Три рецепта для Зоюшки (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 7

Отчество управляющего Хозяин проигнорировал.

— Хорошо.

— Хотя вряд ли у вас будут проблемы с Альбиной, но вдруг. А вот с моей племянницей Алисой точно будут. Ей девять лет, и она… весьма специфический ребёнок. Раньше это тоже ощущалось, но не настолько. А после того, как полгода назад погибли брат с женой…

Ужас какой, бедная девочка. В девять лет остаться без родителей! Ничего удивительного, что у неё начались поведенческие проблемы.

— Алиса очень капризная, часто отказывается от еды, — продолжал между тем Глеб Викторович. — Плюс в последнее время полюбила делать пакости работникам дома. То бельё постельное всё намочит или раскрасит, то средства для чистки спрячет так, что не найдёшь, то на кухню проберётся и яйца все переколотит об стены.

Я не стала говорить, что ребёнок подобным образом, видимо, пытается добиться его внимания, — не моё это дело. Моё дело — готовить завтраки, обеды и ужины.

— У вас обязательно будут проблемы с Алисой, и — да, ей придётся придумывать отдельный стол, и то не факт, что станет есть. Вы готовы к такому?

— Вполне. — Хуже, чем жизнь с мачехой и сёстрами, всё равно не может быть. — Но давайте уточним насчёт зарплаты, проживания и выходных.

— Из-за ковида жить придётся здесь. В город выезжать можно, но любую поездку нужно согласовывать со мной. Надеюсь, что это ненадолго. Выходной — раз в неделю полноценный, и ещё два раза в неделю вы не готовите ужин — мы в эти дни заказываем доставку. Зарплата…

От суммы у меня слегка помутнело в глазах. Если я проработаю здесь хотя бы полгода, то, скорее всего, смогу наконец заплатить первый взнос за квартиру…

— Устраивает?

— Да, — я кивнула, улыбнувшись, и Глеб Викторович чуть искривил губы в ответной улыбке. — Но мне ещё неделю нужно доработать на прошлом месте.

— Хорошо, нужно так нужно. Всё, Зоя, идите к Николаю, он вам расскажет, что делать дальше.

Я попрощалась, встала со стула и пошла к двери. И уже на полпути почувствовала, что на меня по-прежнему смотрят. И чёрт меня дёрнул обернуться…

Да, действительно — Глеб Викторович сидел на месте и с явным удовольствием таращился на мои ягодицы. Да, не модельные, а вполне себе ого-го, сорок шестого размера. Но ему точно нравилось…

Резко развернувшись, я постаралась поскорее выскочить из кабинета. Чудом распахнула тяжеленную дверь, чуть не прищемив себе пальцы, и выпрыгнула в коридор, ощущая, как жаром вспыхивают щёки.

Блин блинский! И почему я так смутилась? Подумаешь, разглядывал. За просмотр денег не берут!

Глеб

Когда Зоя вышла из кабинета, Глеб позволил себе улыбнуться, вспомнив, как она порозовела, заметив его взгляд, — словно молодая девчонка. Хотя она и есть молоденькая, младше его лет на пять-семь, но не настолько, чтобы смущаться из-за почти невинного взгляда. Почти — потому что посмотреть там было на что. Попа аппетитная, и сама Зоя… не то чтобы красивая, скорее — интересная. Почти альбинос. Очень светлые волосы, заплетённые в густую косу, ресницы и брови темнее, но не настолько, чтобы заподозрить их обладательницу в покраске шевелюры. Глаза светло-серые, но с желтизной — почему-то они навевали Глебу мысли о волках. Нос с аккуратной горбинкой, губы розовые и пухлые, в уголке над верхней губой — маленькая кокетливая родинка. Низкий рост и фигура не модельная, есть за что подержаться и спереди, и сзади. Глеб за то время, что встречался с Альбиной, уже успел отвыкнуть от таких девушек: в Альбине ни жиринки лишней не было. А Зоя аппетитная. Почти как то, что она ему сегодня приготовила.

Глеб всегда любил острое, в отличие от остального семейства, и за свою любовь периодически получал нагоняи от матери с отцом. Когда они замечали в мусорном ведре контейнер от острых куриных крылышек или тайской лапши, сразу начинали читать лекции о гастрите, язве и прочих болезнях, которые обязательно будут у Глеба, если он станет есть подобное. Глеб кивал, каялся, вздыхал и говорил, что больше ни-ни. Но продолжал втайне от родителей хотя бы перчить всю свою еду. А когда их не было дома, жарил для себя и брата курицу с чили и чесноком, и они вместе ели, а потом замывали следы преступления и тщательно проветривали кухню.

