еще слишком молоды и неопытны, чтобы судить о ситуации. Вы чересчур мало знаете о нашей жизни, о нокту и о нашей борьбе с ними. Могу сказать вам лишь одно: подчинитесь моему решению, так будет лучше для вас.

Выдержав его пронзительный взгляд, я сжимаю кулаки и просто не могу удержаться от вопроса:

– А что, если я этого не сделаю?

На его лице не отражается никаких эмоций, когда он произносит:

– Тогда мы примем другие наиболее эффективные меры, чтобы вас защитить. Мы будем вынуждены забрать у вас ключ и вернуть вашу лису в Одисс. Вы покинете эту школу и перестанете быть частью нашего мира. – Он делает паузу. Мое сердце трепещет, единственное, на что я способна, – это в замешательстве смотреть на него. – Решение за вами.

Я тяжело сглатываю, а вокруг моего сердца тем временем обвивается стальная проволока. Он не хуже меня знает, что это не вариант. У меня связаны руки, потому что я ни за что не откажусь от Йору и не повернусь спиной к этому миру, каким бы опасным он ни был.

– Значит, мне придется смириться, – цежу я сквозь зубы.

– Я все подготовлю и поговорю с вашей матерью. Она поймет. Лучше всего, если вы заселитесь сегодня же. Иначе подвергнетесь слишком большой опасности. – На этом он возвращается к своему бланку и дает понять, что разговор окончен.

Мы с Эйденом выходим из кабинета. Я вряд ли могла бы выразить словами, что происходит сейчас у меня в голове и как я себя чувствую. Меня абсолютно не принимали в расчет и принудили к тому, чего я просто не хочу делать.

– Вот увидишь, это было единственно верное решение, – замечает Эйден, еще больше разжигая мой гнев.

– Даже если так! Тебе не кажется, что это должно быть моим решением? – Во мне, словно обжигающая волна, поднимается безудержная ярость, готовая уничтожить все на своем пути. – Если бы ты держал рот на замке, этого бы не случилось.

Губы Эйдена сжимаются в тонкую линию. Он на миг задерживает дыхание, а затем отвечает:

– Я лишь пытаюсь спасти твою жизнь, которой ты снова и снова легкомысленно рискуешь. Ты действительно не представляешь, во что вляпалась. И если бы ты чуть меньше стремилась к самоубийству, то, возможно, другим не пришлось бы постоянно подставляться из-за тебя.

С этими словами он уходит. Его фразы оседают на всем моем теле и жгут, как кислота. Он прав? Я подвергаю опасности окружающих? Эйдену не раз приходилось мне помогать. Хотя я никогда его об этом не просила. Была бы я еще жива, если бы не он?.. Черт, проклятье! И как мне поступить? Я делаю медленный вдох. Начнем с того, что у меня нет выбора. Следующий шаг давно определен, и я извлеку из него максимум. Во всяком случае, сломить себя я не дам.

Вечером мне предстоит сделать тяжелый шаг. Весь день я думала о том, как встречусь с мамой, и размышляла, как рассказать ей про переезд.

Пускай мистер Коллинз и пообещал, что сам с ней поговорит, но, к сожалению, оставил меня в полном неведении относительно содержания этого разговора. Поэтому я понятия не имею, в каком настроении будет мама.

Когда я возвращаюсь домой после долгого дня в школе и открываю дверь, сразу слышу шум в кухне. Зайдя в кухню, я понимаю, что именно мама готовила: мак-н-чиз, блюдо, которое она обычно делает, если торопится или не может сосредоточиться на рецепте.

– Привет, мам, – произношу я. Она в этот момент накрывает на стол и застывает на середине движения.

– Тесс. – Мама отставляет тарелку в сторону и обнимает меня. – Надо было сказать мне, что у тебя проблемы в школе, – выпаливает она. – Я же понимаю, как все это должно быть тяжело для тебя.

– С тобой говорил мистер Коллинз? – первым делом уточняю я, прежде чем углубиться в эти зловещие школьные проблемы.

