Ошибка опального генерала (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 32

– Не бойся, – шепнул мне на ухо генерал. – Я уничтожу любого, кто посмеет тебя тронуть, – от этих слов по спине мурашки побежали. В порыве чувств повернулась к нему лицом и на глазах у врагов сорвала с его уст поцелуй.

– Совсем обнаглели, суки! – схватил меня за волосы Колеб и отвесил звонкую пощечину. В глазах на миг потемнело, а потом посыпались серебристые искры, уши заложило, и боль прошибла до кости.

– Только посмей… – закрыл меня собой Ладрейн, но не успел договорить.

– И что ты мне сделаешь, поганец? – усмехнулся коил. – Цепи магические! Твоя паршивая магия бессильна! – взмахнул рукой и хлестким потоком ветра свалил нас с ног. Я упала на Ладрейна и машинально закрыла голову руками.

– Не лютуй, Колеб, я буду решать, что с ними делать, – раздался сверху незнакомый мужской голос.

Меня схватили за ворот платья и поставили на ноги, а потом и генерала. Мы стояли перед огромным мужиком в голубом мундире. Я плохо разбиралась в шевронах и не поняла, какого ранга этот великан.

– Я заместитель командора Тальхура – Торар Кун. Представьтесь! – грозно скрестил он руки на груди и вскинул тяжелый подбородок.

– Генерал ратан Ладрейн Талли, и моя пленница ингха Сиора Тенер. Я заставил ее совершить нападение на командора Тальхура, пригрозив, что убью всю ее семью. У туманницы не было выбора. Всю ответственность за диверсию беру на себя.

Я и рта раскрыть не успела, как Рейн до боли впился в мою ягодицу пальцами, давая понять, чтобы молчала.

– Вот как, значит? – издевательски ухмыльнулся Торар и вояки вокруг заржали.

– Врет ублюдок! Пара они! Девка предательница и ратановская подстилка! – выступил со своими погаными речами Колеб. Вырвала бы ему сейчас глотку собственными руками! Но кровь скопилась во рту огромной вязкой лужей, которую я сплюнула под ноги заместителю командора. Стерла тыльной стороной ладони влагу с губ и уставилась ему прямо в глаза.

– Что ж, будем добиваться правды своими методами. Отстегните от него девку, – распорядился ветреник и у меня сердце в пятки упало. Нас разделяют – пытка началась! – Ведите ее в мою палатку. А этого к столбу привяжите, – указал он взглядом на высокое окровавленное бревно, вбитое в землю посреди лагеря.

Меня жестоко оторвали от Ладрейна, освободив от цепей. Скотина Колеб ухватил за грудь и расхохотался. Я забрыкалась в его руках, отбиваясь, но сил на достойное сопротивление не хватало.

До чего же вояку забавляла моя слабость! Нагло лапал, задирал платье, бил по ягодицам и тянул за волосы. В итоге впихнул в палатку и ударом заставил упасть на колени перед самым настоящим пыточным столом. Таких жутких инструментов мне еще не доводилось видеть! Целый набор с запекшейся на стали кровью был аккуратно разложен на серой тряпке, а под столом грязный таз, на дне которого я разглядела кусок чьего-то зуба. Меня замутило от страха, тошнота подкатила к горлу. Я склонилась над тазом и вырвала вязкой желчной водой.

– Завяжи ей руки и оставь нас, – вошел в палатку Торар. Подтащил стул и уселся за пыточный стол.

Колеб крепко затянул мои запястья веревкой за спиной и пнул напоследок в бок. Только потом оставил меня наедине с заместителем.

– Признаться, ты первая женщина, посетившая мою пыточную комнату, – наклонился он вперед и затарабанил пальцами по столу. – Обычно с симпатичными ингхами у меня до разговоров редко дело доходит. Ты хороша собой и могла бы украсить любой гарем, но выбрала путь в никуда. А жаль, – он сделал вид, что ему действительно неприятно общаться со мной в такой плоскости. Добродетель включил, но я-то чувствовала фальшь кожей. Вряд ли живой выйду из этой мясорубки. Что ж, главное, не закричать. – А еще я люблю слушать слезливые истории пленных. Кого не возьми, тяжелое детство, голод, паршивый отец. А у тебя что?

