Солнечный луч. О чем молчат боги - Григорьева Юлия - Страница 16

– Почему ты решила уйти из дома моей сестры? – вдруг спросил Рахон.

– Мне не понравилось, что меня обсуждают так, будто меня нет рядом, – ответила я, поглядывая на небо.

– Тагайни вели себя так же, – заметил пятый подручный.

– Нет, – я бросила на него взгляд. – Они всегда напрямую обращались ко мне. Доказывали, что я пагчи, но доказывали мне. И даже если начинали спорить между собой о том, кто я и зачем Танияр привел меня, я оставалась участником этого спора. Геншеле же только сверкала на меня глазами и говорила только с тобой. Даже не поздоровалась, в чем тагайни мне не отказывали даже в самом начале нашего знакомства. А между тем мне говорили, что вы привечаете всех, кто бы ни пришел к вам, потому что надеетесь обрести еще одного собрата по вере. Но сегодня я увидела, что это не так. Может, когда-то последователи Илгиза и стремились к дружелюбию, но теперь вы начали смотреть на чужаков свысока.

А это значит, что илгизиты нарастили численность и мощь настолько, что могут себе позволить выбирать, кому улыбаться, а кому нет. И эту информацию я отложила для следующего разговора с мамой, а если повезет, то и с Танияром.

– Ты из тагана, – пожал плечами Рахон, – значит, отвергаешь нашего Покровителя.

– Вы отвергаете вашего Отца, – пожала я плечами в ответ. – Но я же еще не выцарапала тебе глаза.

– Ты сказала, что пока нам не враг, – улыбнулся илгизит. – Я поберегу свои глаза.

– Мудро, – согласилась я. После чуть помолчала и спросила: – С Акмаль мы встретимся утром?

– Нет, ты увидишь ее уже в Даасе, – сказал Рахон. – Махари отведет Эмселах. Наши пути пока разошлись, мы с тобой пойдем по другой дороге.

– Она будет злиться, – почти утвердительно произнесла я.

– Махари стоит высоко, она привыкла, что мы оберегаем ее. Но Акмаль никто не посмеет обидеть в Дэрбинэ, потому я буду оберегать тебя.

– Далеко ваша столица? – встретившись с непониманием во взгляде илгизита, я пояснила: – Главный город… Харат.

– Переправимся через реку, и ты его увидишь.

– А река далеко?

– Выйдем за следующее поселение, и ты ее услышишь, – заверил меня Рахон.

– Ясно, – буркнула я, и он хмыкнул.

Итак, нас ожидает долгая дорога. Интересно, мы хотя бы к ночи попадем в столицу Дэрбинэ – Дэрбинэ? Или только к завтрашнему утру? Так это все-таки наказание за строптивость? Я покосилась на пятого подручного и ухмыльнулась. Идея, пришедшая мне в голову, показалась замечательной. Потому, пройдя еще шагов двадцать, я остановилась и протяжно вздохнула. Рахон развернулся ко мне, и я пояснила:

– Я очень устала.

– Ты сама хотела идти, – напомнил илгизит.

– Мое намерение осталось прежним, – ответила я. – Но ноги уже не держат.

И в подтверждение истинности своих слов, а я не особо-то и лукавила, мученически покривилась.

– И что же ты хочешь? – спросил пятый подручный с любопытством.

– Понеси меня, – предложила я, не забыв подкрепить просьбу милой улыбкой.

– Я тоже устал, – усмехнулся Рахон.

– Но ты шагаешь бодро, а я уже не могу ступить и шага, – возразила я. – Или остаемся здесь, или неси меня дальше. Сама я идти не в силах. А ты, если еще помнишь, обещал обо мне заботиться. Вот Танияр как-то нес меня на руках почти от земель кийрамов и до Иртэгена. Впрочем, ты, конечно же, не он…

– Я не слабей твоего мужа, – высокомерно фыркнул пятый подручный и подставил свою спину.

Дальше я ехала верхом на илгизите и наслаждалась видами окрестностей, которые почти не замечала из-за усталости. И скажу, положа руку на сердце, они показались мне чудесными. О голых скалах даже не осталось воспоминания. Мы шли среди буйного цветения по малоприметной дороге. Рахон не повел меня там, где могло быть оживленное движение, но об этом я и не жалела. Любопытных взглядов мне совсем не хотелось, не от илгизитов.

