Заклятие на любовь (СИ) - Платунова Анна - Страница 48

Напрасно я надеялась. В пророчестве не говорилось ни слова о «драгоценности, отданной нуждающемуся». Отличная формулировочка, кстати. Я могла бы пойти в прорицательницы, если бы такая специализация существовала.

– Ты чего в уборную бегаешь? Живот прихватило? – посочувствовала Мальвина, когда я в пятый раз вышла из комнатки уединения. – Сходи к мэтру Форзи, а то спектакль на носу, как бы тебе не разболеться.

До премьеры оставались считаные дни. Большой зал академии уже переоборудовали под выступление: расставили стулья, повесили занавес, отгородив часть зала под сцену. Парни растянули задник, в узком пространстве между холстом и стеной нам предстояло гримироваться и переодеваться в костюмы. Сюда же запихнули весь необходимый реквизит. Любое неосторожное движение могло привести к тому, что холст рухнет на голову артистов.

Мэтрисс Нинон ругалась почем зря и кляла традиции, из-за которых мы вынуждены терпеть неудобства. Но в уставе академии черным по белому написано, что «премьеры театральных студенческих постановок должны проходить в Большом зале», точка.

Наша руководительница, как все творческие личности, ужасно волновалась за свое детище и в последнее время сделалась невыносима. Хорошее настроение сменялось плохим так быстро, что мы не успевали приспособиться и потому предпочитали держаться подальше. У бедного хорька, фамильяра мэтрисс Нинон, шерсть стояла дыбом и глазик дергался.

Мы несколько раз прогнали генеральную репетицию в костюмах. Рой и Меринда смотрелись великолепно, что говорить – настоящие принц и графиня. Эти двое ворковали, как голубки. Как-то я отправилась разыскивать в горе вещей широкополую шляпу и сапоги-ботфорты и застукала их целующимися. Рой и Меринда спрятались в углу нашей тесной гримерки за ящиком с реквизитом, и я не сразу заметила влюбленную парочку. Лишь когда из моих рук вырвался сапог, тяжелым каблуком припечатал Меринду и та заверещала, будто болотная нежить. Рой принялся растирать ушибленную ногу своей зазнобы, бросая на меня гневные взгляды.

– О! – невозмутимо сказала я. – Смотрю, вы отлично вжились в роль.

Даже не знаю, как сдержусь, чтобы не опрокинуть дорогую подруженьку на сцене, наступив ей на подол.

Но человеконенавистнические мысли, вернее, мериндоненавистнические, покидали меня, как только я оказывалась рядом с Ди. Он, хотя и не участвовал в премьере, каждый день приходил на репетицию, чтобы поддержать меня, а во время коротких перерывов повторял со мной целительство. Потому как спектакль спектаклем, а зачет никто не отменял. Всполох же учил меня произносить реплики Кота в Сапогах с интонациями изворотливого и умного фамильяра, такого же, как сам пумыч.

– Доверься мне, хозяин, – просила я с хитрой улыбкой. – И графиня станет твоей.

А шепотом добавляла от себя: «Провалилась бы эта графиня куда-нибудь!»

Я искренне и от всей души желала Меринде всяческих неприятностей, но, так и быть, после спектакля. Ди качал головой – не одобрял моего ворчания.

График занятий, репетиций, консультаций сделался такой плотный, что порой не оставалось времени на ужин. Утром приходилось напрячься, чтобы вспомнить, какой день недели на дворе. От напряжения я даже слегка похудела, так что мадам Вереснет во время очередной примерки платья недовольно пыхтела, прихватывая по бокам провисшую талию.

– Если так и дальше дело пойдет, – не выдержала она, – на балу вы вывалитесь из платья. Нельзя вам дальше худеть! Никак нельзя!

Это предостережение меня ужасно рассмешило. Вот уж не думала, что надо опасаться похудения.

Эх, где моя тонкая талия! Где мои изящные ножки с маленькими ступнями! Порой мне начинало казаться, что прежняя жизнь Алисии Уэст была лишь сном…

К счастью, сейчас не хватало времени, чтобы тревожиться об этом.

