Не любовница (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 1

Оксана, закусив губу, стояла возле своей кровати и смотрела на развалившегося на ней шефа. Он спал, чуть посапывая и широко раскинув руки, как человек с кристально чистой совестью. Даже ненавистное лицо казалось сейчас милым: расслабленное и мягкое, оно было каким-то беззащитным, лишённым привычной суровости. И если бы не стойкий запах перегара, заполнивший комнату, как дым во время пожара, она бы даже залюбовалась.

Оксана отвернулась и повела затёкшими плечами. Из-за шефа, занявшего её кровать, она была вынуждена ютиться на крошечном кухонном диване, страдая от невозможности принять удобную позу. В итоге всё-таки свалилась с него под утро, набив небольшую шишку на лбу. И теперь собиралась предъявить эту шишку шефу и потребовать компенсации за неудобства. Денежной компенсации, разумеется. Больше ей ничего от начальника нужно не было. Только премию бы заплатил.

Хотя… вдруг вздумает уволить? От Алмазова вполне можно было ожидать подобного поведения. А что, почему бы и нет? Оксана видела его в абсолютно непрезентабельном виде: держала за шиворот, пока шефа тошнило за углом ресторана, где у них проходил корпоратив, потом заталкивала его пьяную тушу в такси и пыталась вытрясти адрес доставки. И если бы у неё это получилось, она бы в жизни не привезла Алмазова к себе домой. Но, увы — шеф только что-то невнятно блеял, а таксист ругался, что высадит их посреди трассы, если пьяный пассажир оставит свой след в его драгоценной машине. Пришлось, пообещав горячему кавказцу тройной тариф, назвать свой адрес, а потом ещё тащить Алмазова на собственном горбу до лифта и из него до квартиры.

Дома Оксана сбросила шефа на пол, как мешок с картошкой, посмотрела с ненавистью, хотела пнуть, но сдержалась. Вдруг вспомнит подобное поведение от собственного секретаря и уволит? Нет уж. Пусть валяется. А она пока примет душ и переоденется.

Не было Оксаны от силы минут пятнадцать, но когда она вышла из ванной, то обнаружила, что посторонний пьяный предмет переместился из прихожей в комнату, да ещё и имел наглость улечься на постель и уснуть! Возмущению её не было предела, и какое-то время она стояла над кроватью, гневно пыхтя и воображая, как стягивает шефа с постели на пол, а потом — да-да, опять! — пинает его ногами.

Но ничего подобного Оксана делать не стала. Во-первых, тогда увольнение ей светит как пить дать. Во-вторых, перед тем, как лечь, напившийся в зюзю Алмазов стащил с кровати покрывало и теперь лежал на её постельном белье. Ложиться туда после него, ещё и пьяного?! Фу!

Ну и в-третьих, Оксана опасалась, что если потревожит покой шефа, то его может стошнить, и тогда придётся не только терпеть присутствие этого пьяного тела, но и убирать последствия. Кто любит убирать за пьяными? Правильно, никто. И Оксана благоразумно решила, что оставит Алмазова там, куда он завалился, а сама ляжет на кухне. А утром, когда шеф придёт в себя, потребует премию.

Вот только утро уже настало, а начальник в себя не приходил. Спал, аки счастливый младенец, едва слюни не пускал. И Оксана злилась. Напился, значит, он, а страдает она! И вообще, почему он здесь, а не у какой-нибудь из своих фигуристых любовниц?!

«Ты же его сама привезла», — ехидно напомнило подсознание, и Оксана поморщилась. Ну да, привезла. Она терпеть не могла своего шефа, но не бросать же его в мороз пьяным на улице! Он даже без куртки был, в одном костюме. Как на корпоратив явился — так с него и ушёл. Все думали, что шеф уехал. А он, видимо, отдельно бухал, в «випке» или вообще в соседнем заведении. Непонятно только, зачем было нахрюкиваться до подобного состояния? Хотя это не её дело.

Оксана сходила на кухню, взяла стакан, наполнила его холодной водой из-под крана, вернулась в комнату и уже хотела с наслаждением плеснуть эту воду Алмазову в физиономию, когда он неожиданно открыл глаза. Посмотрел на неё с недоумением и просипел:

— Оксана Валерьевна, что вы здесь делаете?