– Я знала, что ты немного отстаешь по физкультуре, ты сама мне рассказывала. Но я даже не представляла, что тебе так тяжело даются другие предметы. – Ее голос звучит очень ласково. Видимо, ей кажется, что она ступает по минному полю, поэтому мама очень аккуратно подбирается к основной теме, чтобы я не взорвалась. – Директор позвонил мне сегодня в больницу. Он сказал, что тебе хотят предложить какие-то дополнительные курсы для углубления материала. Но все это, конечно, отнимает время, и тебе придется задерживаться в школе еще дольше, чем сейчас. – Она делает глубокий вдох и переходит к делу. – Он предлагает тебе место в интернате. А поскольку мы определенно не сможем сами оплатить все расходы, академия собирается покрыть большую часть средствами фонда, который существует специально для таких случаев. Сейчас свободна одна комната, которую тебе и отдадут. Но мы должны решить немедленно. Естественно, у них еще целый ряд претендентов, которые хотят поступить в академию. Но так как ты уже их ученица, у тебя преимущество.

«Он правда все продумал», – понимаю я. Мистер Коллинз выставил не в лучшем свете мою успеваемость. Без весомых аргументов в виде оценок за контрольные, которых у меня, само собой, еще нет, вряд ли мне удастся убедить маму в обратном. Да и зачем? Уже и так ясно: я переезжаю в интернат. Тем не менее эта точка невозврата впивается мне под кожу, как мерзкий шип. Обязательно было выставлять меня полной неудачницей? Впрочем, так у моей мамы не оставалось других вариантов. Чтобы у меня улучшились оценки и я могла остаться в академии, она должна дать согласие на мой переезд.

– Он сказал мне, что уже с тобой поговорил.

Прозвучало скорее как вопрос, так что я медленно киваю.

– Да, поговорил. – Мне трудно произнести следующие слова, но нужно просто это сделать. – Я бы предпочла остаться здесь, но думаю, действительно будет лучше принять их предложение.

Мама меня обнимает. Я вижу, как она борется с собой. Потом кивает, прижавшись к моему плечу, стирает слезы в уголках глаз и храбро улыбается.

– Ну, ты ведь все равно уже давно живешь одна. Я так редко бываю дома. Но я сделаю все, чтобы мы с тобой виделись регулярно, обещаю.

Само собой, она права, и все-таки это совсем не легкий шаг. Но я понимаю, что обязана его сделать.

Я ставлю на пол последнюю коробку. В ней кое-какие книги, одежда и горшок с цветком, подаренный мамой. «Немножко зелени, это сразу оживит комнату».

С моего переезда прошло уже несколько дней, и все же я довольно много времени проводила дома. Надо было кое-что устроить, упаковать, купить мебель. А теперь пришло время открыть эту последнюю коробку, после чего все будет готово и я смогу обживать новый дом.

Странное ощущение, потому что, хоть я и сама обставляла свою комнату, все здесь пока кажется мне абсолютно чужим. Стены выкрашены в белый цвет, два больших окна. Кровать тут уже стояла, она удобная и вполне подходит. Еще в комнате есть высокий массивный шкаф с зеркалом и письменный стол. Я обзавелась лишь стеллажом, который поставила в угол, столом и четырьмя стульями. Всю мебель расставила как мне нравится, повесила несколько картин Фриды, застелила кровать своим постельным бельем и приложила все усилия, чтобы это место стало моим домом. Но это едва ли удастся, потому что на самом деле я не хочу находиться здесь.

У меня звонит телефон. Это Алекс.

– Как переезд? Все готово? Уже можно, наконец, отпраздновать новоселье?

Несмотря на то что я сейчас учусь в академии Сиена-Хардфорд, а теперь даже живу в ней, мы с Алекс, Кейт и Крисси, к счастью, так и не перестали общаться. Я понимаю, что будет непросто поддерживать эту дружбу, ведь в моей жизни появилось столько всего, о чем им нельзя знать. И все же я намерена сделать все, чтобы мы не потеряли друг друга.

– Все готово, можете приходить сегодня вечером, – отвечаю я. Я спрашивала у Макс и Люсии, разрешается ли вообще приводить в школу или тем более в интернат посторонних.