Сын Палача 3 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans" - Страница 32

Нас интересовал торговый порт, но добраться до него было целым приключением. Во-первых, лошадей пришлось продать. По городу на лошадях и каретах передвигаться могла только знать, к которой мы не относились. Во-вторых, нам предстояло пройти через весь район бедняков.

— Самый криминальный город севера, — Жак устроил нам экскурсию, уверенно пробивая путь через снующих людей. — Свернёте не в ту подворотню и гарантированно получите перо под рёбра.

Мы не скрывали своего оружия, поэтому народ старался отойти в сторону и не провоцировать. Но снующих вокруг нас воришек я уже приметил, поэтому держал наготове нож. Когда чья-то рука попробовала сунуться в мой карман, я быстро укоротил её на длину пальцев. Попутно готовил проклятие, каждого третьего буду отоваривать отложенной смертью.

В то, что эти ребята являются заложниками ситуации, и вообще не они такие, а жизнь такая, я не верил. Выбор у них был — в городе полно работы, я это знал ещё со времён учёбы. Они сделали выбор и в моём лице получали последствия этого выбора.

— Хотя настоящие бандиты, конечно же, сидят в красивых домах торгового порта. Именно там воруют такими суммами, что дух захватывает, — продолжал Жак.

Имперец просто колол ножом по загребущим рукам, что можно назвать милосердием, наверное. Илара ломала пальцы. Зак шёл между нами тремя, до него добраться мы никому не позволяли. Например, сейчас из толпы вышел мужчина, попытался пройти сквозь нас, чтобы в процессе удариться в кого-нибудь плечом и стащить кошель. Перехватил карманника за плечо, незаметно поставив смертельное проклятие, и оттолкнул в сторону, не давая к себе приблизиться. Дня через два копыта откинет.

— Та часть города, где стоят военные верфи, живёт в положении осаждённой крепости. Никого не впускают, никого не выпускают. Говорят, раньше было иначе, пока не случился страшный скандал. Один из строящихся крейсеров продали полностью. На бумаге корабль был, а на деле не существовал. Крали выделенные средства на всех этапах, так и провели всю стройку по карманам с мохнатыми руками.

Перехватываю очередного идиота, толкая обратно в толпу. Щуплый мужичок выхватывает шило, пытаясь достать им меня. Касание магии хаоса оставляет ему кровоточащий ожог на месте ладони.

— С тех пор верфи превращены в военный лагерь. Полностью обнесены пятиметровой стеной, везде стоят стрелки. Подплывающие близко к берегу лодки расстреливают. Впрочем, как и тех, кто подходит слишком близко к внешним стенам. Нам сюда.

Мы прошли через арку, оказавшись во дворе какого-то заведения, вроде таверны. Столики стояли прямо на кухне, между ними сновали невзрачные официантки. Посетители были самыми разными, от мрачных одиночек до небольших весёлых компаний.

— Если здесь такой уровень воровства, как вообще люди живут? Ладно, бедняки, с них взять нечего. Но как быть тем, кто хочет купить рыбы? — спросил Зак.

На мага жизни увиденное явно подействовало угнетающе.

— Всё просто, — пожал плечами Жак. — Местные покупают неприкосновенность. Может быть, заметил, у многих есть знаки, сделанные из рыбьих костей.

Оглядев публику, я действительно заметил у многих закреплённые на одежде костяные фигурки.

— Это знаки банд, — продолжил имперец. — Человек покупает неприкосновенность. Если его всё же обворуют, он приходит в банду и жалуется, а те ищут воришку.

Илара что-то сказала на своём языке, Жак кивнул.

— Да, всё верно. Защита сильных банд стоит дорого, но с их значком тебя точно не тронут. Слабые банды не всегда могут защитить своих клиентов, но и стоят дешевле.

У меня одно слово, характеризующее Сахмар: клоака.

Тем временем мы прошли в одну из дверей, ведущих не в питейное заведение, а в какой-то торговый зал. Здесь стояли лотки и столы, на которых торговцы разложили свои товары, всякая бытовая мелочь, простая одежда, уличное оружие. Имперец уверенно ориентировался, нам оставалось двигаться следом.

Наконец, Жак увидел какого-то мужчину, широко ему улыбнулся и с показной радостью вскинул руки.

— Юлус!

