Шестиглавый Айдахар - Есенберлин Ильяс - Страница 13
- Предыдущая
- 13/67
- Следующая
– Увести его! – крикнул Сартак сотнику. – Долой с моих глаз!..
С этого дня Сартак, и раньше недолюбливавший Берке, возненавидел его. Он стал искать пути отмщения мягкоязыкому и коварному брату отца.
Уже в седьмом-восьмом веках на юге Мавераннахра и в Дешт-и-Кипчак начали возникать очаги ислама. В таких городах Средней Азии, как Самарканд и Бухара, население исповедовало различные религии, и потому ислам не встретил здесь серьезного сопротивления. Незаметно мусульманство стало главенствующей верой, и начались жестокие гонения на всех иноверцев.
В тринадцатом веке, когда на земли Хорезма и Дешт-и-Кипчак пришли монголы, здесь уже прочно утвердился ислам. Продолжали еще существовать небольшие христианские общины, но дни их были сочтены.
Правда, монголы, следуя примеру Чингиз-хана, одинаково относились к представителям разных вер. По велению Потрясателя вселенной служители всех культов были освобождены от податей.
У самих же монголов, еще до того, как мир услышал имя грозного Чингиз-хана, христианство было распространено довольно широко. Его исповедовали целые монгольские роды. Многие потомки Чингиз-хана брали себе жен из этих родов, и дети их воспитывались по законам христианства. Вот почему получилось так, что в лице монголов христиане Хорезма и Дешт-и-Кипчак получили поддержку.
Во времена правления каракорумского хана Гуюка, рожденного от женщины из рода кереев и вместе с молоком матери впитавшего христианские заветы, обычная поддержка перешла в яростное и непримиримое гонение мусульман. Гуюк правил всего два года, но этого было достаточно, чтобы сложился крепкий союз христиан Средней Азии, Армении и Грузии.
Севший после него на ханский трон Менгу не отдавал предпочтения ни одной из религий. При нем мусульмане и буддисты почувствовали себя в большей безопасности. Не обратил Менгу никакого внимания и на то, что сын Бату-хана Сартак – христианин. Он без колебаний дал согласие на то, чтобы Сартак взошел на трон Золотой Орды.
Ослепленный ненавистью к Берке, молодой хан решил начать с ним борьбу. В Самарканде было много христиан, и он знал, что единоверцы поддержат его. Он послал туда своих людей, чтобы подготовить общее выступление против мусульман. Планы его были большими – Сартак мечтал Самарканд превратить со временем в свою главную ставку христианства.
Однако и мусульмане не сидели сложа руки. Ряды их медленно, но росли. На землях Хорезма и Мавераннахра набирала силу, ширилась религиозная борьба.
Но не только южные земли привлекали внимание молодого хана. Все чаще мысль его возвращалась к орусутским княжествам. Все чаще думал он о землях, лежащих к западу и северу от Орды…
Страшней моровой язвы было нашествие монголов на Русь. Народу погибло – не счесть, в развалинах лежали города, зарастали лебедой и полынью пашни, стон угоняемых в рабство стоял над землей.
Русские княжества не входили в состав Золотой Орды. Монголы обложили их тяжкой данью, а это было равносильно медленной, мучительной смерти, потому что платить было нечем – бесплодными сделались поля, монголы угнали скот, в битвах погибли мужчины-кормильцы.
Но не только печаль и отчаяние вызывали монгольские грабежи и насилие. Зрела ненависть, росло непокорство. На Руси понимали – нет иного выхода, чтобы сохранить жизнь и веру, кроме борьбы. Не только дань брала Золотая Орда, но не было года, чтобы не совершали ее отряды набегов на отдельные города и княжества.
Только начнут обстраиваться, входить в силу ремесленники и пахотные люди, как снова пылают избы, льется кровь и стон стоит над многострадальной землей. Один путь был, одна дорога – или победить, или умереть.
Не только монголы зарились на русскую землю. Ждали своего часа, удобного момента немцы и шведы. Лакомым куском были для них земли Пскова и Новгорода, потому что именно здесь проходили пути, связывающие Северную Европу с восточными странами.
Все тесней сжималось кольцо вокруг русских княжеств, не покоренных Ордой. Просить помощи у соседей было бессмысленно: разграбленные монголами, они сами оказались в безвыходном положении.
