Игрушка для дракона 2 (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 23

Вооруженные люди (городская стража, насколько я понял), двинулись ко мне, и я стал лихорадочно соображать — что мне сейчас делать? Взять они меня не смогут — я их уложу, всех, до одного. А дальше что? Уйдут, и приведут в десять раз больше бойцов. Ворвутся в дом, схватят Марину, Аньку, семью Мары. Ограбят, в конце концов. Я-то уйду, мне пофиг их мечи копья, а мои близкие останутся на улице без средств к существованию. И что мне делать?

— Стойте! — громко и повелительно сказал я — Этот человек меня оговаривает! Я пойду с вами, только позвольте мне предупредить моих людей, отдать распоряжения по хозяйству!

— Отдать распоряжения? Предупредить? — с насмешливой ноткой в голосе воскликнул инквизитор — О чем? Чтобы спрятали улики⁈ Чтобы скрыли следы твоего колдовства⁈ Мы произведем обыск в твоем доме, и будь уверен — вывернем наизнанку твоих сообщников, и они все про тебя расскажут! И твою демоницу, и ее дочку, которую ты поставил на ноги, используя кровь младенцев и плод, вырезанный из беременных женщин! Мы все найдем!

— Да ты извращенец — искренне возопил я — Охренел что ли⁈ Тупица! Какая кровь⁈ Какие младенцы⁈ Ты чего несешь⁈

— Взять его! — снова завопил инквизитор, но его голос перекрыл чей-то зычный крик:

— Отставить! Всем стоять! Именем императора, от лица его советника — остановитесь!

— Что⁈ Кто⁈ — инквизитор замер с открытым ртом, потом оглянулся и посмотрел, что происходит у него за спиной. А там стояли еще человек тридцать или сорок — в зеленых мундирах, вооруженные не хуже, чем городские стражники. И предводительствовали ими трое — два мужчины лет тридцати-сорока, явные командиры новой группы, и…да, это был тот самый фрукт, которому я сломал пальцы в ресторане. Нашел, зараза!

Впрочем, а чего еще следовало ожидать? Я бы нашел, а они не могут? Это лишь дело времени и трудовых ресурсов. Отправить по городу толпы поисковиков, которые будут процеживать горожан сквозь мелкую сеть, и по крупинкам информации все равно выйдут на искомое. Это же большая деревня, а не город вроде Москвы с его многомиллионным населением. Здесь хорошо если тысяч пятьсот проживает, а то и того меньше. Надеяться спрятаться здесь было бы просто глупо.

А дальше пошел разговор даже интересный, если бы он только касался не меня. Я слушал перебранку предводителей двух групп, и ощущал что-то вроде дежавю. Вспомнилось, как один русский путешественник описывал свою первую поездку в Индию. Он собирался вместе с товарищем путешествовать то ли пешком, то ли на попутках, а ночевать в палаточке, растянутой в придорожных джунглях.

О наивный! Вначале оказалось, что джунглей никаких нет. А есть сплошная деревня, которая тянется вдоль трассы на тысячи километров. И дома там стоят стена в стену, плечом к плечу, как солдаты в строю.

Потом они где-то все-таки нашли нечто вроде рощицы, в которой и разложили свою палатку. Только разложили — прилетели две банды на мотоциклах, вначале одна, потом другая. И вся эта шпана орала вначале на путешественников, потом начали вопить друг на друга. Путешественники плохо знали язык, на котором те вопили, то ли бенгали, то ли хинди, и все, что поняли из воплей — первая группа оспаривала свое право на то, чтобы избить и ограбить этих белых лохов, вторая банда сама желала вначале ограбить, потом трахнуть, затем избить. И совершенно не собиралась учитывать желание первой группы добраться до пряных тел путешественников первыми.

Так они орали с полчаса, и вдруг появился полицейский с бамбуковой палкой — там у полицейских, в отличие от их Болливудских киношных коллег, нет никакого огнестрельного оружия. Только палки, которыми они и справляют правосудие. Полицейский разогнал обе банды, отлупив их бамбуком куда попало, а потом на смеси английского и хинди посоветовал двум белым долбоособям валить отсюда как можно быстрее, пока банды не вернулись, и не подвергли их анальной каре. За то, что те осмелились устроить привал на их территории.

У путешественников все закончилось можно сказать замечательно — они свалили и больше не мечтали ночевать в джунглях, полных диких обезьян. Но тут случай совсем другой, гораздо, гораздо худший. И мне сейчас катастрофически не хватает полицейского с бамбуковой палкой.