Брат… Глеб безумно скучал по Олегу. Брат был старше его на три года, но они всегда дружили, несмотря на эту разницу в возрасте. Олег для Глеба был не только другом, но и старшим товарищем, наставником — в общем, самым близким человеком, даже ближе родителей. Отец и мать скончались несколько лет назад, и сейчас Глеб был рад этому, понимая, что смерть Олега ударила бы по ним не меньше, а то и больше, чем по нему. Младшего сына они любили, но точек соприкосновения было не так много, как со старшим. Олег всегда был «маменькиным сынком», а с отцом у них было достаточно совместных увлечений — рыбалка, яхтинг, вертолёты. Глеб ничем подобным не увлекался. Высоты он боялся, рыбалка навевала тоску, яхтинг… Это он ещё мог, но без особого энтузиазма. С адреналином у Глеба, в отличие от Олега, было нормально, и он предпочитал самое обыкновенное плавание и скучные игры на свежем воздухе — футбол, баскетбол, теннис.

Погубили брата и его жену Эльмиру вертолёты. В выходной день они отправились на вертолётную площадку, чтобы покататься. Вёл машину сам Олег. Позже экспертиза пришла к выводу, что ему, вероятно, стало плохо во время полёта — по этой причине они и упали, чудом никого больше не задев. Оставили Алису сиротой…

Глеб поморщился и, вздохнув, встал со стула. С племянницей необходимо было пообщаться, и как можно скорее.

У Алисы каждый день менялось настроение. То она бегала по всему дому и сшибала углы, то запиралась в своей комнате и сидела там в полной тишине. То нормально ела, то кидалась едой в окружающих. Единственное, в чём племянница проявляла постоянство, — это война с Альбиной. Девушку Глеба она невзлюбила сразу и безоговорочно. Психолог объяснил ему, что Алиса так борется за внимание, которого ей стало не хватать после смерти родителей, но утешало это мало. Альбина переживала, нервничала, психовала, плакала и обижалась на всех, в том числе и на Глеба. И он в этой ситуации зачастую не знал, кого утешать — девушку, с которой встречался последние пять лет, или любимую племянницу, мелкую и капризную дочку погибшего старшего брата.

Дом этот, кстати, принадлежал Олегу. В отличие от Глеба, который предпочитал городскую квартиру и близость к благам цивилизации, брат ценил пространство, свежий воздух и… пафос. Иначе у Глеба никак не получалось назвать интерьер в этом особняке. Он обалдевал от окружающего, ещё когда не жил здесь, а только приезжал в гости, а теперь тем более.

Вообще поначалу Глеб хотел забрать Алису в свою квартиру, но… этих «но» оказалось слишком много. Во-первых, кто-то должен был заниматься ребёнком, нанимать няню — лишний стресс для племянницы. Эльмира воспитывала дочь сама, давно нигде не работала, и сейчас было проще оставить Алису под присмотром знакомой прислуги, чем нанимать абсолютно нового человека. Во-вторых, дома и стены помогают, это Глеб осознал быстро. Пока племянница оставалась там, где росла с детства, с ней ещё можно было договориться. Кое-как, с трудом и скандалами, но можно было. Стоило Глебу попытаться перевезти Алису в свою квартиру… Что называется: туши свет, бросай гранату. Девочка молчала и так же молча пакостничала, Альбина злилась и скандалила. Работать в подобной обстановке было невозможно, а работы после гибели Олега навалилось… Глеб едва успевал спать и есть, молясь высшим силам, чтобы этот кошмар поскорее прекратился и Алиса начала вести себя нормально. В итоге решил, что ему будет проще иметь большее пространство для манёвра по разведению своих «женщин» по разным углам, и переехал в особняк брата. Тем более что тот по завещанию всё равно отходил ему. И Алисе, конечно.

Переезд был сопряжён с огромным количеством трудностей, но для племянницы действительно оказался благом — и это, по мнению Глеба, окупало всё остальное. Даже постоянные препирательства с Альбиной, которую не устраивало… да, в общем-то, практически всё. Проще было перечислить, что её устраивало, поэтому Глеб старался не обращать внимания на недовольство своей девушки. Что называется, стерпится — слюбится.