Граф Суворов. Том 11 (СИ) - Шаман Иван - Страница 43

— Слишком близко к городам. — покачал головой Дмитрий. — Плюс никто не гарантирует, что мы сможем избежать патрулей.

— Это верно. — кивнул Василий. — Но, если задаться целью, можно выслать суда РЭБ, постановщики помех сумеют перекрыть целый сектор, и заодно могут послужить отвлекающим фактором для противника, им придется отправить эскадру на проверку, и мы сумеем их перехватить и уйти до подхода основного флота.

— Засада? — уточнил я. — В таком случае лучше раскачать вражеские позиции, заставив их метаться из стороны в сторону. Сколько у нас кораблей РЭБ?

— Два. Корвет Ухорез и флагман, на Черепахе есть средства РЭБ, как и ДРЛО. — ответил Василий. — Можно отвлечь внимание противника, и потом пройти вот здесь, но уйти они скорее всего не успеют.

— А почему бы не сделать иначе… — подумав предложил я. — Первые помехи поставим вот здесь, в Лисичкине, перекроем сектор радаров вдоль границы с зоной.

— Это Лекечен. — поправил меня Таран.

— Ну и название… — вздохнул я, чуть поморщившись. — Не суть важно. Поставив здесь помехи, мы можем перекрыть весь сектор, затем дождаться подхода разведки противника с перехватчиками и активировать помехи в двухстах километрах южнее, ближе к Иркутску. Заставив основные силы распылить противника силы. Тем временем мы перейдем в контрнаступление, отрежем эскадру перехватчиков от основного флота и сумеем лишить врага разведки.

— Это если они не пойдут большим соединением. — заметил княжич Долгорукий. — Рейд в нашей ситуации — почти самоубийство. Может ваше высочество и сумеет вырваться из окружения, но для малых судов это практически приговор.

— Не стоит так волноваться, его высочество уже доказал, что его сил хватит для прямого противостояния с любым из наших противников. — вмешался Рублев.

— Только один корабль ничего в войне не решит, хоть даже линкор. — возразил я. — Княжич Долгорукий в принципе прав, а потому мы должны быть готовы к тому, что вторая отвлекающая группа должна будет уходить от перехватчиков или вступить с ними в бой. Какая форсажная скорость у Ухореза?

— Не слишком высокая. — посмотрев спецификацию ответил Строганов. — Двести семьдесят километров в час, от перехватчиков не уйдет.

— Значит нужно выделить ему усиление из судов примерно той же скорости. — подумав сказал я. — Какие будут предложения?

— Если выбирать из того, что в наличии… я так понимаю их цель — отвлечь войска противника, оттянуть на себя самые быстрые суда и не вступать в бой с основной эскадрой? — уточнил барон Курский, наставник Михаила. — Если так, то фрегаты Гнев, корветы Грозный и Витязь, звено катеров-перехватчиков княжны Вяземской… всё.

— Это половина нашего флота. — покачав головой сказал Дмитрий. — Нельзя разделять наши и без того невеликие силы. Чем будем отбиваться если пять-шесть фрегатов атакуют Черепаху? У нас останется только Гривна, Кронштадт, мой фрегат и несколько тяжелых артиллерийских корветов.

— Ещё звено легкобронированных катеров. — заметил Строганов.

— Проблемы это всё равно не решит. — вновь возразил князь Оренбургский. — Мы окажемся в крайне уязвимом положении. А кроме того — что дальше? Даже если нам удастся разделить и уничтожить часть противника, это никак не поможет нам развить наступление и даже маневр.

— Вы правы, но в данном случае это и не нужно. — проговорил я, глядя на карту. — Итак, мы посовещались, и я решил. Готовьте флот к выходу, идем всеми судами. Оставляем здесь только лишний груз и пассажиров. Они продолжат подготовку. Благодарю за советы, дамы и господа, все свободны. Алексей, Михаил, вас я попрошу остаться, обсудим некоторые моменты будущей операции.

По князю Оренбургскому было видно, что его такая ситуация в корне не устраивает, но спорить он не стал. И мне было несколько обидно, что приходится скрывать истинные планы от соратников, но после проникновения на борт механойдов доверять никому было нельзя. Только самым близким.

