Один шаг до перемен (СИ) - Колибри Клара - Страница 28

– Нет!!! – чуть не кричала в ответ. – Я к тебе. Можно?

– Прошу, – распахнул передо мной дверь.

Вот так я оказалась в его комнате, а потом и в его постели. И дистанция между нами быстро перестала иметь место быть. Сначала конечно, поделили кровать на две половины и улеглись каждый на свою. И ворочались часа два. Потом его рука слегка коснулась моей спины. Я смолчала, решив, что задремал человек, наконец-то. Но это было не так. Уже когда я сама начала робко погружаться в забытьи, почувствовала теплые губы на плече. Дальше меня поцеловали в шею. Потом за ушком. Сон уже при первом касании кожи мужскими губами слетел совершенно, а дальше даже дыхание перехватило. Чувствовала, что поплыла…совсем. Но собрала волю, что еще в себе наблюдала, и дала себе команду прекратить плавиться от этих приятных легких поцелуев, а мужчину приструнить и указать его место. За этим и повернулась в ту сторону. Только сказать ничего не успела. Как-то так получилось, что его губы в один момент нашли мои и запечатали их таким нежным поцелуем, что я замерла в нерешительности, соображая, не подменил ли кто собой известного мне мужчину. Ну не представляла ранее, что Ткачев мог быть таким нежным.

И это была главная моя ошибка. То временное бездействие мне аукнулось. И очень скоро. Уже через несколько минут меня целовали с такой страстью, что против нее никто бы не устоял. А я еще и чувствовала свою зависимость от этого мужчины, как от единственного своего защитника. Или это уже искала себе оправдания? Тоже могло такое быть. Так или иначе, но я ему ответила. И прижималась к его горячему телу ничуть не меньше, чем он ко мне. А еще извивалась и постанывала. И вот, когда уже Дмитрий, то ли зарычал, то ли тоже застонал, отступать, упираться и отталкивать его стало поздно. Он подмял меня под себя в один момент. Мгновение, и лежал уже сверху, но тяжесть его была возбуждающей даже больше, чем непрекращающийся требовательный поцелуй. И я поняла, что сдалась. Совсем. И приняла его требования продолжить любовную сцену, как должное, то есть вздохнула и расслабилась.

Следующие часа три нас можно было брать голыми руками, а мы бы этого и не заметили. Дальше тоже все из себя утомленные, но расслабленные, пребывали в прострации. Шептались, вздыхали, правда, это все было больше про меня, медленно рассматривали друг друга, а все мысли в голове были плавны и тягучи. И только под утро заснули в объятьях друг друга, тесно прижавшись и уткнувшись носами: я ему в грудь, он в мою макушку. В общем, в наших отношениях наметилась идиллия и взаимопонимание. Только окружающая действительность, очень даже тревожная, ничуть за ту ночь не переменилась. Угрозу нападения и похищения никто по-прежнему не отменил. Может, поэтому Дмитрий, как только я проснулась, выглядел очень серьезным и решительно настроенным.

– Успела выспаться? Нет? Это ничего – в машине сможешь продолжить. Поднимайся. Ванну я уже освободил, вещи собрал, завтрак приготовил.

– Не поняла. Ты сейчас, о чем говоришь?

– Мы уезжаем. Ира, я забираю тебя в Москву.

– Как это? Почему? Отчего? Зачем?

– Целее будешь, – ему казалось, что этой фразой все мне объяснил, но я, наверное, за эту ночь здорово поглупела, поэтому только непонимающе моргала. И ему пришлось разложить ситуацию по полочкам. – На тебя идет охота. Это факт. Согласна? Кивни тогда. Вот! Молодец, – похвала его мне, странное дело, понравилась, и я приготовилась и дальше слушать со вниманием. – Здесь нас засекли. И враги теперь знают о нас все, а мы о них ничего. Можно попытаться сменить укрытие. Например, уедем с этого коттеджа, поселимся на квартире или в гостинице.

– У меня при себе никаких документов, – вставила я веское слово.

– Да. Помню. Это тоже, кстати, добавляет нам проблем. Но главное другое. Где, скажи, легче разыскать человека? В маленьком городе или в гиганте?

– В маленьком, наверное, – смотрела на него с безграничным доверием.

– Вот! Вот и не станем врагам упрощать задачу. Согласна?

– Конечно! Мне им в руки попадаться совсем не охота.