Чёрт! Лишил её единственного за утро удовольствия. Теперь поздно выплёскивать воду.

— Стою, — съязвила она и поставила стакан на прикроватную тумбочку. — А вы, Михаил Борисович, лежите. И предваряя ваш следующий вопрос — это не ваша, а моя квартира. Вчера вы перебрали и не смогли назвать адрес таксисту, поэтому я привезла вас к себе.

К недоумению добавился ужас.

— Я что — вас?.. — Алмазов запнулся и тут же ответил себе сам, выпалив: — Не может быть, вы же непривлекательны! — Ужас и недоумение моментально исчезли, и шеф поморщился. — То есть…

— Я требую премию! — отрезала Оксана, внутренне сжимаясь от напряжения. — Я нанималась секретарём, а не нянькой и не обязана заботиться о вашем пьяном теле. Однако вы могли замёрзнуть насмерть. С пьяными, знаете ли, такое случается. Так что будьте добры премию! — Она развернулась и пошла на кухню, пылая от ярости. — А теперь вставайте, приводите себя в порядок и приходите завтракать.

Оксана от души хлопнула дверью и поморщилась, когда на пол полетела штукатурка.

Сволочь! В следующий раз надо будет оставить его на улице. Пусть замерзает! Не обязана она думать о благополучии Алмазова!

В конце концов, она ему не жена и не любовница!

Оксана

За пять дней до корпоратива

— Прости-ите, — протянула холёная блондинка, останавливаясь возле стойки секретаря и глядя на Оксану, как на дождевого червя, случайно попавшего под каблук её новых дизайнерских туфель, — а Михаил Борисович на месте?

— Нет, — ответила Оксана кратко и указала ладонью на бежевый кожаный диван. — Вы можете подождать его здесь.

Блондинка кивнула и величественной походкой направилась к дивану, изящно балансируя на высоченных каблуках. Оксана, прищурившись, смерила её взглядом и подумала, что сама наверняка не достанет этой каланче даже до подмышки. Но Алмазову именно такие девушки и нравились. Он и сам был высоченный и здоровенный, как шкаф. Оксана даже про себя называла шефа «человек-антресоль». Ей, с её ростом метр пятьдесят девять, всё время приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Первое время раздражало, но потом она привыкла и приспособилась, чаще глядя не в лицо, а на галстук. По этой причине Оксана за два года работы у Алмазова запомнила абсолютно все его галстуки и всегда подмечала, когда он покупал и надевал новый.

Вообще-то шеф был женат, причём, по слухам, с восемнадцати лет — то есть, уже около двадцати лет, больше половины жизни. За это Оксана и недолюбливала Алмазова: терпеть не могла изменников, сама была замужем за подобным ходоком. А шеф, в отличие от её бывшего благоверного, даже не скрывался — любовницы постоянно приходили к нему на работу, чтобы вместе пообедать, или являлись в конце рабочего дня, собираясь поехать в гостиницу, где Оксана частенько самолично бронировала номер. Эти мерзости она особенно не любила, но помалкивала. Платил Алмазов хорошо, даже отлично, а его личная жизнь — не её дело. Хотя его жену было неимоверно жаль.

Блондинка села на диван, приняла эффектную позу, и Оксана, кинув на девицу мимолётный взгляд, неуловимо хмыкнула: красотка явно ожидала, что ей предложат чай или кофе, но Оксана молчала. Год назад, после того как одна из любовниц Алмазова вынесла ей весь мозг, привередничая по поводу поданного чая, из-за чего Оксана не доделала важную работу, шеф разрешил не обслуживать, как он выразился, «его личных гостий».

— Вы имеете право им отказывать, если заняты, — сказал он тогда, удивив Оксану донельзя. Она-то думала, Алмазов будет на стороне любовницы. — Работа прежде всего.

Это был, пожалуй, единственный плюс шефа для Оксаны — работу свою он ценил и с личной жизнью не смешивал.

Эта самая «личная жизнь», устав многозначительно вздыхать, всё же решила обратиться к Оксане.

— Извините, женщина, вы не могли бы сделать мне кофе? — И, не дожидаясь ответа, продолжила: — Капучино. С сахаром.