– А у меня был прекрасный отец, но его убила война. Мать умерла до войны от болезни, а брат пропал без вести. Я попала в плен к ратанам. Ладрейн обещал найти моего брата, если буду подчиняться. Отправил меня на задание, с которым я отлично справилась, – вдруг эта версия придется палачу по душе и он просто отрубит мне голову без пыток?

– Знаешь, в чем моя особенность, Сиора? Я чую ложь, как собака, – рассмеялся Торар и взял в руки загнутый крючком на конце нож. – Даю тебе еще один шанс рассказать о себе правду, – опасно блеснуло острие, а в темных глазах зажглась холодная искра азарта. – И прежде, чем начнешь рассказ, хочу, чтобы ты учитывала тот факт, что весь мой отряд дико желает отыметь тебя во все щели. А сейчас, я единственная преграда между тобой и озабоченными мужиками, – окинул он меня слащавым взглядом.

Сглотнув горькую слюну, я не на шутку испугалась, представив жестокую картину насилия. Не выдержу ни я, ни мой генерал. Совсем уж бесславная смерть получится.

– Я расскажу правду, но хочу знать, что Ладрейн не пострадает.

– Если не соврешь, обещаю, что твоего ратана не тронут, – звучало воодушевляющее, но он и словом не обмолвился о моей судьбе. Ну, хоть что-то. Я кивнула и набрала полную воздуха грудь, чтобы честно поведать историю, которая привела меня в пыточную комнату ветреного лагеря.

СИОРА

Пока я рассказывала ветренику о своем прошлом во всех мельчайших подробностях, он не сводил с меня глаз и почти не моргал. Я не спасовала, ни разу не опустила и не увела взгляд в сторону. Казалось бы, что может быть проще, чем говорить правду? Но пережить все заново даже на словах оказалось тяжелее, чем могла себе представить. Боль, что притупилась со временем, вновь зароилась в душе, щупальцами расползаясь внутри. Тронула сердце, что защемило от горя. Я не стеснялась ни в своих чувствах, ни в поступках, ни тем более в том, о чем умолчала прежде. А когда дошла до событий у водопада, то поняла, что больше не могу говорить. От напряжения горло перехватило, и я замолчала, поджала пересохшие губы, сглотнула горькую слюну и посмотрела в окровавленный таз. Плечи опали, руки за спиной отекли настолько, что перестала их чувствовать. Не осталось сил на борьбу. Я едва держалась на коленях, чудом не повалившись на бок. Что-то звякнуло по столу, но я не отреагировала. Пусть хоть заживо режет, сказать мне больше нечего.

– Это все? – его тихий голос звучал более устрашающе, нежели бы он закричал.

– Да, – прохрипела в ответ и услышала шуршание ткани его мундира и мягкую поступь шагов. Ощутила прикосновение холодной руки к плечу и подняла взгляд на мужчину.

– Ты готова ответить за каждое свое слово? – он смотрел на меня сверху вниз, и было сложно понять, что сейчас твориться в голове ветреника. Шею свернет, ударит, запытает до смерти?

– Да, – не узнала собственного голоса. Сердце в страхе застучало по ребрам и казалось, совсем скоро вырвется наружу, переломав мне кости.

– Тальхур тот еще мудак, – расплылся Торор в ироничной улыбке и ухватил меня пальцами за подбородок. – А ты молодец. Смелая маленькая ингха. Избавила наш отряд от ублюдка и расчистила мне путь к командованию отрядом, – я не поверила своим ушам и от шока потеряла дар речи. – Уж не знаю, чем паршивый насильник Ладрейн заслужил твое прощение, но я обещание свое сдержу. Его не тронут. Будет сидеть на цепи, как собака, а когда спесь генеральская собьется, рабом нашим станет, – Рейни – раб! Как же! Я бы рассмеялась коилу в лицо, если бы силы позволяли. – С тобой, Сиора, все намного сложнее, – он вздохнул и лениво поднял меня с колен. Подвел к стулу и усадил. Ноги задрожали, но смена позы позволила немного расслабить мышцы. – Ты совершила непростительное преступление и заслуживаешь казни. Но, поверь, убивать тебя я не хочу. Трогает за душу твой тернистый жизненный путь. Но вряд ли другие коилы разделят со мной эти чувства. Они жаждут крови и должны насладиться твоей агонией сполна, – у меня язык к нёбу прилип, и пот на лбу выступил. Похоже, невыносимых пыток мне не избежать.