Солнечный луч. О чем молчат боги - Григорьева Юлия - Страница 15

Нам навстречу вышла молодая женщина, внешне приятная и, кажется, приветливая. Она тепло улыбнулась Рахону, после склонилась перед Акмаль. Эмселаху женщина кивнула, а на меня поглядела с любопытством. Взгляд ее прошелся по моей одежде, а затем вновь переместился на пятого подручного и стал вопросительным.

О, разумеется. Орнамент сказал этой женщине больше любых слов: откуда я, мой статус и даже то, что я замужем. Хотя это и так было понятно, потому что сестры Танияра, которых я еще никогда в глаза не видела, жили с мужьями в других таганах, а в Зеленых землях узор семьи каана мог достаться только его супруге. Оставался вопрос, знают ли здесь, что каан сменился уже какое-то время назад и кто вообще управляет этими землями.

Я чуть склонила голову, приветствуя женщину, и растянула губы в вежливой улыбке:

– Доброго дня, любезная хозяйка.

– Кто она, брат? – спросила женщина, пока не спеша ответить мне. – И зачем ты привел тагайни в мой дом?

– У тебя сегодня знатные гости, сестра, – ответил Рахон. – Перед тобой жена каана…

– Дайна, Рахон, – прервала его я и сама ответила сестре пятого подручного: – Я прибыла из дайната Айдыгер. Мое имя Ашити, и я жена дайна Танияра. Можешь обращаться ко мне по имени, а можешь – дайнани. И так и так будет верно.

Женщина снова оглядела меня с ног до головы и… обратилась к брату:

– Она нам друг, брат?

– Да, – улыбнулся илгизит, и я решила не вводить ее в заблуждение:

– Будет точней – пока не враг.

Рахон бросил на меня укоризненный взгляд, а затем, взяв сестру за плечи, посмотрел ей в глаза и строго произнес:

– Ашити – гостья, которую желает видеть сам великий Алтаах. И раз она ему желанна, то разве мы осмелимся отказать этой женщине в гостеприимстве? Тагайни не желали признавать ее из-за цвета глаз. Давай покажем, что нам дорог любой, кто вошел Дэрбинэ.

– Не стоит наговаривать на моих земляков, – снова влезла я в их беседу. – Предрассудкам подвержены все. К примеру, твоя сестра не желает впустить меня в свой дом, потому что я пришла из земель таганов. Вопрос лишь в том, насколько быстро люди признают, что ошибались и готовы менять свои взгляды. Тагайни подружились со мной почти сразу. Может, и не все, но постепенно и для недругов я стала «их Ашити». Но столь же гибка и приветлива… – и я посмотрела на пятого подручного вопросительно, повесив в воздухе недосказанность.

Он понял правильно, почему я остановилась:

– Мою сестру зовут Геншеле.

– Геншеле, – закончила я свою речь и теперь поглядела на женщину.

– Она неучтива, – нахмурилась та.

– Напротив, – возразила я. – Несмотря на то что пришла сюда не по доброй воле, я приветствовала тебя, назвала свое имя и место, откуда прибыла. К тому же, – теперь я вновь перевела взгляд на Рахона, – среди моих сородичей бытует поверье, что гость в доме – это благословение. Потому ему ни в чем не отказывают и принимают радушно. Но в Дэрбинэ иные порядки, иные законы и поверья. И раз рядом с гостем разговаривают так, будто его тут нет, то стоит ли мне входить в такой дом? Махир ожидает меня с зимы, думаю, его прием будет радушней. Сестра его пятого подручного желает закрыть передо мной двери.

Илгизит поджал на миг губы. Его взгляд стал отстраненным, на скулах заходили желваки, и я вновь вопросительно приподняла брови, не став прятать иронии.

– И что же ты будешь делать, дайнани? – сухо спросил он.

– Пойду дальше, – ответила я, пожав плечами. – Если на меня нападут другие илгизиты или урх утащит в свое логово, то на ком будет вина? На мне или на тебе, раз не сумел сохранить и привести к Алтааху, как он того желал?

– Ты была разумней всю дорогу, – пятый подручный склонил к плечу голову.

– А я и сейчас разумна, – усмехнулась я и отчеканила, перестав играть: – Я согласилась идти с тобой, не доставляя неприятностей. Так почему же после долгой и трудной дороги, когда мне были обещаны лихур и отдых, я всё еще стою на пороге дома, куда меня не пускает твоя сестра? Ты ведь всё ожидал моего изумления, так вот оно тебе – я неприятно поражена и оскорблена. Я, Ашити Пришедшая Издалека, готова идти дальше, даже если мои ноги начнут кровоточить, но не стану заискивать и уговаривать Геншеле впустить меня в свой дом.

