Не любовница (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 30

— Нет-нет, — Оксана тут же решительно помотала головой. — Я просто… думала кое о чём. Это из-за бывшего мужа. Он опять явился с утра, причём пьяный, на разговор просился. Я его огрела вот этой папкой, — она махнула рукой на папку с рисунками, и Алмазов сдавленно фыркнул.

— Надеюсь, била в пах?

— Нет, — с сожалением призналась Оксана. — Как-то не подумала даже. Наверное, это всё моё врождённое воспитание. Оно же не дало мне добить лежачего.

Михаил не выдержал и рассмеялся. Оксана тоже улыбнулась, но в её глазах он по-прежнему видел тревогу и какое-то смятение. Неужели бывший муж сумел зародить в ней сомнения в их расставании? Да ну, не может быть.

— Он что-то сказал тебе?.. — осторожно уточнил Михаил, заранее приготовившись к тому, что Оксана не станет отвечать и закроется, но она ответила, причём даже как будто с облегчением:

— О, много всего! Например, он сказал, что если бы Лена не забеременела, он от меня не ушёл бы. Представляете? Для меня её беременность в то время стала трагедией, со мной-то он детей не хотел, говорил, что не готов и давай, мол, отложим. А с ней запросто заделал. И сейчас вот подумалось — оказывается, это была вовсе не трагедия, а благо! Если бы Ленка не забеременела, я бы так и жила с этим кобелём.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Подобное только на расстоянии можно увидеть, когда уже время проходит, — понимающе кивнул Михаил, радуясь, что Оксана поделилась с ним своими мыслями. — Вот, кстати, знаешь… Думается мне, твой бывший муж решил, что полуголый мужик в твоей квартире субботним утром — это всего лишь случайный пятничный любовник, который сыграл ревнивца по твоей просьбе. Возможно, он даже следил за тобой, чтобы выяснить, приезжает к тебе кто-то или нет. Никого не заметил и решил попробовать ещё раз.

— Но вчера…

— Вчера мы возвращались поздно. Он мог не дождаться и уйти. Всё-таки зима, тяжело на улице кого-то караулить. А может, наоборот, увидел, надрался и решил ещё раз с тобой отношения выяснить. В общем, Оксан… сегодня я тебя до дома подвезу, пожалуй.

Он думал, она будет протестовать, но вновь ошибся.

— Спасибо, Михаил Борисович, — кивнула секретарь, посмотрев на него с такой благодарностью, что у Алмазова стало тепло на душе.

Оксана

Как здорово получилось-то, а? Оксана и сама хотела предложить шефу после работы подвезти её до дома, но не знала, как подступиться с такой просьбой. Она понимала, что Михаил Борисович ей симпатизирует, но где это видано, чтобы секретари пользовались начальниками, как службой такси? А наглеть не хотелось. Оксана слишком дорожила своими отношениями с Алмазовым, чтобы…

Она неожиданно замерла, пытаясь осознать то, о чём умудрилась подумать. Она — дорожит — отношениями — с шефом. Отношениями. Хм. А у них есть отношения? И ведь Оксана подразумевала не отношения между начальником и подчинённой, абсолютно нет. Иначе они не обсуждали бы его стихи и её рисунки. И она вчера не пригласила бы его поужинать вместе. И вообще…

Оксана вздохнула и зажмурилась. Только бы не выдать себя. Пусть Алмазов симпатизирует, пусть считает её своим другом, лишь бы не понял, что она в него по уши втюхалась, как школьница какая-то. Вот любит она плясать на граблях, любит! Что Коля — бабник, что этот.

Быстро схватив в руки мобильный телефон, Оксана решительно набрала номер своей подруги Наташи. И как только та взяла трубку, выпалила, наклоняясь над столом и почти шепча, словно опасалась, что шеф услышит:

— Ты говорила, у тебя есть кандидат на «приятно и с пользой провести время»? Какой-то друг мужа. Познакомишь?

— Оу, — выдохнула Наташа после секундной паузы. — Ты созрела? Обалдеть. Я думала, ты никогда не решишься. Думала, хочешь отрастить себе девственность обратно.

Голос у подруги был таким нарочито шокированным, что Оксана улыбнулась.

— Вряд ли это возможно.

