Физиологическая фантазия - Елистратова Лола - Страница 5

• Предыдущая
• 5/41
• Следующая

– Да, но это была моя игла, – ледяным тоном проговорила Фауста. – Иди работай, нечего тут болтаться.

Марк проводил глазами изящный силуэт девушки и опять посмотрел на гравюру.

– Этот зверь – самое жуткое создание, которое когда-либо появлялось на территории Европы. В течение трех лет оно держало в страхе весь Жеводан, – стал рассказывать он. – На самом деле, до сих пор точно не известно, что это за чудовище. Волк? Оборотень? Пес, науськиваемый маньяком? Напуганные люди называли его просто Зверь. Посмотрите, – обратился он к Фаусте, – даже на вашей гравюре он не очень похож на волка. Тело длинное, передние лапы слишком короткие. Чудовищные когти и клыки, большая голова с узкой хищной мордой, маленькие, торчащие вверх уши. Это может быть и волк, и тигр, и гиена – кто угодно.

– Да, правда, – словно с удивлением заметила доктор, взглянув на изображение. – А я никогда не замечала. Хороший глаз у тебя.

– Знали бы вы, сколько я таких картинок видел. В репродукциях, конечно. Такие оригиналы, как у вас, только в национальных библиотеках хранятся. Да и сама картинка, честно говоря, необычная.

– Что же в ней необычного?

– Как правило, на литографиях зверь нападает на женщин. Его часто изображают в полный рост: перед прыжком он вставал на задние лапы, а потом бросался на человека. Метил всегда в лицо. Раздирал жертве голову, грудь и живот. А на вашей гравюре жертва не женщина, а мужчина, и зверь не нападает на него, а сидит рядом с изувеченным телом – спокойно сидит, как будто охраняет.

– Виски-то выпей, – сказала Фауста.

Марк вернулся на диван и снова взял в руки стакан.

– Удивительная гравюра, – заключил он. А потом протянул просительно: – Не разрешите ли вы мне ее отснять? Это недолго. Я приду с профессиональной камерой и быстро все сделаю.

– Что ж, приходи, – спокойно разрешила доктор. – Когда ты хочешь прийти?

– А завтра вечером можно?

– Приходи, – повторила Фауста. – Чайку попьем, расскажешь нам с Таней о своем звере. Таня – это ассистентка моя, – объяснила она Марку. – Ей, видимо, так любопытно, что она уже давно стоит в коридоре и подслушивает.

Пунцово-красная Таня вышла из коридора и остановилась в дверном проеме.

– Ну как ты себя ведешь? – спросила Фауста. – Сначала опоздала, потом иголку утопила, теперь в холле прячется. Что за девочка, ей-богу!

– Так интересно было про зверя, – виновато сказала Таня.

– Да расскажет он нам завтра про этого зверя. Правда, Маркуша? – неожиданно ласково осведомилась доктор.

Марк, так до сих пор и не сделавший ни глотка, от растерянности поставил стакан обратно на стол.

– А где же Зверь жил? – спросила Таня, воспользовавшись минутой замешательства.

– Вообще-то неизвестно, куда он прятался, когда уходил от облав, – ответил Марк. – Я полагаю, что там было одно ущелье... Собственно, оно и сейчас есть. Но это долго объяснять, я вам потом расскажу. А на людей он обычно нападал на пастбищах. Он охотился не на быков – именно на людей. Пастушьи псы при его виде только дрожали и скулили, даже не пытаясь защищать хозяев. Правда, быки, за которых прятались пастухи, выставляли ему навстречу рога, но зверь был хитер. Он ловко избегал ударов, огибал быков и опять кидался на людей. А потом зверь так обнаглел, что перестал бояться людных мест и пожирал своих жертв буквально на пороге их собственного дома, в саду. При криках: «Зверь!» крестьяне, конечно, выскакивали из домов с топорами и вилами, но жертва с разодранным лицом, грудью и животом уже валялась на земле. Зверь же, заметив людей, презрительно встряхивал огромной головой и медленно трусил прочь, словно хотел показать, что он их не боится.

Таня зачарованно слушала рассказ молодого человека, широко раскрыв карие глаза. Глаза были глубокие, темные и составляли такой яркий контраст с пепельными волосами, что Марк невольно залюбовался девушкой. Да так, что взгляда не мог отвести: словно тонкое глазное копье не упало в воду, а проткнуло ему насквозь и голову, и сердце, и живот.