Подобное я прощала моим дорогим тагайни, находила их любопытство милым и даже порой забавным. А вот общаться с илгизитами и читать им проповеди, призывая к терпимости, не видела смысла. Мы верили в разных духов, потому говорили на разных языках. Хотя… нести здесь слово Создателя было бы даже интересным, особенно пользуясь покровительством самого махира и защитой его пятого подручного. А вдруг и вернула бы несколько заблудших душ к истинной вере…

Представив себе то, о чем подумала, я весело рассмеялась. Да уж, ситуация вышла бы презабавная.

– Над чем смеешься, Ашити? – ровно спросил меня мой «скакун».

– Да так, – отмахнулась я. – Просто вспомнилось.

– О чем?

– Это личное, – ответила я. – То, что касается только меня и моего мужа. Об этом я говорить не буду.

Мы еще немного помолчали, и илгизит вдруг спросил:

– Что бы сказала ты, если бы была моей сестрой?

Я с удивлением посмотрела на затылок пятого подручного. Поняла, о чем он спрашивал, просто не ожидала этого вопроса. Впрочем, тут я могла быть откровенной, потому ответила:

– Во-первых, я бы не стала задавать тебе вопросов с порога и при незнакомом человеке, которого привел ты, мой брат. Я не была в путах, не несла оружия, да и вообще не создавала видимой угрозы ее дому, благополучию и жизни. К тому же рядом была махари, а это уже повод сделать вывод, что опасности во мне нет. И тогда, во-вторых, я бы приветствовала незнакомого мне человека, узнала его имя и представилась бы сама. После пригласила в дом и уже тогда, и это в-третьих, отозвала бы тебя под благовидным предлогом туда, где нас не услышат, и задала все терзавшие меня вопросы. Но даже если бы мне не понравилось то, что ты сказал, я бы осталась вежливой с гостем. Может, была бы прохладна, но своего достоинства не уронила, показывая собственную неучтивость и тем самым унижая брата, который надеялся на мое гостеприимство и дружелюбие.

– Я не ощутил себя униженным, – возразил Рахон. – Только когда мне пришлось бежать за тобой.

– Вот как? – спросила я его именно тем тоном, который только что помянула, – прохладно-вежливым. – Выходит, тебе безразлично, что твои родные выставили тебя лжецом?

Илгизит приостановился и полуобернулся:

– Объясни.

– Ты сказал, что нас ожидает отдых, лихур, еда и чистая одежда. Ты дал мне надежду, и я поверила. Однако, когда мы вошли во двор, твоя сестра не спешила впустить меня в дом, то есть показала, что твои слова пустой звук. А это недоверие тебе, а не мне. Но в таком случае это уже твоя ошибка, Рахон. Зная, что тебя могут выставить в неприглядном свете, тебе следовало оставить нас за воротами и войти одному и спросить дозволения привести гостей, сразу пояснив, кто среди них находится. Тогда не выйдет неловкости, когда споры начнутся уже с порога.

– Моя сестра уважает меня, – сухо ответил пятый подручный. – И ты получила бы всё, о чем я говорил. Нужно было только дать мне ответить.

– Я не позволю каждому встречному унижать моего достоинства, – также сухо ответила я.

– Я тебя услышал, Ашити, – произнес Рахон.

– Благая весть, – усмехнулась я.

А потом мы вышли к маленькому селению, за которым текла обещанная река. Я и вправду услышала ее раньше, чем увидела, и это меня несколько насторожило. Илгизит остановился и велел непререкаемым тоном:

– Слезай.

– Мне удобно, Рахон, не переживай, – отозвалась я.

В этот момент я была занята попытками разглядеть реку и понять, что нас ожидает дальше: мост или нам придется сесть в лодку. Против последнего я не возражала, но вот шум воды вовсе не вдохновлял на водную прогулку. Течение на звук казалось быстрым, перекаты по камням, похоже, имели место, а это, знаете ли, вызывало здоровые опасения в безопасности передвижения. А так как на спине пятого подручного я была выше, чем стоя на собственных ногах, то спускаться мне не хотелось, пока не найду ответы на свои вопросы.

– Что скажут люди, когда увидят, что меня оседлала тагайни? – строго вопросил илгизит.

– Они скажут, что ты необычайно добрый человек, – заверила я, еще больше вытянув шею.

– Слезай, – повторил пятый подручный, и я фыркнула: