Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Дмитриева Марина - Страница 22

Н-да, печально, порадовать любимого шикарным завтраком не получится — продуктов в доме почти не было. Никаких изысков, все очень просто, по-походному. Надеюсь, Карпову понравится вермишель с тушенкой. У меня в детстве это было одно из любимых кушаний. Правда, отведывать его удавалось не часто (в нашем доме старались готовить более изысканную пищу), только мамина бабушка радовала иногда.

— Пахнет восхитительно.

Вздрогнула, я как раз пыталась сделать кофе и не заметила, когда Карпов появился.

Он стоял в проеме двери одетый только в джинсы. Задорная улыбка вкупе с небритыми щеками, обнаженными широкими плечами и сексуальным мужским торсом являли собой умопомрачительное зрелище. Хотелось броситься к нему в ноги и молиться… Я в него втюрилась еще тогда, однажды посмотрев в зеленые летние глаза в зале дорогого ночного клуба. Сразу поняла, это мой мужчина! Уходила от Володи, любя, и потом страдала все это время… А сейчас… чувств во мне так много, что оставалось только удивляться, почему я все еще мешаю растворимый кофе в чашке, а не плачу в его объятьях, признаваясь в вечной любви и преданности. Иногда слова бывают лишними. Улыбнулась ласково и весело.

— Ты любишь макароны с тушенкой?

Он преодолел в несколько шагов расстояние между нами, и вот его руки обнимают, проходятся током по моему телу, а мужские обжигающие губы целуют меня в шею.

— Обожаю.

Надеюсь, Карпов не только про макароны сейчас говорит. Поскольку в его словах слышалось столько значения, что я, пожалуй, могу в припадке ревности выбросить нехитрое кушанье в мусорное ведро.

Уткнувшись носом куда-то в район уха, Карпов вдохнул мой запах. Ой… Кажется, все бабочки разом взмахнули крыльями, устроив в моем животе маленький водоворот. Если он еще сделает что-то такое же чувственное, то, скорее всего, завтрак мы совместим с обедом… а может быть, даже с ужином. Нехотя отстранилась.

— Садись, буду тебя кормить.

Ну почему Карпов послушался? Тело ноет, желая продолжения близости с ним. Я, наверное, сексуальная маньячка, нимфоманка, озабоченная киса Кристи!

Подала ему огромную тарелку с макаронами. Вовка большой и сильный, да еще целую ночь трудился, доставляя мне, нам, удовольствие, поэтому должен хорошо питаться.

— Кофе с сахаром, как ты любишь… почти… сливок не нашла.

В зеленых глазах, смотрящих на меня, прямо-таки умиление. Кажется, ему нравится, что я за ним ухаживаю.

— Из твоих рук даже яд будет сладким.

Себе макарон положила тоже довольно много. Ведь, во-первых, это любимое кушанье, которое таило в себе вкус счастливого детства, во-вторых, я тоже голодная и ночью старалась не отставать от Карпова в вопросе доставления удовольствия.

Только вот позавтракать нам вместе было не суждено. У окон с визгом затормозил какой-то автомобиль. Карпов напрягся, даже немного побледнел, мигом метнулся в спальню, в руках появился пистолет.

Боже, зачем оружие?! Мои пальцы, все еще державшие вилку, в испуге и предчувствии чего-то нехорошего начали противно подрагивать.

— Кристи, быстро на пол!

Я не посмела ослушаться, попробуй тут посопротивляйся, у Карпова такое серьезное выражение лица. Бухнулась на холодный пол. В руках все еще вилка. Грозное оружие, ничего не скажешь. Володя осторожно, прячась за занавеску, выглянул в окно.

— Какого хрена…

— Кто там?

— Димка Лапугин и еще отряд полиции.

Полиция? Зачем тут полиция? Руки задрожали сильнее. Неужели меня опять посадят за решетку? Нет, не хочу, только не сейчас, когда я снова почувствовала себя живой и счастливой! Пожалуйста, нет!

В дверь заколотили.

— Карпов, открывай!

— Зачем пожаловал, Дима?

— Выявлены новые обстоятельства по делу убийства Швеца Роберта Евгеньевича!

— И что, нельзя было подождать до понедельника? — спросил Володя, не опуская пистолета.

— Нельзя, вдруг сладкая парочка решит сбежать?

— Что за бред?!

