Один шаг до перемен (СИ) - Колибри Клара - Страница 29

– Дима! – я немного поупиралась ему в плечи, было такое. Не иначе, как от меня самой в этом женском существе, что теперь представляла, что-то да осталось. – Дима! – Даже немного повысила голос, как бы призывая меня услышать. – Ткачев! Ты что творишь? На опушке леса! Средь бела дня!

– Уже вечер! – нет, в нем определенно, проснулся дикарь. Даже не столько говорил, сколько…

– Ох! Остановись! Так нельзя! Нас могут увидеть!

– Кто?! Трасса далеко. Деревень рядом тоже нет. Детка, расслабься!

А как только мужчина насытился моим телом, были еще поцелуи и ласки. Получилось вполне достойное завершение его страстного порыва, и жаловаться, вроде как не на что было. Но когда пришло время сворачивать нашу временную стоянку, та самая Ева и ее сообщницы, что только что властвовали во мне, куда-то отступили, спрятались, что ли. И осталась тогда внутри лишь я, один на один, со свершившимся.

– Ты всегда такой необузданный? – покосилась я на Дмитрия, пристегивающего ремень безопасности. Сама держалась ближе к двери и чувствовала некоторую натянутость и не только физически. – Черт знает, а на меня-то, что нашло?! – это проговорила уже много тише, но он, похоже, расслышал.

– Похоже, это ты на меня так действуешь, детка, – нет, однако, он еще на меня и щурился с подозрительностью. Вот, нахал! – Ранее не замечал за собой тяги к «экзотике». Всегда отдавал предпочтение комфорту в виде спален и кроватей, а потом, чтобы еще был душ. Ты меня ничем таким не одурманила, нет?! Что фыркаешь? Да, я, правда, до тебя никогда не подвергался испытанию чем-то вроде укусов муравьев во время процесса сношения, ни сам, ни… Черт! Ты как? Дай еще твою ногу посмотрю. Где покраснело? Что оставь?! У меня лично весь бок горит. Можешь мне не верить, детка, но к занятию сексом на природе или на креслах в салоне автомобиля меня никогда раньше не тянуло. Точно! Но не теперь…

– Трогай уже машину, Ткачев. И руль положено держать обеими руками! На дорогу смотри внимательнее!

Ух! Неужели, я начала приходить в себя? Могла же контролировать ситуацию! Вот так и дальше надо было продолжать: строгость к себе, строгость к другим. Голова моя немного поостыла. Дышать тоже получалось вполне ровно. А за окном машины замелькали названия населенных пунктов, близких от Москвы. На тех деревеньках и дачных поселках и сосредоточила свое внимание в течение следующего часа. Пока не заснула. Как-то незаметно так получилось, что отключилась. И проспала до самой конечной точки нашего маршрута. Открыла потом глаза, а за стеклом незнакомый двор. И Дмитрий уже успел перетащить наш багаж из машины в подъезд многоэтажного здания, рядом с которым припарковал машину. А теперь он будил меня. Ощутимо, но с осторожностью, теребил за плечо и тихим голосом просил проснуться.

– Приехали. Это мой дом. Выходи. Осторожно, Ира. Держись за мою руку. Ты такая еще сонная…

Я брела за ним, опираясь на предложенный локоть, и чувствовала, как все больше и больше пробуждалась и взбадривалась. И мне было очень интересно рассматривать жилище Ткачева. Ничего, так себе, оказался домик. Подозревала, что не каждому смертному было доступно в нем проживание. До этого видела квартиру каких-то там знакомых, это еще в моем городе, коттедж Селиверстова, оказавшегося ему отцом, а теперь, вот, и его жилище, наконец. Уже подъезд с вежливым консьержем, и несущим службу даже в такой поздний час, впечатлил. Что же тогда ждало в самой квартире?

– А сколько сейчас времени? – придумала поинтересоваться, чтобы разбавить тишину в поднимающемся на этаж лифте.

– Вот, – указал Дмитрий куда-то на стену за моей макушкой. Оказалось, там было табло, на котором помимо мелькающих цифр, означающих номера этажей, были электронные часы и что-то еще, как оказалось, указатель температуры воздуха на улице.

