Змеюка на груди - Евпланов Андрей - Страница 38

• Предыдущая
• 38/42
• Следующая

— А может быть все куда проще, — усмехнулся Фима, — скажем, завелась молодая любовница?

— Одно другого не исключает, — не по возрасту озорно подмигнул ему профессор, и легко поднявшись стола, стал прощаться. — Очень приятно было с вами познакомиться, когда еще доведется встретиться неизвестно. Послезавтра вылетаю в Нью-Йорк, к себе в Калифорнию, так что не поминайте лихом.

— Все-таки он обаятельный, хотя и негодяй, — вздохнула Роза Марковна, когда за профессором закрылась дверь, — а в то, что он тут наговорил про Машу, не верьте. Она не злодейка, а жертва во всей этой истории.

— Как и мы с вами, — сказал Фима. — Она хоть поняла, как глупо и опасно играть в чужие игры, а мы-то с вами это и раньше знали

В Москве уже вовсю хозяйничала зима, там сугробы выросли уже чуть ли не до колена, а здесь в Нью-Йорке шел мелкий дождичек, и деревья даже еще не сбросили листву. «Интересно, что было бы с самовлюбленными американцами, если бы им приходилось по пять месяцев в году перекладывать с места на место горы, и отапливать миллионы кубометров воздуха? Смогли бы они тогда родить Тома Сойера или у них сплошь получались бы Ваньки Жуковы? — думал Фима, наблюдая из иллюминатора „Боинга“ компании „Финнэйр“, только что приземлившегося в нью-йоркском аэропорту „Гуардия“, как жизнерадостные негры в фирменных комбинезонах дурью маются, гоняя по полю жестянку из-под кока-колы.

Клаус встретил Фиму как старого друга, хлопнул его по плечу, так что Блюм едва удержался на ногах и загремел на весь зал:

— Здоров, бисов сын, добре що приихав, у менэ до теби добре висти.

Сотни встревоженных глаз уставились на них, а полицейский, который следил за тем, как прилетевшие пассажиры проходят таможенный досмотр, схватился за кобуру. После терактов в Нью-Йорке американцы стали пугаться шумных публичных сцен.

— Тише ты, чертяка, зачем людей пугать, и вообще говори лучше по-английски, а то я тебя плохо понимаю, — попытался утихомирить друга Фима, но тот явно был настроен бравурно.

— Не надо стесняться своей самобытности, — продолжал он орать на весь зал уже по-английски. — Вы, русские, чудной народ, дали миру Гоголя и Шевченко, а ведете себя за границей, как нашкодившие школьники.

— Ладно, Коля, мы с тобой об этом еще поговорим, а сейчас расскажи, зачем я тебе понадобился в Америке. Из нашего телефонного разговора я понял только, что это связано с пернатым Змеем и, что ты берешь на себя все расходы по моей поездке в Штаты.

— Поговорим об этом в дороге, у нас будет много времени, чтобы обменяться информацией.

— А куда мы едем?

— В Нью-Хейвен, штат Коннектикут, это в полутора часах езды отсюда на такси, если нам повезет, и мы не попадем в пробку.

— Вот как, тогда давай сначала заглянем на Брайтон-Бич, чтобы купить подарки, я как-то не рассчитывал, что буду гостить у своей драгоценной сестры.

— Твоя сестра живет в Нью-Хейвене, — обрадовался Кучка. — Так нам просто повезло, не нужно будет останавливаться в гостинице, где нас могут засечь.

Пока друзья заезжали на Брайтон за водкой и икрой, пока мчались по хайвэю на северо-восток, Фима рассказал все, о своей поездке в Фирсановку, о расследовании Розы Марковны и о визите профессора, а Клаус поделился своими парагвайскими впечатлениями и планом поимки похитителя Кукулькана.

После того как Лангер рассказал ему о Гринфилде, австриец связался по телефону с миллионером.

Юджин Гринфилд, несмотря на свои миллионы, нажитые на биржевых спекуляциях, и страсть к коллекционированию редких вещей, оказался вполне добропорядочным и законопослушным обывателем. Он тут же открестился от краденого раритета и согласился сотрудничать с Интерполом, при условии, что на это дадут санкцию американские спецслужбы. После недолгих колебаний американцы согласились, теракты их все-таки кое-чему научили. Теперь друзьям предстояло сыграть простенькую «партитуру», которую сочинил Клаус, то есть выйти на связь с Гринфилдом, который уже согласился принять продавца Змея, чтобы обговорить с ним условия покупки, и ждать, пока миллионер сообщит, где и когда состоится встреча. Эксперт Гринфилда убедится в подлинности раритета, но продавцу заявит, что это копия и сделка не состоится. После того, как продавец со своим товаром покинет дом миллионера, он будет задержан. Фима должен опознать преступника, а Клаус арестовать его.