Честно говоря, я больше переживала о другом. Мальвина и Бруно вовсю обнимаются, ходят, взявшись за руки, и, хотя Маль слишком скромна, чтобы делиться личным, они наверняка целовались. Про Роя и Меринду вообще молчу: липучка Ринда висла на Рое в столовой, на репетициях, на занятиях. Еще немного, и левая рука бедняги вытянется до земли. И это были не единственные парочки. Да что там, почти все парни-первокурсники присмотрели себе девушек, которых пригласят на Зимний бал.

Я пойду с Ди, это решено. Димитрий вел себя безупречно – помогал, заботился, выслушивал и всегда был рядом. Но, проклятие, я никак не могла взять в толк – мы встречаемся или всего лишь друзья? Он никогда не говорил о своих чувствах прямо. И не пытался поцеловать… Последнее особенно досаждало.

Сначала я боялась поцелуев, а теперь злилась, что он решается так долго. Ну что мне, в самом деле, зажать его в углу за сундуком с реквизитом? Я представила, как притисну Ди к стене своим мощным бюстом, и нервно хихикнула.

Неужели он такой несообразительный? Прежде я не замечала за Ди недогадливости.

Возможно, он дает мне время привыкнуть, не хочет давить. Ведь еще недавно я шарахалась от щуплого цыпленка как от огня, помыслить не могла, что нас с ним увидят вдвоем. Позор, скандал и катастрофа. И, наверное, если бы Ди был более напорист, я бы снова испугалась и оттолкнула его. Отличная тактика, Ди: быть поблизости, но не вместе, оставаться рядом, но держать на расстоянии! Ставлю тебе «превосходно». У меня каждый раз замирает сердце, когда ты просто садишься на соседний стул. Волоски на руках становятся дыбом. А у тебя такое бесстрастное лицо и такой спокойный голос, что я начинаю сомневаться – не ошиблась ли я в твоих чувствах.

О Солнцеликая, почему так сложно жить эту жизнь?!

Я твердо решила, что в день Зимнего бала выясню отношения с Ди. Сколько можно мучиться неизвестностью?

Однажды вечером рядом с расписанием появилась афиша, приглашающая студентов и преподавателей на отчетный спектакль театральной студии.

Меня будто током ударило – премьера завтра!

Для участников театральной студии отменили учебу. С самого утра мы занимались последними приготовлениями, а мэтрисс Нинон бегала по залу с полубезумным взглядом. До чего впечатлительные эти люди искусства! Она бралась то за одно дело, то за другое, в конце концов увлеклась изготовлением иллюзий. Стены зала превратились в древние кирпичные стены замка, увитые плющом. Перед сценой мирно паслись полупрозрачные овечки, которые вежливо и ненавязчиво мекали через определенные промежутки времени. Два королевских глашатая со свитками в руках бродили по коридору, зазывая всех на вечернее представление. Они выглядели совсем как настоящие, живые люди, так что декан ведунов, случайно проходивший мимо и не признавший чужаков, строго спросил, кто они и откуда. Глашатаи дружно зачитали приглашение. Мэтр Авис был сильно раздосадован тем, что не сумел распознать магию чаровников, и ушел, бормоча: «Глупые выходки! Нужно запретить такие достоверные иллюзии». Мы еле дождались, пока он скроется за углом, и чуть не попадали на пол от смеха.

После обеда Меринда сразу переоделась в платье графини и уселась на стуле, сложив руки.

– Эй, хватит прохлаждаться! – не выдержала я.

Стулья, которые извлекли из подвала специально для представления, пропитались пылью. Мы, чаровники, выбивались из сил, очищая их магией. Пусть и ведуны сделают что-нибудь полезное.

Меринда смерила меня высокомерным взглядом:

– Бытовая магия и грязная работа – для таких, как ты, толстуха!

Конечно, поблизости не было Роя, при нем Ринда поостереглась бы показывать свое истинное лицо. Даже сейчас она мило улыбалась, так что со стороны казалось, будто мы мирно беседуем.

У меня аж дух захватило от такой наглости! Мерзавка уверена, что ей сойдут с рук любые выходки.

– Ах, грязная работа? – нежно улыбнулась я, незаметно положив ладонь на сиденье особенно замызганного стула.

Меринда не видела, что с помощью магии я собираю пыль в прелестный серый комок. Она состроила благостную мину и негромко ответила:

– Специально для таких хрюш.