Покорение вершин (СИ) - "Ludvig Normaien" - Страница 68

Вытащили изнутри двух крыс, вытерли всё от блевотины и крови, посадили следующих двух — среди желающих даже произошла небольшая потасовка, несмотря на то, как закончилась жизнь предыдущих водил.

Под нашими лапами хрустел скопившийся мусор, местами опаленный, будто когда-то тут бушевал хороший пожар. На это же прямо намекал тонкий запах гари, который никогда не выветрится из пострадавшего от огня здания, если не провести там капитальную перестройку. Сажу не было видно — в темноте наши глаза не различали оттенков, но свод наверняка был закопчен и от пожара.

Выйдя на ровный уровень/ярус, обыскали окрестности и потратили несколько часов на исследование небольших ответвлений, часть из которых мы просто завалили, когда выяснилось, что они уходят сильно далеко. Найденных гоблов (в основном мелких и самок) мы вязали и складывали в одной из больших помещений. Мы ушли, оставив небольшую охрану и на месте гоблов я бы болел за нас — так как если бы с нашим войском что-то случилось, то они могли бы так связанными остаться тут до конца времён. Не думаю, что охранники бы кинулись их развязывать. Хотя, болеть им за нас тоже не резон — добрых намерений у нас явно не было, и они это знали.

Вновь собрались, и пошли по главному ходу. Следующая встреченная дверь была не из камня, а такое чувство, что вырезана из единого огромного дерева: дверное полотно украшено сверху бронзовыми болтами с головками в виде пары скрещенных молотов — внизу они частично были выковырены, а частично дерево было сожжено.

В следующем зале нашли интересные вещи. Крысы потянули за кусок материи торчащий среди мусора, и под треск расплывающегося полотна вытащили прелые флаги/штандарты, где ещё просматривались тонкие серебряные и золотые нити, которыми были вытканы были вытканы гербы кланов и, возможно, отдельных военачальников. Как и прочие украшения коротышек, изображали они всевозможные горы, молнии, молоты, секиры, бородатые морды.

А так больше ничего нового — всё что можно было разграбить, гоблы уже давным-давно растащили по углам. Осталось разыскать эти углы с нашим добром.

Идя дальше, обследуя практически совершенно пустые ходы города, мы нашли ещё одно разветвление дорог. Только тут уже один путь шёл наверх, а второй опять имел наклон под гору.

Я по-хозяйски смотрел на стены, двери, остатки убранства — от каменных элементов мебели до светильников. Всё было интересно и любопытно. В текущей мрачной обстановке, когда все ожидали ловушек и засад, только я был весел и бодр. Наш походный хозяйственник, Вискрун Хриплый, остался на Развилке, поэтому просто запоминал залы и то, что в них можно было расположить. Лёгкий ветер показывал, что вентиляция действует хорошо, и оставался вопрос как тут с водой — основа жизни.

С писком разбегались сквижата, таская в пастях мелкие кости, бегая друг за другом. Со временем они настолько привыкли к нам, что уже не обращали внимания, пока не попадутся под лапы и их не пнут или стеганут хвостом.

Периодически встречал намалёванные на стенах уродливые морды — возможно изображение каких-то святых или богов.

Оставив две сотни бойцов сторожить ход вниз, перегруппировались и поднялись наверх. Если пропустить все мелкие события вроде поиска гоблов, то основную часть местного племени мы нашли наверху, вместе с разграбленными остаткам множества мастерских. Там же были было несколько выходов наружу, через которые самые непримиримые или самые трусливые сбежали, оставив тех, кто был обузой, был просто ленивым или считал, что даже при приходе новых завоевателей в их жизни ничего не изменится.

Вот только некоего центра, тронного зала, главной площади или что тут их заменяло мы наверху не нашли. Впрочем, есть ещё где искать — логично предположить, что у гномов оно будет ниже, под горой. А я себе уже представлял, как буду обустраиваться здесь, на верхних ярусах — ближе к вентиляционным выходам и свету. Впрочем, никто мне не мешает так и сделать.

