Не желай меня, враг! (СИ) - Волкова Светлана - Страница 33

А вот у Г идеона дар имелся. Совсем слабый. Его даже не афишировали при дворе. Но Велегар знал, потому что император регулярно практиковался с помощью верных придворных и нескольких мейстеров.

Амбиции императора, вкупе с паранойей и желанием сосредоточить в руках как можно больше рычагов власти, заставляли его заниматься усердно. Выдавить из своих способностей все, что можно и нельзя.

Он стал укротителем для одной девушки с огненным даром. Это держалось в тайне - как и магический талант Г идеона. Девушка жила в замке как обыкновенная служанка. Привязанность к укротителю обеспечивала ее молчание. Она говорила и делала лишь то, что он ей приказывал.

Но использовать дар девушки на полную мощь император не мог. Любой чародей с нормальным потенциалом мог извлечь из нее намного больше. А она осталась лишь игрушкой и полем для экспериментов.

Насколько Велегар знал, она и сейчас жила в замке как служанка. Больше Гидеон не пытался портить огненный дар, укрощая его самолично. Оставлял одаренных девушек более сильным магам. Но так и продолжал практиковать магию, не терял надежды усилить собственный дар.

И вдруг в империи объявился феникс. Редчайший, уникальный дар... который Велегар Крэш нашел и привел в империю собственноручно.

Конечно, он ничего подобного в Лиаре не подозревал. У него не было достаточных навыков, чтобы раскрыть такой дар. Его магия была сильна - но Велегар всю жизнь прокачивал боевой талант, а не исследовательский. Потому и не сумел вовремя понять, что за сокровище он привез из Мерголы.

Дар Лиары раскрыл придворный мейстер, которого Велегар допустил к исследованию по настоянию императора. И конечно же, тот сразу донес Гидеону. А затем и Гизелла прознала.

В тот день Велегар впервые ощутил, как тяготит его долг перед империей. Все его воспитание, все жизненные принципы и убеждения твердили одно: ценнейший дар должен принадлежать империи. И быть использован так, чтобы принести максимальную пользу. Личные прихоти и привязанности не имеют значения.

А то, что он сейчас чувствует - как раз и есть личная прихоть. И привязанность. Сложно признаться себе в этом - но за время мергольской кампании он не на шутку привязался к пленнице.

Во время долгих маршей он постоянно тянулся к ней душой и мыслями. Как зверь к теплу. Как мотылек к свету. Он чуял огонек, теплившийся в ней. Да, он видел, каким пламенем он может полыхнуть. И ничуть не преуменьшал опасность неконтролируемого огня.

Но не этот огонь, не дар манил его и притягивал. Иной - вполне человечный. и женский. Велегар желал Лиару, как мужчина женщину. Бессмысленно отрицать это перед самим собой.

Ничего близко похожего он не испытывал к Гизелле. К другим женщинам в своей жизни он мог чувствовать тепло и симпатию. даже горячее желание. Но такого притяжения не знал никогда. И потому долг перед империей бременил и отягощал.

Ведь во имя империи Лиару следовало отдать тому, кто наилучшим образом применит ее дар на всеобщую пользу. А сам он оказался беспомощным, как котенок.

Он не сумел вскрыть ее дар, найти способ овладеть ею, минуя магическую защиту. Потому что слишком жалел. Ограничивал мейстеров в темпах и интенсивности работы. Он не мог допустить даже небольшой вред здоровью и душе Лиары. Разрешал лишь самые щадящие методы, которые не могли дать быстрого результата.

И он не мог договориться с нею. Внушить, что он наилучший вариант для нее. Убедить отдаться добровольно. У Лиары были какие-то свои принципы и установки. Велегар даже отдаленно не мог представить, что творится в голове этой упрямой девчонки. Но любые его доводы она встречала, ощерившись колючками.

Неужели он настолько ей неприятен? До того, что она согласна на этот проклятый отбор женихов, лишь бы избежать связи и близости с ним?

Ну да, ей не нравится, что он женится на другой женщине. Это Велегар вполне разглядел. Но разве можно зацикливаться на глупой бабьей ревности, когда на кону твоя жизнь и судьба?