В такое время и сел на трон Золотой Орды хан Сартак. Воспользовавшись этим, князь Александр Невский снарядил к своему побратиму посольство. В Золотую Орду отправился боярин Данил. Задача у послов была нелегкая – получить от Сартака заверения, что Орда не двинет свои тумены на северные русские города. Это дало бы возможность, не оглядываясь на грозного соседа, сосредоточить все силы для борьбы с немцами. И еще наказывал князь Александр добиться хотя бы временного освобождения Новгорода и Пскова от дани, которую платили эти города Орде.
В середине зимы новгородское посольство с богатыми дарами двинулось в Золотую Орду. После многодневной вьюги утонули по пояс в снегах леса. Низины, заваленные сугробами, превратились в равнины. Короткая оттепель сменилась трескучими морозами. Снежный наст промерз так, что разрушить его не мог ни человек, ни зверь. Тропы, проложенные гонцами между русскими городами и Ордой, покрылись ледяной коркой.
Тревожно и угрюмо смотрели послы на укутанную снежным саваном землю. Нелегкая выпала им задача – удастся ли добиться от хана согласия на то, что задумал князь Александр? Удастся ли вообще вернуться в родные края? Что из того, что князь побратим с ханом? Не раз уже такое было, что пропадали по пути русские послы, словно земля разверзалась под ними. Коварны татары, и никому не ведомо, что у них на уме.
Орда встретила послов с почестями. В степи, далеко от города, окружили орусутов туленгиты из личной охраны хана. Свирепые, в лисьих малахаях, надвинутых на самые глаза, они секли плетьми всякого, кто осмеливался близко подойти к посольскому каравану.
Сам хан Сартак вышел из дворца Гулистан, чтобы встретить знатного боярина. На голове его был пушистый тымак, из выдры, на плечи наброшена дорогая бобровая шуба. Хан встретил гостей безоружным, выказывая тем самым большое уважение и доверие. Только на широком золотом поясе висел небольшой кинжал с рукоятья из слоновой кости в золотых ножнах. С ним хан не расставался никогда.
Среди прибывших Сартак сразу же узнал княжеского родственника. Данил был высокий, крепкого сложения, с острым взглядом внимательных голубых глаз.
Не торопясь, хан начал спускаться по дворцовым ступеням навстречу всадникам. Увидев его, послы быстро спешились. Проворные воины-туленгиты молча подхватили поводья и увели коней к коновязи. Приблизившись к хану, орусутские послы, как того требовал обычай, низко поклонились.
С Данилом Сартак поздоровался по монгольскому обычаю, прижавшись грудью к груди гостя.
– С благополучным прибытием, боярин, – сказал хан.
– Спасибо на добром слове, великий хан Золотой Орды. – Данил поклонился. – Мы приехали издалека, чтобы передать тебе слово твоего побратима, князя Великого Новгорода Александра Ярославича.
Сартак улыбнулся.
– Я думаю, что слово князя не такое уж короткое, чтобы слушать его под открытым небом. Входи, будь гостем…
Хан взял Данила под руку и в сопровождении послов и телохранителей направился во дворец.
На миг Сартаку сделалось не по себе. Он почувствовал – чьи-то глаза, полные ненависти, смотрели ему в затылок. Хан резко обернулся. И сразу же встретился взглядом с этими глазами. В свите молодого боярина был человек, которого хан знал давно и хорошо. Ни с кем другим его спутать было нельзя. Время словно щадило этого человека – высокий, жилистый, с лицом, иссеченным глубокими морщинами, он запоминался с первого взгляда. Сартак не мог ошибиться. Это был Святослав. И невольно хан вдруг вспомнил давнее, затянутое дымкой времени. Именно там начиналось то, что через много лет свело этих двух людей. Те события, казалось бы, не имели никакого отношения к Святославу, и все-таки…
В тот год, когда орды Чингиз-хана вторглись в земли цветущего Хорезма, наибом – правителем города Отрара был Кадырхан Уланшик, двоюродный брат хорезмшаха Мухаммеда. Отрар представлял собой грозную, хорошо укрепленную крепость. В подчинении наиба было двадцать тысяч воинов.
- Предыдущая
- 13/67
- Следующая