Вновь спустились ниже. Сотни вооруженных существ издавали сильный шум, и ничего с этим было не поделать. Часть бойцов, у кого была возможность, на ходу грызла щиты — не от ярости, нет, а оттого что испытывала острую необходимость точить резцы.

Здесь уже следов присутствия гоблинов не находили, и соответственно не было той грязи, что они несли с собой в обитаемые помещения. Гоблины будто бы старательно обходили спуск вниз.

При этом мы не могли сказать, что всё здесь стояло в первозданном виде.

«Подземелья» оплота представляло собой настоящий лабиринт из коридоров, залов и галерей. Здесь же нашли мы и заброшенные кузницы. Да и ещё и тронный зал обнаружили.

Большие резные двери, забаррикадированные изнутри, были сломаны — одна массивная дверь метров четырёх в высоту, раскололась пополам. Вторая, в принципе, держалась хорошо — если бы не огромная дыра, через которую в итоге мы и прошли, а до нас прошёл кто-то другой. Потому что на гари, среди обугленных костей и оплывших доспехов явно виднелись отпечатки крепких подошв, будто впечатавшихся в камень. Вот в том зале и был тронный зал.

Почему я так решил? Ну здоровенное каменное сидение на небольшом возвышении вряд ли было чем-то другим, чем троном.

Тронный зал гномьей крепости, когда-то величественный и впечатляющий, теперь выглядел как мрачное отражение прошлой славы. Размером в четыре поля для игры в «сквигобол», он явно видел времена получше. Затхлый воздух пропитался запахом гари и пепла, и сам вид зала говорил о печальных событиях, произошедших здесь.

Огонь, яростно разгоревшийся в прошлом, оставил свои следы на каждой поверхности. Местами оплавленные золотые узоры на стенах теперь убого, словно память о былой красоте была поглощена пламенем. Величественные колонны, когда-то украшенные резными узорами, теперь облупились, оставив лишь обрывки своей былой красоты.

Потолок, ранее украшенный золотыми рунами и кристаллами, теперь обуглился от пламени, которое охватывало зал во время разрушительного пожара.

Каменные статуи, покорные свидетели разрушения, ранее украшавшие зал, были по большей части расколоты и разбросаны по полу вперемешку с костями.

Огромный трон, когда-то весьма богато украшенный инкрустациями, теперь был лишь тенью своего прежнего величия. На троне лежал череп, а вокруг лежали обломки разбитого оружия и помятые части доспехов, напоминая о том, что всё было утрачено — но утрачено в борьбе.

Пыль и мелкие клочья паутины покрывали каждый уголок, словно время замедлило свой ход в этом месте, оставив его пленником прошлого. Кое-где ещё блестели покрытые копотью растопленные лужицы металлов, часть из которого была золотом и серебром.

Местами на разрушенных стенах зала остались обломки и обрывки гербов, штандартов и знамён, когда-то развевавшиеся на ветру с гордостью и достоинством, свидетельствующие о былой славе и могуществе этого места. Теперь они выглядели как тени прошлого, их яркость и красота утрачены под воздействием времени и разрушений, теперь они были покрыты пылью и покороблены. Золотые и серебряные узоры, ранее блестевшие на фоне темного камня, теперь выглядели блеклыми и потускневшими. Они висели на стенах, словно плачущие призраки, напоминая о прошлых победах и поражениях.

Несмотря на свою печальную участь, остатки гербов, штандартов и знамён все еще несли в себе дух борьбы и принадлежности к этому месту. Они были свидетелями множества сражений и исторических событий, и даже в своем разрушенном состоянии они продолжали напоминать о славе и гордости, которые когда-то принадлежали этому тронному залу.

Но даже в своем разрушенном состоянии, тронный зал все еще излучал некую атмосферу величия и силы. Он был свидетелем множества историй, битв и решений, принятых здесь. И хотя время и разрушения оставили свой отпечаток, тронный зал все еще носил в себе дух гномьей крепости, гордости и настойчивости, которые никогда не исчезнут.

А посередине зала стоял… Гном?

Очень странный гном. А если ещё точнее — статуя странного гнома.