— Если три с лишним года не трахаться — вполне! — отрезала Наташа. — И ладно бы девственность, а если мох начнёт расти? Или плесень? Говорят, если чем-то долго не пользоваться, это покрывается плесенью…

— Фу, Наташ!

— Не фукай, Фунтик. Лучше депиляцию сделай. С мужем поговорю, пригласим вас в гости в субботу или воскресенье.

— Уже?..

— Так в следующие выходные Новый год! — почти рявкнула Наташа. — Да и нечего откладывать, а то ещё передумаешь. И тогда точно — мох и плесень. И девственность!

— Да ну тебя! — рассмеялась Оксана и положила трубку.

Перед окончанием рабочего дня Оксана зашла в туалет и пару минут смотрела на себя в зеркало, вздыхая и думая о том, как бы выглядеть привлекательнее? Нет, не в субботу — сейчас. У неё даже косметики с собой никакой не было, только заколка для волос. Может, собрать их? И сидеть в машине Алмазова не растрёпой, а вроде как с причёской? А что, почему бы и нет…

Она скрутила из волос толстенький жгут, закрепила его на затылке заколкой, оставив по бокам пару кудрявых прядей, и удовлетворённо кивнула. Гораздо лучше. Ещё бы помаду и тушь сюда.

Самой стало смешно, и Оксана улыбнулась. Знал бы Алмазов, что ей хочется ради него прихорашиваться — хохотал бы до колик. Даже если она тушью и помадой себе заново лицо нарисует, всё равно не дотянет до его дев. Тогда надо ещё ноги удлинять и бюст увеличивать как минимум. И в задницу вставлять какие-нибудь импланты — или как эта штука называется, благодаря которой попа как орех? И удалять… как их… Оксана про это однажды в инстаграме читала и очень удивилась, что кто-то подобным занимается. Ах, да! Комки Буша. Тьфу, нет, комки Биша.

Вот только после этого она станет «достойна» быть любовницей Алмазова. Хорошо, что это счастье ей и даром не надо!

Фыркнув, Оксана вышла из туалета, вернулась в приёмную — и тут из своего кабинета вышел Михаил Борисович, держа под мышкой обе её папки с рисунками.

— Возвращаю, — кивнул он, заметив её взгляд. — Как раз довезу, чтобы ты эту тяжесть в метро не таскала. Одевайся, Пти… Оксан.

Пти? Что ещё за пти? Она помнила, было такое божество в Древнем Египте — Пта, или Птах, но с чего Михаил Борисович сейчас произнёс нечто подобное? Непонятно.

Думая об этом, Оксана едва не перепутала сапоги и не надела правый на левую ногу. Чертыхнулась, поменяла местами, обулась, встала и пошла к шкафу с одеждой, возле которого стоял Алмазов с её курткой наизготовку. Оксана нырнула в рукава, обернулась и, застёгивая молнию, поинтересовалась, глядя шефу в глаза:

— А что это за Пти? Вы только что сказали, когда выходили из кабинета.

К её удивлению, Михаил Борисович словно немного смутился. По крайней мере взгляд он отвёл и, улыбнувшись, ответил:

— Ерунда, не бери в голову.

— Лучший способ заставить кого-то что-то взять в голову — произнести вот эту фразу, — хмыкнула Оксана, почти умирая от любопытства. — Так что я теперь буду об этом думать если не весь вечер, то его половину точно.

— Не надо. Хотя… пригласишь меня на чай? Тогда расскажу.

От такой наглости Оксана на мгновение потеряла дар речи.

И она ещё недавно переживала, как бы не задеть Алмазова просьбой довести её сегодня до дома и этим отвадить Колю, если он вновь явится. А шеф… нехороший человек, редиска… сам в гости напрашивается!

— А почему на чай? Или… вы дома будете ужинать?

Спросила — и ощутила, как щёки заливает каким-то невыносимым жаром. Они словно горели, облитые бензином и безжалостно подожжённые её безрассудством.

А Алмазов смотрел на неё так, будто ему это нравилось, и взгляд его лоснился от радости и удовольствия.

Она сошла с ума, да?..

— Хочу поужинать у тебя, — произнёс Михаил Борисович настолько ласково и проникновенно, что у Оксаны слегка подкосились ноги, а сердце забилось в груди, будто птица, стремящаяся на волю из клетки. — А можно?

Точно, она сошла с ума. Какая досада.

— Можно…

Михаил