Родник холодный (СИ) - Панкратов-Седой Борис - Страница 25

— Десять минут и будет здесь! — сказал Бекас, забегая в дом.

Валентина чистила и смазывала цепь на мотоцикле, спрятанном у покосившегося забора в зарослях высокой травы. Она забежала в дом следом за Бекасом. Сразу за пулемет. Извлекла из короба пулеметную ленту, открыла крышку ствольной коробки, наложила ленту на затворную раму, закрыла затворную раму, сняла пулемет с предохранителя, отвела рукоять заряжания назад и принудительно отправила патрон на линию заряжания. Клац!

Бекас забрал СВД, стоящую возле печи. Чтобы не возвращаться к двери, выпрыгнул в окно, выходящее на дорогу. Пересёк дорогу и там, уже в низине вдоль лесополосы добежал до своей огневой позиции. Залёг под маскировочной накидкой. «Есть ещё время, чтобы успокоить сердцебиение после бега для хорошего выстрела. Есть время», — подумал он.

Поднимавшееся к зениту жаркое солнце середины лета слепило глаза, по лицу скатывались капельки пота. Бекас отер их рукавом. Стайка серых воробьёв поднялась над лесополосой и, покружив над Бекасом, полетела в сторону кукурузного поля.

Через десять минут, как и рассчитывал Бекас, автомобиль, переваливаясь на ухабах грунтовки, показался на расстоянии двухсот метров, вырулил на дорогу.

Бекас уже все продумал заранее. Стрелять нужно будет тогда, когда броневик не доедет до дома метров пять, или десять — остановить машину прямо напротив окон дома. Если пропустить броневик дальше, тогда Бекас окажется на линии огня пулемета.

Бекас ждал. Он приложился к прикладу, слегка потянул правую руку на себя, не давя при этом сильно плечом, положил щёку, в промежутке одной-двух секунд между вдохом и выдохом, он плавно нажал на спусковой крючок.

Выстрел!

На лобовом стекле появилась пробоина.

Глушитель «Ротор» погасил звук выстрела. Затворная рама клацнула не громче, если бы на пол уронили большую связку ключей.

Броневик резко повернул поперек дороги, медленно скатился с насыпи на обочину, остановился, двигатель его заглох.

Десять секунд — нет движения.

Тридцать секунд — нет движения.

Минута — движения нет.

Пулемёт молчал.

Бекас вытер о плечо, проступивший на лбу пот ещё раз; увидел пригнувшийся силуэт Валентины, с АК47 в положении для стрельбы. Наклонив корпус вперед, не отрывая прицела автомата от броневика, она забежала на сторону водителя, несколько раз ударила локтем по задней двери.

— Выходим! — донеслось до Бекаса, — Оружие оставить! По одному!

Никакого движения не последовало. Бекас не отрывался от оптического прицела, плавно переводя его от одной двери броневика до другой. Он увидел, как Валентина подала ему знак. Оставил СВД, дослал патрон в патронник АК, бегом двинулся прямо по дороге ей навстречу, готовый открыть огонь в любой момент. Она подала ему знак — контролировать другую сторону машины. Бекас сел на одно колено у переднего колеса. Он услышал, как открылась дверь со стороны водителя.

— Бекас, здесь один! — раздался голос Валентины.

— Вообще один? — переспросил Бекас, продолжая контролировать двери бронеавтомобиля.

— Вообще один.

Бекас услышал, как она поставила свой АК на предохранитель.

Бекас подошел к раскрытой двери водителя.

Пулевое отверстие было прямо посередине груди — в самое сердце.

Валентина ухватила труп за ворот, стащила его с кресла водителя на дорогу. Она вынула ключи из гнезда замка зажигания, пошла к задней двойной двери бронеавтомобиля.

Бекас смотрел на неподвижное тело. Это был тот самый Малой, которого Бекас взял в плен возле брода. Сначала Бекас подумал, что ему показалось, присел над ним, повернул лицом ровно вверх. Нет, не показалось. Это был он. «Завербовался в Легион», — объяснил себе Бекас произошедшее.

Бекас перевернул тело лицом вниз. Токая струйка крови побежала по дороге к обочине, остановилась возле колеса бронеавтомобиля, стала собираться под колесом в лужицу.

