Не любовница (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 6

— Оксана Валерьевна, а посмотрите-ка это вы, — и придвинул к ней свои бумажки, да так стремительно, что задел ими блюдце, чашка с кофе покачнулась, и напиток частично вылился на стол и эти самые бумажки. — Ох, извините, — поморщился Алмазов, вместо того чтобы рассердиться, — я совсем забыл про кофе.

Шеф отставил чашку в сторону и прежде, чем Оксана успела что-то сообразить, достал из верхнего ящика упаковку влажных салфеток. Сам вытер стол, промокнул бумаги, а затем вновь придвинул их Оксане:

— Посмотрите.

Она удивлённо взяла в руки предлагаемое и подняла брови, поняв, что это…

— Логотипы?..

— Эскизы логотипов, — кивнул Алмазов. — Я не знаю, что с этим делать. Я как-то совсем не художник и не разбираюсь в подобном. Мне ничего не нравится, но я не знаю, как объяснить этим дуракам, которые разрабатывают лого для магазинов и сайта, что именно мне не нравится. Пару раз они перерисовали — когда я просто говорил: «Это не то», но в третий раз попросили конкретики.

— Но… простите, при чём тут я? — не поняла Оксана и едва не выронила распечатки с эскизами, когда шеф спокойно ответил:

— Так вы же дизайнер, много лет занимались разработкой логотипов, баннеров и прочей рекламной ху… простите. — Алмазов помотал головой и потёр пальцами виски. — Плохо спал сегодня, поэтому матерные слова уже прорываются.

Оксана не выдержала и улыбнулась. Да, она знала, что ругается шеф редко, но, как многие подобные люди, метко и с чувством.

Но удивило Оксану совсем не матерное слово, а тот факт, что Алмазов помнил, кем она работала раньше. За два года они это ни разу не обсуждали, с чего ему помнить? Однако же…

— Вам нужно сначала придумать название, Михаил Борисович, — сказала Оксана, положив влажные распечатки обратно на стол. — А потом уже, отталкиваясь от него, разрабатывать лого. Сейчас получается, что вы, как царь из сказки, заставляете исполнителей идти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что.

— Наверное, вы правы, — вздохнул Алмазов. — Но как его придумать? Я уже всю голову сломал, но не придумывается.

— Зачем же вы ломаете только свою голову? — Оксана вновь улыбнулась и поправила очки, сползшие чуть ниже, чем было удобно. Забыла их снять, когда шла к шефу в кабинет, теперь мучилась. — Устройте мозговой штурм среди сотрудников компании. А автору самой оригинальной идеи пообещайте выплатить премию. Гарантирую, столько вариантов получите, что обязательно найдёте среди них нужный.

Алмазов резко посветлел лицом и тоже улыбнулся, сразу став настолько обаятельным, что у Оксаны даже что-то колыхнулось в груди.

— А ведь вы правы, Оксана Валерьевна. Действительно, так и нужно сделать. Подготовите рассылку с заданием для сотрудников?

— Да, разумеется. Размер премии писать?

— Думаю, пятьдесят процентов от оклада будет справедливо.

— Ого-о-о, — протянула Оксана многозначительно, и улыбка шефа стала лукавой. — Слушайте, ну я тогда тоже попробую поучаствовать. Кстати, вам новый кофе сделать?

— Не нужно, — начальник мотнул головой. — Этот допью.

«Молодец», — подумала Оксана почти с умилением. Всё же шеф, когда надо, умел быть ласковым и неприхотливым котиком.

Михаил

Секретарь быстро засеменила к выходу из кабинета, и Михаил проводил её взглядом, невольно удивляясь тому, что со спины Птичка выглядит совсем ребёнком, моложе его дочери. А ведь ей почти тридцать… Кстати, когда у Оксаны день рождения?

Михаил нашёл в одной из папок на своём компьютере резюме секретаря, открыл и посмотрел дату — 15 февраля. Но он ошибся — ей исполнится двадцать девять. Почти на десять лет он её старше.