– До чего дошел прогресс! – расширила я глаза на плюс двадцать по Цельсию, забыв на некоторое время, чем интересовалась изначально. Но потом и четыре часа ночи привлекли мое внимание. – Поздно, однако. Но расстояние до Москвы ты преодолел бесподобно быстро, Ткачев. Вот был у меня случай, когда я приезжала сюда с Глебом, и тогда мы…

– Стоп! – положил он два пальца, указательный и средний, мне на губы, да так, что припечатал рот довольно ощутимо. – Никаких больше имен. Ты поняла меня? У тебя и у меня была своя жизнь…до этого момента. Теперь будем только мы. Я и ты. Как с чистого листа. И отсчет пошел, детка.

Дальше он убрал от меня руку и некоторое время рассматривал лицо. Молча. Может, ждал, каких слов. Но я тоже молчала. Стояла с широко распахнутыми глазами, всматривалась в этого своего мужчину, как он сам недавно себя назвал, и на что снова прозрачно так намекнул, и узнавала в нем прежнего Ткачева. Выходило, характер никуда не делся. Жесткие нотки в голосе, пристальный пронизывающий стальной взгляд. Дальше, вполне ожидаемо, можно было ждать резких слов, как с плеча рубленных, и, конечно же, приказов. Как без них? А все отчего? Наверное, возврат в родную среду обитания так повлиял на этого человека. Точно не знала, только пока предполагала. Недолго. Лифт был скоростным и его двери, раскрывшиеся с тихим шорохом, а потом еще женский голос, объявивший пятидесятый этаж, как из озвучки фантастического фильма про инопланетные космические станции, отвлек от размышлений.

– Прошу. Вот дверь. Здесь станем жить.

В квартиру я входила с осторожностью. Как-то вдруг, впечатление от чужого богатства, вкупе с металлическим характером этого некто, заставили немного сжаться. Но Ткачев почувствовал смену настроения во мне. Иначе, зачем ему было поднимать меня резко на руки и быстро нести через прихожую, через холл, по загибающемуся коридору мимо нескольких дверей, закрытых и открытых? Как оказалось, в спальню. Да, я не успевала ничего рассмотреть по ходу его следования. Все только промелькнуло перед глазами. Но спальню узнал бы каждый. Хоть и так интересно убранную.

– Это ты все сам? – обвела глазами стены, люстры, занавес, зеркала и прочее, когда меня поставили на ноги, прямо в центре ворсистого ковра эллиптической формы.

– Нет, – дернул он головой. – Дизайнер, – и принялся спешно избавлять меня от одежды.

– И какая же здесь площадь? – положила я ладонь на его шустрые руки, чтобы хотя бы замедлить их действия.

– Не помню, детка…метров…больше ста точно, – это он меня не понял. Я спрашивала про габариты спальни. – Потом все рассмотришь, – в том же темпе стянул через голову свою рубашку, отбросил ее в сторону и привлек меня за плечи вплотную к себе. – Я уже жутко соскучился по твоему телу. А ты по мне? – жарко задышал в ухо и начал клониться сам в сторону широченной кровати и увлекать на нее меня.

– И я… – а это произнесла оттого, что его губы успели уже сместиться с моего виска к шее, от нее начать спускаться к ключицам, и подозревала, что и там долго не остались бы. – Дим! – как пискнула, предчувствуя, что воля моя и собственное я снова начали сжиматься в объеме и прятаться где-то в потаенном уголке организма. – Мне бы…где-то здесь…в ванную бы, чтобы сполоснуться.

– Позже, Ира! Все позже, детка!

Проснулась я потом уже в полдень. В кровати оказалась одна. Вокруг стояла тишина абсолютная, а через довольно плотные портьеры в спальню пытались просочиться солнечные лучи. Я повращала головой в разные стороны, чтобы осмотреться, так как по прибытии мне это сделать не дали, а потом просто заснула, моментально, как в пропасть провалилась, в сон. Теперь же никто не мешал обозревать работу какого-то, наверняка, модного дизайнера. Да, он постарался. А вот мы с Ткачевым только беспорядок смогли привнести: раскиданная по полу одежда, сползшее покрывало, на прикроватной тумбочке пустые стаканы из-под сока, смятые простыни.

– И где мой мужчина? – потянулась со вкусом, зевнула и чуть приподнялась, прикрывая нагое тело по грудь шелковистой простыней.

– Проснулась? – оказывается, меня услышали. Дмитрий быстро вошел в комнату, сразу обратился к окну и откинул одним махом занавеску в сторону. Солнечный свет меня ослепил, и пришлось срочно зажмуриться. – Прости, – он уже был рядом, склонился и поцеловал в щеку. – Как смотришь на то, чтобы через минут двадцать или полчаса позавтракать?