Получилось так, что пуля, которую Бекас тогда у болота не выпустил уходящему Малому в спину, настигла его в грудь. Тут, на дороге.

— Здесь все пусто, Бекас! Ртути тут нет. — услышал он голос Валентины.

— Которой час? — спросил доктор Валдис у Полковника.

Оба находились в рабочем кабинете Полковника. Доктор сидел на кожаном диване, Полковник за столом. Они молчали уже с четверть часа. Полковник задумчиво пыхал своей трубкой.

— Семнадцать тридцать две! — ответил Полковник.

— Уже два часа, как он должен был вернуться.

— Да, уже два часа, как должен был. — сказал Полковник глядя перед собой, кусая край своих усов.

— Вот видишь, Боря, никогда не бывают лишними дополнительные меры предосторожности.

— Ты умный, Валдис, ты умный. — сказал Полковник, не отрывая своего взгляда от противоположной стены.

— Это «красные», Полковник. У нас на хвосте сидят «красные». И Чили убили тоже «красные». И взялись они за нас основательно. Одному черту известно, сколько их сейчас в окрестных лесах.

Полковник рассматривал стену.

— Надо будет удвоить посты. — сказал он.

— Здесь все пусто, Бекас! Ртути тут нет. — услышал он голос Валентины.

Внутренний голос Бекаса уже сказал ему: что-то пошло не так. Если что-то вначале идет не так, то скорее всего и остальное будет идти не так — все к одному. И еще он знал, что в этом случае, когда все с самого начала идет не так — это всегда движется к худшему.

Он подошел к раскрытым задним дверям бронеавтомобиля и встал рядом с Валентиной. Оба смотрели внутрь бронеавтомобиля, в котором не было ни-че-го. Оба молчали. Пол литра, а может и целый литр ртути Бекаса — его честная десятина, которые он с трудом пытался представить себе ранее, теперь вовсе потеряли хоть какие-то визуальные контуры в его воображении. Ртуть растворилась во времени и пространстве, как недосягаемый мираж, маячивший на горизонте какое-то время. В который раз поманила Бекаса — ну-ка поймай меня! В который раз обманула.

Бекас хотел сказать то, что крутилось в его голове: «Кажется что-то пошло не так», но решил, что время для шуточек в этот момент не самое подходящее.

— Мимо! — сказал Бекас и присел на край бронеавтомобиля в раскрытых дверях, посмотрел на Валентину.

Валентина перехватила его взгляд, тоже развернулась и села рядом. Брови её сосредоточенно нахмурились. Она прочитала в молчаливом взгляде Бекаса именно то, что он и говорил ей: «Ну что, старший лейтенант, делать будем? Операция „Охота на бобра“ накрылась медным тазом. Что теперь? Врассыпную? Тебе в одну сторону, а мне в другую».

— Так! — сказала она вставая, — Первое, что надо сделать — это убрать броневик с дороги и как можно подальше. Ты автомобиль водить умеешь?

«Вот сейчас он или ответит или скажет — мне, старший лейтенант, теперь в другую сторону», — подумала она.

Бекас помолчал, поднял голову в небо, проводил взглядом стайку серых воробьёв, вернувшихся с кукурузного поля. Ему в этот момент вспомнились слова Егорыча и подумалось такое: «снова по вашему всё вышло: и будут скитаться из края в край, от моря до моря, от севера к югу, но так и не найдут его. А в конце, как в том фильме, нас пристрелят, как загнанных лошадей». Потом сразу ему вспомнились строчки из письма, которое он прочитал на чердаке. И не было никакой связи между этими двумя воспоминаниями. Он сказал:

— Зависит от того что считать уметь водить. Как карась смогу.

— Как карась?

— Ну как чайник-водитель.

— Хорошо. Будет сложно — пересядешь на мотоцикл. Сейчас — труп в машину. Уходим. Где место чтоб спрятать броневик?

— Река Оскол, лучше не найти. — Бекас показал рукой в ту сторону, где была река — Там мост. Отсюда километров десять будет. С моста в реку. С концами.

— Отлично! Давай труп в машину! — сказала Валентина и встала.

Бекас взялся труп Малого подмышки, Валентина за ноги.

— А план какой, старший лейтенант?

— План будет! — сказала она, закидывая ноги трупа в машину, — Значит так — ты впереди, я сзади. Вот черт! — выругалась она с досады.