Ведь параллельно с этими планами мы осуществляли собственные, которые больше зависили не от военной мощи, а от умений дипломатов и послов. Для того чтобы гарантировать результат нам даже пришлось отправить наставницу Инги с очередной депешей в стан врага.

Спустя несколько часов. Якутск, дворец хана Булата. Диван.

— Мой хан, мы обнаружили выдвижение противника из Вилюйска на юг. Всем флотом. — склонившись проговорил воевода.

— Они решились на полноценное вторжение? — нахмурившись проговорил Саин-хан. — Но почему сейчас? Что задумал Генрих? Он связывался с послами?

— Всего час назад в город прибыла делегация от цесаревича. Первым делом они просили принять их, однако в то же время передали лично в руки паладина какое-то письмо, нам не удалось его перехватить. — склонив голову ответил вельможа. — Прикажете их позвать?

— Да… — подумав решил Булат. — Если им удалось каким-то образом перетянуть на свою сторону паладина — столица в опасности. Но вряд ли они сделают что-то без ультиматума. Готовьте группу для перехвата, сделаем вид что она покидает город, сами же обеспечьте прикрытие нашим силам на пути к их церкви.

— Думаете они посмеют напасть на нас? — ошарашенно проговорил вельможа.

— Он единожды уже воспользовался силой, что помешает ему это сделать дважды? — отмахнулся, поморщившись от неприятного воспоминания Булат. — Объявите повышенную боевую готовность и начинайте сбор гарнизона. Если Генрих сделает поползновение в сторону судов — отрежьте его сторонников огнем. И пригласите паладина к нам… вежливо, но настойчиво.

В голове хана метались самые неприятные мысли. Что могли предложить чужеземцу сторонники цесаревича, такое что не может он? Всё это время лига и общество поддерживали его стремления к независимости и власти. Небескорыстно естественно. Пришлось пообещать беспошлинный ввоз товаров через Владивосток. Продажу, да толку врать самому себе? Дань, в виде пятидесяти процентов всех добываемых ресурсов, и приоритетную продажу всего что их заинтересует, естественно без пошлин.

— Рада встретится с вами лично, господин Саин Булат. — поклонилась еще довольно молодая, но сильная и волевая женщина, и хан неприязненно поморщился. Кто бы не послал эту делегацию, он либо понятия не имел о месте женщины, либо специально показывал ему приверженность христианско-европейским ценностям. — У меня для вас послание от его императорского высочества, цесаревича Александра.

— Кто-нибудь, видит здесь посланников русского мальчишки? — демонстративно посмотрел по сторонам хан. — Есть ли достойный мужчина, что скажет слово?

— Иногда культурные и религиозные предрассудки мешают здраво мыслить даже самым умным людям. — покачала головой женщина, а затем, поклонившись, положила на пол перед собой странного вида бумажный тубус. — Всего доброго, господин.

Хан с достоинством дождался пока делегация русского принца покинет диван, за что удостоился множества одобрительных взглядов от министров и советников. Мужчины, многие из которых были старше его в два раза, с радостью восприняли возвращение старых порядков, появление наложниц и многое другое. Шутка ли, даже такая власть, мимолетная и незначительная, их радовала.

А ему, как правителю, ничего не оставалось кроме как пожертвовать интересами слабых и мало что решающих женщин, чтобы получить поддержку богатых и знатных родов Сибири и Байкала. Но за все приходилось платить, в том числе и вот такими показательными концертами.

— Мой хан, я нечаянно споткнулся об этот пакет, кто-то оставил его посреди зала. — проговорил один из стражников, словно случайно наткнувшийся на принесенное послание. Сломав сургуч с хорошо понятным отпечатком перстня военного губернатора, Булат достал из конверта письмо, а затем, вытряхнул на ладонь довольно крупный, не обработанный и не ограненный алмаз.

Недвусмысленное послание, буквально значившее — «мы знаем». Плохо, но не отвратительно. Общество прямо приказало начать разработки, что невозможно без точного знания, где и что есть в зоне. А раз знают они, почему бы не выяснить императорским шпионам или геологам… другое дело что это обостряло ситуацию.