— Он наш!

— Нет, наш! Он оскорбил аристократа, и должен за это понести кару!

— Он колдун!

— Вот мы и накажем его за колдовство, на всю глубину нашего арстократического гнева!

— Но это официальное дело! Дело инквизиции!

— Но мы дадим вам возможно посмотреть, как глубоко и со смаком мы его караем, и позволим допросить, пока он будет визжать и просить о пощаде!

И вот так минут двадцать, и никто не спросил моего мнения — желаю ли я, чтобы меня карали и допрашивали.

Я слушал, слушал, а потом достал из кармана визитку Вараса Эгера и протянул ее инквизитору:

— Читайте. И если вы позволите себя переступить территорию моего поместья — понесете ответственность.

А затем обратился к довольному, будто кот наевшийся сметаны, «кремовому», стоявшему чуть позади своих командиров:

— Эй, господин…не знаю, как там вас. Вы что, желаете получить удовлетворение? Хотите вызвать меня на дуэль?

— Ничтожество! Да как ты смеешь⁈ Ты оскорбил аристократа, ты, простолюдин! И ты еще смеешь…

— А кто вам сказал, что я простолюдин? — расстегиваю ворот, достаю оттуда личную печать Наследника — Смотрите сюда. Видите, нет? Назовите свое имя, господин, чтобы я мог принять ваш вызов по всем правилам!

— Этого не может быть! — после трехсекундного молчания завопил кремовый — Он украл печать! Он простолюдин! Чернь!

— Господа! — обращаюсь я к двум командирам «кремового» — Подойдите, попробуйте взять в руки мою печать.

Мужчины переглянулись, посмотрели на хозяина. Тот сделал зверскую рожу, но кивнул, закусив нижнюю губу. Мужчины перебросились парой слов, и один из них подошел ко мне. Все несколько десятков человек, стоявшие вокруг, смотрели на то, как он идет со смесью…я даже не знаю, как это назвать — удивление, страх, ненависть, опасение, разочарование — здесь было все это, и даже немного больше.

— Держите — я протянул печать, висевшую на цепочке, и вложил ее в руку мужчина. Тот вздрогнул, отшатнулся, замахал кистью руки, плюнул на нее и потер, скривившись от боли.

— Точно! — мужчина посмотрел на хозяина — Она! Жжет!

И уже обращаясь ко мне, попросил:

— Господин, вы не позволите мне рассмотреть ее поближе?

Я снова протянул печать, держа ее в руке, и мужчина долго рассматривал диск, на котором значилось имя и родовой герб.

— Но ваше имя Робаг Костин! А тут…Робаг…

— Я отказался от родового имени! — перебил я собеседника, не желая, чтобы тот озвучил имя Клана — Это дело чести! Потому прошу не разглашать имя Клана!

И после двухсекундной паузы, обратился к стоявшему с каменным лицом «кремовому»:

— Ваш человек убедился в том, что я могу требовать удовлетворения моей чести от вас, господин…не знаю вашего имени. Если только вы дворянин! Не соблаговолите ли предъявить вашу печать, чтобы я мог убедиться, что имею право принять ваш вызов на дуэль? Пока что вы даже не представились, и я не могу быть уверенным, что не нарушаю правила дуэльного кодекса.

«Кремовый» расстегнул верхнюю пуговицу мундира, достал оттуда печать, показал мне и представился:

— Дорус, Первый Наследник Клана Эддельдар. Итак, господин…Робаг, вы являетесь дворянином. Хорошо. Тогда я вызываю вас на дуэль. До смерти. Они состоится через три дня, в полдень, на дуэльной площадке возле Дворца Правосудия. Какое оружие вы выбираете? Мечи, кинжалы, копье?

Мне ужасно хотелось сказать: «Мясорубки! И проигравший перекручивает соперника в фарш!» — но я этого не сказал.

— Меч — ответил я, и сопровождающие этого пижона бойцы заулыбались. Мда…похоже что я промахнулся. Этот типус скорее всего был мастером фехтования. Надо было требовать, чтобы мы дрались голыми кулаками. Так у меня больше шансов. Уж чего-чего, а кулаками я дрался, и не раз. Навалять этому ферту, и пусть себе катится, куда глаза глядят. Убивать его у меня нет никакого желания. Восстановить против себя могущественный Клан — что может быть хуже?