Алмазов нахмурился и закрыл резюме. Непонятно, почему он вообще об этом думает? Какая разница, сколько Оксане лет? Она типичная девица без возраста, наверняка никогда не выйдет замуж. Совсем непривлекательная замухрышка. Глаза только красивые. Ну и волосы тоже иногда хочется потрогать — интересно, какая эта грива на ощупь. Во время секса Михаил любил брать своих партнёрш за волосы — не больно, но ощутимо, — и если представить на этом месте Оксану…

Организм отреагировал настолько резкой вспышкой возбуждения, что Алмазов даже испугался. Схватил чашку с кофе и выпил залпом, поморщившись — тьфу ты, а сливки-то, сливки!.. Чёрный кофе Михаил терпеть не мог, вообще не любил всё горькое.

Это всё стресс виноват. И атмосфера дома в последнее время. Раз он уже представляет Оксану своей партнёршей по сексу. Да ни за что в жизни! Из неё любовница — как из козы верблюд.

Михаил неожиданно вспомнил, как увидел Оксану в первый раз на собеседовании два с лишним года назад. Поначалу она показалась ему настолько несуразной и нелепой, что он едва не произнёс: «Нет, вы мне не подходите» прям с порога. Но потом решил, что это будет невежливо — пусть немного, но надо пообщаться с кандидаткой. И через пятнадцать минут Михаил обнаружил, что уже не замечает её несуразности. Видимо, потому что её не замечала сама Оксана. Она воспринимала собственную внешность как должное и не особенно комплексовала. Да, мелкая, тощая, на голове шапка из волос, и ничего с ними не сделать — только если сбрить, но тогда будет ещё хуже. Да, нос маленький, а губы крупные. Ну и что? Это не мешало Оксане уверенно говорить и быть большой умницей. Два языка, высшее художественное образование, хорошее знание офисных программ и делопроизводства — несмотря на то что опыт работы секретарём у Оксаны был небольшой, — всё это понравилось Михаилу, и он решил дать ей шанс. И не успел опомниться, как Птичка прочно поселилась в его приёмной. Никого другого Алмазов на этом месте уже не мог и не хотел представлять, потому что при одном только взгляде на Оксану у Михаила отчего-то почти всегда повышалось настроение. Ни одна женщина на него так не действовала, даже жена, когда он ещё её любил.

Михаил Оксане симпатизировал. И ему иногда было немного обидно, что она, наоборот, совсем не жаловала своего шефа. Хотя это в любом случае предпочтительнее, чем если бы Оксана в него влюбилась.

Оксана

Через полчаса рассылка с заданием была готова, и почти сразу ей на почту полетели обратки. Как Оксана и предполагала, сотрудники восприняли идею придумать название для сети собственных мебельных салонов и получить за это премию с недюжинным энтузиазмом и загрузили её почту по самое не балуй. Если учесть, что остальные дела никто не отменял — а перед Новым годом их было больше, чем обычно, — то Оксана толком даже не успевала просмотреть приходящие письма. Алмазов дал двое суток на мозговой штурм, и она решила, что зарегистрирует все идеи после — когда это время закончится. Пока же, мельком заглянув в присланные варианты названий, Оксана только иронично улыбнулась: почти все пытались каким-то образом, чаще всего неудачным, обыграть фамилию шефа. «Алмаз-мебель», «Алмазная мебель», «Алмебель», «Алмазный дом мебели» — подобная безвкусица составляла процентов пятьдесят из полученного. Михаил Борисович будет не в восторге, но вдруг всё-таки удастся обнаружить среди этих плевел хотя бы парочку нормальных зёрен?

Сам Алмазов продолжал почти перманентно пребывать в плохом настроении, которое периодически ухудшалось или улучшалось — в зависимости от успехов начальников отделов. Начальник отдела снабжения, например, решил проблемы с поставками новейшей фурнитуры, этим улучшив цвет лица её шефа почти на полдня, но затем начальник отдела логистики сообщил о трудностях на таможне и задержке европейских отделочных материалов — и Алмазов вновь помрачнел. Причём Оксана заметила, что уходить домой шеф с каждым днём стремился всё меньше и меньше, но и свиданий не назначал — она бы знала, он всегда просил её заниматься организацией всех своих встреч, даже личных, и это заранее обговаривалось ещё на этапе собеседования. Тогда Оксана, правда, не подозревала, что имеется в виду под личными встречами…