Он собирался сказать что-то ещё, но реакция названного торговца удивилась нас всех, в том числе и Жака. Юлус побледнел и, бросив всё, побежал прочь. Жак, на секунду замешкавшись, выругался, крикнув:

— За ним!

Среагировал я, бросившись в погоню, расталкивая людей на пути. Едва успел на ходу отправить следящее заклинание, простенькое, если отстану — потеряю.

Юлус выскользнул на улицу, в какую-то подворотню, сразу побежав к стене, которой оканчивался этот тупик. Бегу за ним, чертыхаясь на ходу. Торгаш показывает чудеса гибкости и силы, легко перескакивая препятствие. Мне оно далось несколько сложнее.

Попадаю на узкую улочку, снова бегу, толкая людей. Слышу ругань за спиной, ничего, потерпят. Здесь, в этом городе, такое твориться, что удар от меня — мелкая неприятность, не стоящая внимания. Юлус успевает выскочить на оживлённую улицу, и, лавируя между прохожими, явно стремится в какое-то конкретное место. Мне вновь приходится расталкивать прохожих, лавировать, как у этого бегуна, у меня не получается.

Юлус ныряет в какую-то узкую дверь. Я суюсь туда же, натыкаясь на двух крупных мрачных мужчин. Один из них что-то хотел мне сказать, но у меня не было времени на светские беседы. Удар, росчерк ножа, правый громила хватается за горло. Моя ладонь мимолётно ложится на грудь второму, посыл магии, неоформленная энергия хаоса в достаточной концентрации без труда способна убить. И вот второго мордоворота я уже не интересую, только растущие прямо из груди извивающиеся, будто черви, тонкие отростки.

Пробегаю по проходу, когда-то бывшему широкой улицей, а сейчас застроенного настолько, что осталась только эта узкая кишка. Хорошо ещё, что больше никто мне путь не перегораживал. Снова вырвавшись на улицу, я побежал дальше по маячку, самого Юлуса я не видел.

Пробежав три десятка метров, понял что беглец скрылся в здании, а я не вижу входа. Хотелось плюнуть и пробить проход в стене, но я сдержался. Выбрал подходящее окно на втором этаже и забрался туда, походя разбив стекло. Попал в захламлённую комнату, покинув которую оказался в небольшом зале. Похоже, раньше это был внутренний двор этого дома, пока не повесили крышу. А сейчас здесь, кажется, устроилась одна из городских банд.

В центре стоял большой стол, во главе которого на стуле с высокой резной спинкой восседал какой-то кретин, слишком много о себе мнящий. За спинкой стула и прятался Юлус. На три десятка парней и девушек я внимания не обращал, хотят вне очереди отправиться к Великому Духу — их право.

Иду по балкончику к лестнице, уже без спешки, информатор убегать больше не будет. Добегался. Главарь что-то говорит, но я не разбираю диалекта.

— Я не понимаю вашего языка, — отвечаю на ларрианском.

— Гусь, — улыбается вожак банды. — Каким ветром тебя сюда занесло?

Почему северяне называют нас гусями — не знаю, но прозвище привязалось ещё лет двести назад. Мы называем по той же причине их северянами, как и имперцы.

— Мне нужен только он, — указываю на Юлуса.

— Мне плевать, что тебе нужно, гусь, — покачал головой вожак. — Я спросил тебя… А, неважно…

Он снова заговорил на своём языке. Несколько парней выхватили ножи, у двоих нашёлся пистолет. Зажигаю в ладони пламя, однако это не вызывает ожидаемого эффекта. Бандиты обмениваются фразами, смеются. Не видят во мне угрозы.

— Эй, Юлус. Спрячься за стулом, ты нам нужен живым.

Информатор напрягся, тем не менее чуть сдвинулся. Повинуясь моей воле и вливаемой силе, пламя в моей руке меняет цвет на зелёный, подпрыгивает, зависнув на секунду над моей головой. А затем взрывается ослепляющей вспышкой.

Луч хаоса разом сокращает личный состав банды на две трети. В сторону главаря я не бил, чтобы случайно не задеть информатора. Раздаются выстрелы, но в защиту не прилетает ни одна пуля. Свет пропадает, позволяя мне уже вдумчиво расправиться с оставшимися. Главарь прячется под столом, ему я с особым цинизмом поджигаю задницу. Он ёрзает, переворачивается, пытается сбить пламя, но ничего не выходит. А через десяток секунд он отключается от болевого шока. А может, и вовсе подох, что меня не волнует совершенно.