Князь Барятинский. Ближний Круг - Криптонов Василий - Страница 6

– Дядюшка, перестань так говорить, – подбежала к нему Нина.

– Как говорить? – с горечью воскликнул дед. – Или ты хочешь, чтобы я увидел это воочию? Да глаза мои вытекут, узрев, как падёт многовековая монаршая, отеческая власть! Как политическую силу обретут торгаши и управленцы! Как слово «честь» исчезнет, уступив место слову «выгода»…

– А могу я узнать, при чём тут моя причёска? – решился я вставить вопрос.

Дед подавился словами. Отстранил пытавшуюся утешить его Нину и уставился на меня:

– При чём тут?.. Что ж, изволь, я объясню. Видишь ли, Костя… Нет, давай так. Видите ли, Капитан Чейн! Вашего настоящего имени не знаю, уж простите…

– Вам оно и ни к чему, – буркнул я. – Настоящего имени у меня, по сути, никогда не было. Имя ведь означает принадлежность к какой-то фамилии. Роду, если говорить вашим языком. В моём случае об этом речь не идёт. Имя мне присвоили согласно федеральному реестру. С тем же успехом могли просто выдать номер – лет через двадцать после моего рождения, кстати, именно так и начали поступать. Поддельных имён я сменил столько, что давно сбился со счёта. Так что мой единственно верный идентификатор – Капитан Чейн.

– Боже мой. Какой ужас, – пробормотала Нина. – Присваивать людям номера?.. Как скотине в фермерских хозяйствах?!..

Дед бросил на неё недовольный взгляд. Мне кивнул:

– Рад, что мы прояснили этот вопрос, Капитан. Так вот. Мой внук, Костя, обладал крайне слабым духом. Проблема в этом – а вовсе не в том, что иссякает магический дар. Даром управляет дух! А каждое новое поколение белых магов духом слабее предыдущего. Когда с Костей случилось то, что случилось, я усмотрел в этом возможность…

Нина осуждающе покачала головой, но ничего не сказала. Дед её движения не заметил, он взглядом буквально вцепился в меня.

– … возможность хотя бы отчасти восстановить баланс. Я призвал дух невероятной мощи. Дух, который всю жизнь боролся против той же силы, которой противопоставлен сейчас наш род. Я надеялся, что ваш дух, Капитан Чейн, сумеет пробудить магию, дремлющую в теле Кости. И тогда наш род сумел бы представить вас ко двору на грядущей церемонии. Там вы сошлись бы в битве с отпрыском одного из родов чёрных магов – я полагаю, в этом году будет выставлен Жорж Юсупов, – и, учитывая ваш опыт, победили бы его.

– И, таким образом, я бы вошёл в ближний круг? – уточнил я.

Вот так вот запросто взять и оказаться в одном шаге от трона императора?..

Дед расхохотался:

– Ты?! Пресвятые угодники, конечно же нет! Ты несовершеннолетний, это не можешь быть ты. Не ты сам – но наш род, род Барятинских, снова получил бы право поставить своего представителя в ближний круг. Я бы занял место, которое ещё полгода назад занимал твой отец! – Дед ударил себя в грудь. И спохватился: – Только, Боже упаси, не подумай, что я беспокоюсь о личной выгоде. Хотя, надо признать, содержание, которое даёт Государь представителям ближнего круга, весьма щедрое. Мы могли бы открыть активы, доступ к которым, в связи со смертью твоего отца, закрыт… О, мы могли бы получить многое. Но речь сейчас не об этом. Речь, прежде всего, о том, чтобы не допустить превращения нашего мира в клоаку – подобную той, из которой явился ты!

У меня дёрнулась рука. Я бы не назвал себя патриотом своего мира. Всё, что говорил этот разъярённый старик, было правдой. И всё-таки сдержаться было трудно.

– А теперь – как я могу представить ко двору такое чучело?! – рявкнул дед.

Его, похоже, перекрыло полностью. Стены кабинета заходили ходуном.

Со стены сорвалась и упала на пол картина, изображающая морской берег, под потолком зазвенели хрустальные подвески люстры. Оконное стекло лопнуло, на столе вдруг налился белым светом и начал вращаться с бешеной скоростью каменный шар – издали я принял его за глобус, потом разглядел, что поверхность шара гладкая, без рисунка. Со стола взлетела тяжёлая пепельница. В полёте её охватило пламя, пепельница промелькнула, как комета, и буквально взорвалась. По полу разлетелись горячие осколки.

