Чернозимье (СИ) - Зимовец Александр - Страница 39

А позади меня, тем временем, уже тоже слышалась пальба. Я оглянулся и увидел, как на выстроенных в рыхлую шеренгу мушкетеров пикирует с неба стая огромных черных горгулий. Я поскакал туда — там я еще мог хоть чем-то помочь. С отчаянным криком я рубанул одну из тварей, уже готовую разорвать горло поваленному на землю солдату, и крикет с хрустом врезался в ее хребет. «+240 ХР» — всплыла перед моими глазами знакомая неоновая надпись. «Levelup!».

Чертовски, сука, вовремя!

Я рубил крикетом направо и налево, носясь вокруг вопящей от ужаса, готовой в любой момент разбежаться шеренги. То и дело одна или даже несколько горгулий отвлекались на меня, давая передышку солдатам. Те отбивались от тварей прикладами, кололи кинжалами, то мертвых тварей было слишком много, и дрались они отчаянно. Обученные мной и Максом солдаты знали, где у горгулий слабые места, но поди вспомни об этом, когда на тебя со всех сторону наседает черное облако зубастых воющих исчадий. Да и попади еще по этим местам.

Не прошло и десяти минут, как в тылу шеренги раздался первый отчаянный вопль: «Назад!». Затем его подхватили еще несколько голосов — хриплых, полных ужаса и боли. Один за другим несколько человек из последнего ряда бросились бежать, затем еще, еще… Полк превратился в орущую хаотичную массу людей, не думающих ни о чем, кроме спасения своей жизни. Горгульи выхватывали из этой толпы то одного, то другого человека, прижимали к земле, перегрызали шею, клокоча в хлещущей крови. Люди выли от ужаса и бежали, бежали, бежали…

Когда сразу десяток тварей отвлекся от этого избиения и бросился за мной, я не придумал ничего лучше, как пришпорить Джипа и ринуться назад, туда, где еще должны были оставаться несколько боеспособных полков, и где была герцогская ставка. Джип испуганно заблеял, чувствуя отвратительный запах нежити вокруг. Он рванулся вперед, лавируя между деревьями.

Я трясся в седле и думал о том, что шансы, возможно, еще нет. Если только армия атакована не со всех сторон. Если можно отойти немного, перегруппироваться, поставить в удачной позиции артиллерию. Шанс должен быть. Нужно посоветоваться с Кирой. Она впала в истерику, когда перед ней открылось будущее, невиданное раньше. Огромные жертвы, ужас, хаос. Может быть, даже смерть кого-то из нас.

Но она точно так же видела, что мы победим Ника. Это такая же правда, такое же будущее, что бы там новое ей ни открылось. Она должна знать, что нам делать, чтобы вырваться из ловушки и спасти тех, кого еще можно спасти. Нужно только доскакать туда, помочь ей и герцогу вернуть ситуацию под контроль.

Все произошло мгновенно. Блеснул металл. Пахнуло разложением и смертью. Я не успел никак отреагировать, и просто вылетел из седла, шлепнувшись через пару метров в куст лещины, хлестнувший меня по лицу тонкой веткой. Секунда-другая ушла у меня на то, чтобы выбраться из зарослей и убедиться в том, что я ничего себе не сломал — похоже, исключительно благодаря прокачанной егерской ловкости. А затем я увидел.

Джип лежал в луже крови и все еще дергал задними ногами. Нависший над ним мертвец, позвякивая кольчугой, одинаковыми механическими движениями вырывал из груди моего скакуна глубоко вошедшую и застрявшую в ребрах алебарду.

Он не успел это сделать. Заорав на весь от боли и ярости, я бросился вперед и одним ударом проломил ему височную кость, взяв чуть ниже края шлема, а затем, когда труп рухнул на землю, добавил еще и еще, пока голова не отделилось от туловища, вздрогнувшего несколько раз и затихшего. «+150 ХР» — равнодушно известил меня интерфейс Грановского. Мне захотелось изо всех сил ударить неоновые буквы кулаком.

Я сел в снег и обнял увенчанную завитыми рогами крупную голову, которую Джип, собрав последние силы, положил мне на колени, а затем тихо проблеял что-то и затих.

Где-то вокруг меня по всему лесу гибли, крича от ужаса, тысячи людей.