– Тогда вставай и собирайся живо в дорогу. Москва – это то, что нам надо, – говорил Ткачев уже мне в спину, так как я, оказывается, не только поглупела за эту страстную ночь, но еще и стала как шелковая, то есть превратилась в одно сплошное послушание, вот и поспешила выполнять его приказы. – Поживешь у меня. Там паспорт твой никого волновать не будет. А отправимся мы в столицу на машине, на Порше.

– А он доедет? – подала я голос из душа. – Автомобиль старый, мало ли, что…

– Доверься мне, детка. Твой мужчина решит все проблемы.

Окрыленная его оптимизмом, сборы произвела в кратчайший срок. Завтракали тоже спешно, и в машину сели, когда солнце стояло прямо над самой головой.

– В самое пекло отправляемся. А кондиционер здесь, как заметила еще в прошлую поездку, не пашет, – только духота в салоне машины в тот момент и омрачала, во всем остальном была полна надежд и уверенности, что Ткачев меня не подведет.

И он был на высоте. Машину вел мастерски. Предпринял сложный отвлекающий маневр по городу, чтобы сбить с толку возможное преследование. А потом, когда уже оказались на нужной нам трассе, был неутомим и управлял автомобилем шесть часов подряд. Потом мы сделали короткую остановку на отдых, после чего снова занял водительское место.

– Могу и я быть полезной, – говорила ему искренне и действительно собиралась подменять его в дороге часов на несколько с перерывами.

– Это лишнее. Тебе достался исключительно выносливый мужчина, детка.

И вот ведь странность, я такое обращение к себе, как «детка», ранее ни за что не потерпела бы. А теперь, пожалуйста, сидела рядом с ним, слушала, кивала и только улыбалась. Глуповато, наверное, при этом выглядела со стороны, но поделать с собой ничего не могла, не иначе, микроб какой-то подхватила через близость с этим мужчиной. Вирус под названием «влюбленная дурочка». Не бывает такого? Точно? А я, вот, заболела, однако.

– Как тебе, детка, вон та березовая роща? – указал мне Ткачев на лесок, когда до Москвы оставалось километров четыреста.

– Приятно смотрится. А что?

– Предлагаю там остановиться и перекусить. Ты не против?

– Как скажешь.

Надо же, он превратил меня в совершенно покладистое существо. Но самой себе показалась в тот момент несколько приторной. Ткачев же выглядел, как ни странно, полностью довольным. Интересно, надолго ли? И не могла ли я ему быстро надоесть, все же, если бы продолжила в том же духе смотреть ему в рот и ловить каждое слово? Правда, эта мысль промелькнула, сверкнула и улетучилась, или это я ее принудительно затолкала куда-то подальше, тоже было возможно.

– Замечательное место для пикника, – вышла я из машины, когда он ее остановил на поляне с ровной зеленой травой вблизи кучерявых берез.

– Вот сейчас здесь и отдохнем, – начал Дмитрий вытаскивать из багажника сумку со съестными припасами, а так же одеяло с дорожными подушками.

– Ты отлично подготовился, Ткачев. Ранее не подозревала, что такой хозяйственный и заботливый.

– Постараюсь в скором времени удивить тебя и другими своими хорошими качествами.

– Я не против, – засмеялась, и он меня тоже поддержал.

Вот так вот мило мы с ним пересмеивались, обменивались улыбками и готовили уютное такое гнездышко для нашего отдыха и пополнения жизненных сил.

– Что тут у нас? – заинтересовалась я съестными припасами, когда уже села на расстеленное одеяло и удобно устроила подушку за спину, между ней и стволом березы. – Смотри сюда, Дима. Тебе, какой дать бутерброд? Этот, этот? Держи еще помидорчик. И огурчик возьми.

Мой нескончаемый щебет затыкал всех окрестных птах, такой заботливой была на той остановке, что себя не узнавала. И так получалось, что как бы слышала свой голос со стороны, и мое внутреннее я от меня теперешней было в шоке. «Не может такого быть! Ты на себя не похожа!» – вопило оно, пытаясь отрезвить. Но во мне проснулась женщина, которая была уверена, что нашла свое счастье, а еще какой-то древний инстинкт представительниц женского рода заполнил по самое некуда. А когда «мой единственный и неповторимый» отстранил мягко, но решительно, очередной вкусный кусочек пищи, что я считала, чуть ли ни своим долгом в него запихать, и довольно однозначно повалил меня на свободный край одеяла, то тогда уже во мне проявила себя наша прародительница Ева. А что, та еще была соблазнительница.