А потом раздался грохот и дверь распахнулась. Я невольно завизжала. Видимо, кто-то сильный приложился к ней ногой с другой стороны — вот хлипенький засов и не выдержал. В дом ворвались сразу несколько вооруженных человек. В том числе и симпатичный парень, который, помнится, присутствовал во время следственного эксперимента. Они же не будут стрелять? Нет? Не выдержу, если с ним что-то случится. Зачем-то вскочила с пола.

— Карпов, брось оружие!

— Кристи, что ты делаешь, бегом мне за спину!

— Брось оружие или будем стрелять!

— Лапугин, что за дурдом тут происходит?

— Сначала пистолет на пол.

Я была за широкой мужской спиной, но думаю, взглядом Карпов наградил коллегу убийственным. Прямо чувствовалось, как в нем волнами ходили гнев и раздражение. Однако, поколебавшись немного, пистолет Володя смирно положил на деревянную поверхность пола. Его тотчас же отбросила в угол комнаты нога сослуживца.

— Я жду объяснений, Дим!

Умеет Карпов командовать, словно он тут главный, а не стоит под прицелом сразу нескольких человек.

— Вот постановление судьи на твой арест. Тебя подозревают в причастности к убийству Роберта Евгеньевича.

— Очень смешно.

— Рад был вызвать у тебя улыбку. Но, видишь ли, камеры наблюдения зафиксировали, что твоя машина находилась рядом с домом супругов Швец во время убийства…

— И?! — практически зарычал Карпов.

— …и твой рост, вес, согласно данным следственного эксперимента, идеально подходят для нанесения смертельного удара.

Володя начал хохотать, хотя веселья в смехе не чувствовалось.

— Да на кой хуй мне было убивать этого шакала?!

— Ну как же — любовь. Даже у циника Карпова, относящегося к женщинам чисто потребительски, нашлось уязвимое место. Есть свидетели, которые подтвердили мою догадку — до замужества Кристины Сергеевны вы были любовниками. Я пока не знаю, ты пристукнул ее мужа по собственной инициативе либо же тут был сговор, но не переживай, выясню и это.

Володя продолжал хохотать, зло, язвительно и немного натянуто.

— Лапугин, ты придурок!

На щеках его коллеги выступил румянец.

— Выслужиться решил, выделиться, мол, смотрите, какой я бдительный! Только вот, Дима, перебдел ты немного! А я ведь тебя другом считал. Не думал, что ты такая… гни…

— Карпов, у тебя минута на сборы или поедешь полуголый в СИЗО.

Все еще нацеленные в нашу сторону дула пистолетов говорили о серьезности намерений полиции.

Кулаки Володи сжались, подозреваю, ему хотелось, что было сил, врезать своему бывшему другу.

— Время пошло!

— Сучонок, — зло процедил Володя сквозь зубы и обреченно стал натягивать свитер прямо на голое тело, ведь его рубашку позаимствовала я. В каждом движении еле сдерживаемая ярость.

Холодные липкие волны паники и страха прошлись по моему организму. Нас все-таки разлучают… Нет!

— А что будет со мной? — решилась я обратить на себя внимание.

— Вы, — заговорил сослуживец Карпова, — пока остаетесь под подпиской о невыезде. Будем выяснять степень вашей причастности к смерти мужа.

Володя подошел, обхватил ладонями мои щеки. Зеленые летние глаза внимательно посмотрели в мои. Согревая меня, продрогшую отчаяньем, чувствами, кипящими в них.

— Кристи, надеюсь, ты не думаешь, что они говорят правду?

— Нет, ты бы поступил по-другому, без подлости. А Роберт Евгеньевич… заслужил смерти. Чтобы ты знал, я его ненавидела все эти пять лет, каждый день, каждую минуту.

— Кристи, прости, что поверил тебе тогда.

Из глаз побежали соленые капли, размывая реальность, и окружающие нас люди куда-то исчезли, растворились в моих слезах. Остались только мы… мы вдвоем и бесконечная нежность между нами.

— Прости за обман. За то, что разрушила твою и свою жизнь. Карпов, я люблю тебя…

Зелень его глаз тоже увлажнилась. Словно дождь омыл весеннюю траву.

— Кристи, девочка моя ненаглядная. Я тебя тоже люблю… все это время…

Звук аплодисментов ворвался в сознание, возвращая в реальность. В реальность, где за нами наблюдают десятки глаз, а мы стоим под дулами пистолетов.