После этого развернулась и направилась прочь, ощущая умиротворение. Зачем мне нужно было это представление? Во-первых, я и вправду была раздражена подобным приемом. Во-вторых, эти люди были мне не нужны. Я не желала их дружбы, не хотела стать своей, а потому терпеть высокомерие илгизитки не собиралась. А в-третьих, мне было любопытно, как поведет себя Рахон. На примере этого я могла уже сделать вывод, что ожидает меня в скором будущем. Потащит силком в дом, значит, в Даасе я стану всего лишь исследуемым объектом. Догонит и попытается уговорить, тогда можно быть готовой к тому, что со мной хотят сотрудничать. Я желала это понять заранее, и дом близкого ему человека был хорошим подспорьем. Моя настоящая важность могла быть открыта только выбором илгизита: сестра или пришлая.

– Эмселах! – рявкнул пятый подручный.

Я вышла за ворота и неспешно побрела дальше, позволяя легко нагнать меня. И вскоре позади послышались быстрые шаги. Рахон бросил на меня непроницаемый взгляд и отрывисто произнес:

– Идем.

– Куда? – полюбопытствовала я, заметив, что в обратную сторону меня не ведут. – Оставишь в каком-нибудь сарае под замком?

– У тебя будет самый лучший сарай в этих землях, – ровно ответил илгизит, и я так и не поняла, шутка это или и вправду собирается меня закрыть где-то.

Однако мы так и дошли до других ворот, покинули через них поселение и направились дальше. Вот теперь я ощутила острое любопытство. Куда он вел меня? В Даас, где меня ожидали? Неужели решил поскорее избавиться, несмотря на то что идти туда в темноте было опасно, как утверждал сам Рахон? Впрочем, всё могло быть куда проще. Возможно, к его сестре мы зашли потому, что илгизит соскучился по ней и хотел навестить по дороге, а сложностью горной тропы просто отговорился. Но изумило другое – Акмаль с нами не было. И я с новым интересом посмотрела на пятого подручного.

Он оставил махари на попечение своего ученика, только так я могла истолковать призыв Эмселаха и отсутствие Акмаль. Хотя и тут всё может быть просто – не желает утомлять ее дальше. А раз я желаю продолжить мерить шагами землю илгизитов, то отказывать мне не стал. Но! Я узнала, что хотела. Ко мне отнесутся как к желанной гостье и важной персоне, а это очень и очень неплохо. То есть я уже могу выбрать линию поведения. Да, весьма недурно.

– Рахон, – позвала я, заметив, как спина илгизита начала расслабляться, а значит, его раздражение пошло на убыль, и можно было поговорить.

Пятый подручный, шедший впереди, полуобернулся, но отозваться или остановиться не спешил. Однако все-таки замедлил шаг, и я поравнялась с ним.

– Дэрбинэ, – произнес Рахон.

– Что – Дэрбинэ? – не поняла я.

– Мы идем в Дэрбинэ.

– А сейчас мы разве не в Дэрбинэ?

– Мы идем в главный харат, – пояснил илгизит, и я чуть расширила глаза.

– Вы переняли это название у Курменая?

На это Рахон не ответил, только выше задрал подбородок, и я поняла, что так и есть – позаимствовали. Значит, мы идем в столицу. Как интересно. И к кому же мы туда идем?

– К кому мы туда идем? – озвучила я свою мысль.

– Увидишь, – усмехнулся пятый подручный, и я преисполнилась любопытства.

Время от времени я бросала задумчивый взгляд на Рахона, и он это замечал. И чем дальше, тем ироничнее становился его ответный взор. Илгизит забавлялся. Усмехнувшись, я легко вздохнула и зашагала рядом, более не радуя его своей любознательностью. У меня уже была выучка тагайни, и потому я просто положилась на будущее, которое принесет ответ на невысказанный вопрос. Тогда и узнаю. И я выкинула досужие размышления из головы.

Однако идти в молчании оказалось скучно, потому что так я начинала уходить в себя, и усталость в ногах ощущалась особенно остро. Сколько нам еще идти, было неизвестно, и в какой-то момент я даже заподозрила, что ошиблась в своих выводах, а Рахон попросту решил наказать меня продолжением нашего путешествия. И вот теперь я почувствовала вызов, что-то вроде того, который Улбах бросил Танияру. Только у них было, кто кого пересидит, а у нас с пятым подручным – перешагает. Ну что ж… Посмотрим. И к усталости примешался еще и боевой дух.