Ловушка должна была сработать на все сто, вопрос состоял лишь в том, когда это произойдет. Последний раз продавец выходил на связь с миллионером три дня назад. В своем электронном послании он сообщил, что намерен прибыть в Нью-Хейвен на этой неделе.

— Как ты думаешь, кто этот таинственный продавец? — по большому счету Клаусу было все равно у кого сейчас золотая фигурка, главное, что он вернет ее в Хофбург, но он хотел дать приятелю понять, что он не сбрасывает со счетов и его заслуги в раскрытии преступления и потому спросил.

— До последнего времени я был уверен, что это Муха, а сейчас даже не знаю на кого и думать, — ответил Фима, который похоронил было «дело Змея», но все еще не потерял к нему интереса.

— Продавец подписывается буквой «М», так что это может быть все-таки Муха.

— А может быть Мария, или кто-нибудь из ее дружков-мексиканцев — я перед отъездом так и не успел позвонить в Харьков.

Такси в котором ехали друзья, миновало гряду лесистых холмов и взорам путешественников открылся уютно прильнувший к морю Нью-Хейвен, самый европейский и даже можно сказать «австрийский», несмотря на голландское происхождение, из всех американских городов. Почему «австрийский»? Да потому , что зеленые холмы в округе напоминали Венский лес, а псевдоготический собор в центре — сразу все городки Тироля

— Нью-Хейвен, — объявил шофер, как итальянцы на свадьбах объявляют очередное блюдо.

— Где живет твоя сестра? — спросил Кучка.

— На Вустер сквер. Это на другом конце города. Только, знаешь, Коля, давай все-таки остановимся в отеле. Моя сестра и ее муж люди небогатые, они будут рады нас приютить, но боюсь — это будет их тяготить.

— Сколько у них комнат?

— Пять, но с ними живет еще дочка, которая играет на виолончели.

— Я думаю, что они смогут оплатить ее занятия на полгода вперед за те деньги, за те деньги, которые мы им заплатим.

— Если так, то лучшего места, чем у них в городе не найдешь, — сказал Фима и стал втолковывать шоферу, как проехать на Вустер сквер.

Лия и Герман Субботины жили в собственной квартире трехэтажного дома, фасад которого был обращен к парку. Собственно эта квартира, доставшаяся Герману по наследству от дяди — эмигранта второй волны, которого война забросила аж за океан, и послужила причиной того, что Субботины решили уехать из России. «Самое главное — жилье, а с работой как-нибудь уладится, мы ведь не претендуем на теплые места, — рассуждала Лиля, перед тем как уехать, — на первых порах можно сидеть с детьми, ухаживать за пожилыми людьми, да мало ли еще что… А потом, когда оглядимся, устроимся получше. Все так делают». Герман ничего не говорил, но в тайне надеялся устроиться в какую-нибудь эмигрантскую газету. В Москве он работал в журнале и не собирался менять свою престижную профессию ради заработка.

Но с газетой у него не заладилось, в «Новом русском слове» от него отмахнулись — своих борзописцев хватает — из бывших диссидентов, а тут какой-то Субботин, который в России лизал жопу «новым русским» пожаловал, без имени, без связей с одним только гонором. В «Вестях» предложили делать интервью с российскими звездами политики и культуры по двадцать долларов за штуку. Герман обрадовался и сдал им сразу все, что было у него в загашнике

—на двести долларов. Победу обмыли дома пивом «Миллер» и водкой, привезенной из «московских» запасов, но дело не заладилось: свежего «товара» не было, а за визитерами из России гонялись все кому не лень, к тому же оказалось, что Герман совершенно неспособен к изучению английского языка. Все что он усвоил, было «плиз», «сенкью» и «найс». И тогда он решил попробовать себя в роли собкора какого-нибудь российского издания, разослал письма с предложением своих услуг во все газеты и журналы от «Абаканского рабочего» до «Яранских известий». Клюнули немногие — Россия потеряла интерес к зарубежью, и сосредоточилась на своих проблемах, но долларов пятьсот «на круг» выходило, в рублях конечно.

• Предыдущая
• 38/42
• Следующая