Время от времени я слышал в отдалении их крики или топот бегущих по ломкому насту ног. Я ничего не делал. Наверное, я еще мог попытаться кого-то спасти, но силы полностью оставили меня. Мне вдруг расхотелось быть чьим-то спасителем, раз уж с этой миссией не смог справиться ни герцог, ни… Кира. А я вот, даже эту зверюшку, и то не смог защитить.

Я просто сидел и смотрел, как свет вокруг потихоньку меркнет, и на лес опускаются тяжелые зимние сумерки. Если кто-то живой еще остался в этом лесу, ночь, скорее всего станет для него последней. Как и для меня.

Мне почему-то вспомнилась моя первая ночь в Чернолесье, когда я, ничего не понимающий, до смерти напуганный, отчаянно звал на помощь, отбиваясь головешкой от трех мертвецов. Я был сейчас так же одинок и потерян, как тогда, только гораздо сильнее устал и отчаялся.

Тогда на мои крики пришел Олег и спас меня. Сейчас Олега больше нет. Никто не придет.

Когда я поднялся с заснеженной земли, отпустив, наконец, давно бездыханного Джипа, уже почти совсем стемнело. Меня вывел из ступора хруст снега под ногами, раздавшийся совсем недалеко, прямо за продавленным мной при падении кустарником.

Я вскочил на ноги — и очень вовремя. В просвете между деревьями я увидел, как в мою сторону движутся, слегка покачиваясь на ходу, словно пьяные, трое бывших солдат короля.

Апатия спала с меня мгновенно. Пусть все кончено, но отдавать свою жизнь просто так я не собирался. Эти твари заплатят мне и за Джипа, и за… все…

Два прыжка по хрусткому снегу и крикет обрушивается на шею высокого тощего мертвеца, едва успевшего поднять наконечник копья. Он падает, древко копья сухо ударяется о древесный корень. Его спутник замахивается на меня палашом, угрожающе звякнув кольчугой, но я подныриваю под его рукой и бью крикетом в незащищенный затылок.

Третий, усатый здоровяк в желтом мундире, разряжает мушкет, и я чувствую удар, согнувшись, словно получил кулаком в незащищенный живот.

Пуля чиркает по кирасе, оставив черную отметину, а я роняю крикет в снег от неожиданности. Мертвец с отчаянным воплем бросается на меня, но я успеваю вызвать голубое лезвие, и на противоходе оно вонзается ему глубоко в глазницу. Он падает, выронив пистолет из уже дважды мертвой руки. Я перевожу дыхание.

Вокруг снова был только темный, мертвый лес. Это не Чернолесье, но разницы теперь нет совсем никакой. Скоро весь Монланд станет одним сплошным Чернолесьем.

Я медленно двинулся вниз по склону холма. Идти мне было некуда, но это не значит, что не нужно никуда идти. Сидеть и ждать, пока на меня наткнется кучка мертвецов побольше, с которой я уже не справлюсь, явно было бы не лучшим решением. А может быть, как раз именно это и было бы?

В конце концов, ничто не мешает мне зарядить крикет и застрелиться.

Я брел по лесу, не разбирая дороги. Внутренний компас подсказывал мне, что я иду в направлении Ставки. Точнее, того места, где она была днем. Ничего, однако, не указывало на то, что это в самом деле так, и что Ставка все еще там.

То и дело я натыкался на тела, лежавшие на земле: где-то поодиночке, где-то целыми грудами. Над каждым встречным я склонялся, пытаясь достать его образ и забрать себе.

Я не знал точно, для чего я это делаю. Во мне теплилась надежда, что, забрав образ себе, я помешаю Нику использовать тело этого несчастного. Но у меня не было никакой уверенности, что это так. Да, к тому же, Ник ведь сможет достать все эти штуки из меня, когда, рано или поздно, найдет меня, замерзшего и обессиленного, посреди ночного леса и убьет. Или не сможет?

Каждая следующая сфера обдавала мне волной боли и отчаяния. Лики смерти были похожи в своей отталкивающей безысходности, но в то же время каждый был уникален. Десять человеческих жизней, двадцать, тридцать… Со стороны я, должно быть, походил на сумасшедшего грибника, отправившегося на прогулку в зимний лес. А нашедшего там не грибы, а полный лес мертвецов.

И Андрей доставал из воды пескарей, а Спаситель — погибших людей…