– Дядюшка, твоя жемчужина опять потемнеет, – грустно глядя на осколки, произнесла Нина что-то совершенно мне непонятное; она смотрела на разъярённого старика без страха – скорее, с тревогой. – Тебе нельзя так волноваться! Доктор уже не раз это говорил.

Нина встала, повела рукой. Хрустальный звон подвесок прекратился – будто выключили. Шар на столе перестал вращаться. Осколки оконного стекла собрались воедино и заняли своё место в раме.

Нина повернулся к разбитой пепельнице, но дед досадливо махнул рукой:

– Оставь. Мне эта вещица никогда не нравилась. – Он уже, видимо, выпустив пар, немного успокоился. – А жемчужина – да плевал я на неё! Чёрным больше, чёрным меньше… Какая теперь разница? Я создал голема, который мне не подвластен. – Дед с горечью кивнул на меня. – Российской Империи конец. Какое счастье, что ещё раньше наш род полностью разорится! Что мы окажемся на улице и подохнем от голода, как собаки.

– Есть ещё Надя, – напомнила Нина.

– Надя не многим лучше Кости, – покачал головой дед. – Её даже до церемонии не допустят.

Я пока не понимал, как мне себя вести. Как не смог бы сказать, что меня впечатлило больше: действия разгневанного главы рода – а я отчего-то не сомневался, что деду под силу сровнять с землей не только собственный особняк, но и пару зданий в его окрестности, – или действия Нины, которая так же легко устранила последствия этих действий.

Спустя несколько секунд тишины у меня за спиной отворилась дверь. Я повернул голову, увидел Китти с веником и совком. Она вопросительно взглянула на хозяина кабинета.

– Убирайся, – процедил сквозь зубы дед.

– Сию секунду-с…

Китти скользнула внутрь и принялась заметать осколки на совок. При этом она низко наклонилась, явив мне превосходный вид на свою грудь. Едва ли это произошло нарочно, но я судорожно сглотнул. Всё-таки, дух духом, а тело шестнадцатилетнего пацана – это тело шестнадцатилетнего пацана.

– Убирайся отсюда! – рявкнул дед.

Китти как ветром сдуло, мне показалось, что она вообще прошла сквозь дверь.

– И это – единственная служанка, которую мы можем себе позволить! – Дед воздел руки к потолку, будто призывая высшие силы в свидетели невероятного падения.

– Вопрос. – Я с усилием перенаправил ход мыслей от соблазнительного тела Китти к серьёзным вещам. – При императорском дворе существует какой-то дресс-код, или как его у вас называют?.. В общем, есть какие-то требования к внешности?

Григорий Михайлович посмотрел на меня так, будто впервые увидел. А вот у Нины как будто в голове что-то щёлкнуло.

– Только касаемо одежды, – сказала она. – Но всё равно это будет скандал.

– Не просто скандал! – подхватил дед. – Нам будут перемывать кости на каждом углу!

– И этот скандал как-то помешает тебе присутствовать в ближнем кругу? – Я буквально подавил взглядом деда, тот опустил глаза и что-то неразборчиво пробурчал.

– Дальше. – Я поёрзал в кресле. Не привык так долго сидеть на такой мягкой мебели. – Как я понимаю, битва будет магической. Мне нужно, наверное, этому как-то подучиться? Не подумайте дурного, я, полагаю, могу прикончить голыми руками любого мага, пока он будет творить… вот это всё. То, что ты сейчас продемонстрировал. Но, боюсь, такой подход к решению вопроса впечатлит Императора и ближний круг даже сильнее моей причёски.

Судя по лицу деда, в нём забрезжил робкий огонёк надежды. Хотя с моим внешним видом его это вряд ли примирило.

– Ты приступишь к занятиям с завтрашнего дня, – сухо сказал он. – Ещё вопросы?

– Только один. Почему я должен приступать к занятиям с завтрашнего дня, если не закончился сегодняшний?

Приступить к занятиям боевой магией немедленно не удалось. Дед сказал, что учитель, тренирующий представителей рода Барятинских в течение последних пятидесяти лет, сейчас не в их поместье. Если я правильно понял, на время проведения ритуала дед вообще постарался максимально удалить из поместья свидетелей. Даже мою сестру-близнеца отправил погостить к подруге. Впрочем, учителю он уже «телефонировал», и тот прибудет довольно скоро. Мне же было предложено пока прогуляться и осмотреться.