– Просто сказочник, да и только, – заметила Фауста. – Вот придешь завтра, расскажешь нам конец истории.

– Да, конечно, приду. Спасибо, – заторопился Марк и вскочил с дивана.

– Видишь, все-таки не зря ты сюда приехал, – сказала доктор, провожая его до входной двери.

– Хотел же помочь людям, – юноша развел руками и улыбнулся. – Никому, правда, не помог, зато для себя нашел много интересного.

Он бросил последний взгляд в коридор, но Таню уже не увидел.

– До свиданья. Спасибо большое, – сказал он на прощанье.

– До завтра, – ответила доктор.

Вернувшись в гостиную, Фауста с сожалением посмотрела на нетронутый Марком напиток, по цвету и вкусу неотличимый от виски, взяла со столика стакан и понесла выливать его в туалет.

– Фауста Петровна, – позвала ее в это время Таня.

– Что такое?

– Смотрите, эксперт сумочку забыл.

И правда, посреди дивана лежала сумочка, с которой Марк зашел в квартиру.

– Иди наконец работать, Таня, – сказала Фауста со вздохом.

А стоило девушке скрыться в лаборатории, как доктор подошла к дивану и с размаху уселась на лежащую на нем сумку.

На следующее утро Таня и думать забыла об удивительных событиях вчерашнего дня. С девяти часов все пошло по обычному распорядку: прием, Фауста Петровна в белоснежном халате, стерильные марлевые салфетки, фарфоровые чашечки с трехпроцентным раствором борной кислоты, суета в лаборатории. Думать о таинственных убийствах и симпатичном историке было некогда: раздавался звонок в дверь, и на пороге появлялась очередная клиентка.

Клиентки, в основном, все были постоянные и приходили по два раза в неделю, записываясь сразу до конца года в январе месяце. Фауста их терпеть не могла: работать с их зеркально чистыми, ее стараниями отполированными лицами было скучно. Доктор любила лица страшные, обезображенные огромными угрями, которые прокалывала при помощи зверского электроаппарата. Любила келоидные шрамы, стиравшиеся под ее ловкими руками, и белые хвостики тугих прыщей, которые она удаляла виртуозно: целиком и без малейшего рубчика. Фаусте был нужен настоящий, интересный враг – какой-нибудь коварный клещ-демодекс, а не приторно-идеальные лица постоянных клиенток. Ну что с ними сделаешь? Только нудные массажи, в которых одна забава – Таньку учить: смотри, девочка, этот прием называется «пальцевый душ», этот – «пиление и рубление», а вот так делаются давящие поглаживания от подбородка к уху. Но вообще-то – скука, скука...

– Ну что, – сурово спрашивала доктор вошедшую клиентку, – много прыщей принесла?

Выяснялось, что ни одного, – вот тоска. Но если у корня волос находился хоть один прыщик, Фауста с наслаждением исследовала его этногенез.

– Вижу, что позавчера ты ела дыню, – выносила она свой вердикт.

– Да, Фауста Петровна, ела, – краснела клиентка.

– Сколько раз можно повторять, – нараспев, как псалом, произносила доктор, – что тебе нельзя есть дыню, бананы и виноград. И вино нельзя, – добавляла она злорадно, – а уж шампанского вообще ни капли. – В конце бросала снисходительно: – Пиво можно. В нем хотя бы есть витамины группы В.

И что, скажите, должна делать с этим пивом зеркальнолицая несчастная? Для того ли она холила и лелеяла свою валютную красу, чтобы таскаться по пивным?

Но Фаусте эти соображения были безразличны. Доктор грезила о залепленных угрями уродах, но таким ее услуги не по карману. Правда, иногда Фаусту так разбирало, что она могла пригласить особо интересный объект и бесплатно. Или же отводила душу, сидя с Таней над дерматологическим атласом, изображающим красных чудовищ с содранной кожей, а эту кожу – рядом, на соседней странице, отдельно. Был в чести и полный справочник венерологических заболеваний. Ну и, конечно, сборник прописей – уникальные рецепты, ведомые только одной Фаусте и еще – немножко – Тане. Иногда девушка получала доступ к сокровищу и, лихорадочно листая страницы, пожирала глазами странные сочетания слов: «профессиональные травы», «погодные травы», «чудесный ключ»...

• Предыдущая
• 5/41
• Следующая