Он предлагал ей лучшее, что мог предложить. Заботу и безопасность. Он окружил бы ее такой защитой, что ни один злоумышленник не добрался бы до нее, не причинил вреда.

Гизелла с ее собственническими амбициями тоже не дотянулась бы. Уж с нею Велегар точно совладал бы. Он сразу предупредил Гидеона, что не станет потакать капризам его избалованной дочери, и тот согласился. Именно за это император и выбрал Крэша зятем.

Но Лиара растоптала все его лучшие намерения. Реагировала на его желание защитить и заботиться так, будто он собирался использовать ее и погубить. И отстаивала свою девственность и неприкосновенность с яростным упорством, которого он и вообразить не мог в такой хрупкой тоненькой девушке.

Вокруг нее все туже сжималось кольцо чужих планов и амбиций. Ее волю хотели подчинить настолько влиятельные и могущественные люди, что каждый из них мог стереть ее с лица земли одним движением пальца. Если бы она не была фениксом.

А она отчаянно сопротивлялась, не подозревая, что если бы не защита Велегара - ее сопротивление сломали бы за считанные минуты. Но он нашел ее - и ему принадлежало право первенства. А главное - сумел убедить императора, что подчинит могучий дар и поставит на службу империи.

Все, что ему было нужно - время. Ему хватило авторитета и влияния, чтобы получить это время. Но тут вмешался Рэвенор. Проклятый негодяй, которого Велегар отказывался звать отцом. Заверял Гидеона, что справится за считанные дни, тогда как Велегар медлил.

Конечно, Гидеону не было резона медлить. Он бы не колеблясь отдал Лиару Рэвенору... если бы не ее вспышка. И находчивость Велегара, который ловко обратил ситуацию против отца. У Рэвенора появится к нему еще один счет, о чем Велегар ничуть не переживал. У него самого накопился счет куда более длинный и основательный.

Он хотел разорвать в клочья и его самого, и его подручных мейстеров, которых отец прислал к Лиаре. Особенно когда Эванс доложил, в каком она состоянии. Из-за того, что Велегар был боевым магом, а не исследователем, он не мог точно видеть, насколько интенсивно они вторгаются в ее сознание.

На второй раз он вооружился специальным артефактом, чтобы контролировать их работу. Тут же пресекал любые попытки усилить воздействие. Если они попытаются пожаловаться императору - он предъявит встречную жалобу, что подобная спешка может угробить бесценного феникса.

Лиара - не просто ходячий сосуд для магического дара. Она живая, хрупкая девушка. И он донесет это до Гидеона. Заставит принять свою позицию по отношению к Лиаре, к ее здоровью. Он не даст ей навредить.

И Велегар приготовился настоять на том перед императором. Когда через неделю совместных исследований он получил приказ немедленно прибыть во дворец с фениксом.

Он сам не знал, что насторожило его. Чем этот вызов во дворец отличался от сотен других, которые он получал за свою жизнь и службу? Спешность и тон приказа? Или контраст с предыдущим приглашением?

В прошлый раз император приглашал - хотя отказаться от приглашения было невозможно. В этот раз требовал. И Велегар пошел на немыслимый для себя риск. Он собрался нарушить приказ. Явиться без Лиары и задать вопрос, глядя Гидеону в лицо.

Хуже того. Он активировал вокруг особняка родовой защитный артефакт. Теперь кроме него, никто не мог проникнуть внутрь. Лишь он сам мог войти и отключить защиту.

Рэвенор не стал бы исключением. Он сам отрекся от положения главы рода, когда пожелал стать генералом ордена мейстеров. Решил, что так обретет больше власти. Теперь ни один родовой артефакт не признает бывшего главу рода.

Подобные действия расценивались бы как измена. Велегар прекрасно отдавал себе отчет. Но вести во дворец Лиару вслепую не собирался. Возможно, там дожидается Рэвенор с готовым раскладом, как подчинить силу феникса. Готовый проделать это прямо сейчас, на глазах у императора и своего сына.

А может, Гидеон выбрал девушке жениха. Велегар ничего не говорил Лиаре, злился на ее вопросы об отборе. Но сам знал, что Гидеон уже рассматривает кандидатов и направляет им приглашения во дворец.