Безмолвный пациент Клинической Больницы (СИ) - Белова Наталина "Белова Наталина" - Страница 16

— Спасибо, но я пришёл сюда совсем за другим.

— За другим? — Во взгляде Майкла загорелось любопытство. — Вряд-ли психотерапевты часто беседуют с адвокатами своих пациентов.

— Если пациент в состоянии говорить сам, то нет.

Некоторое время он переваривал услышанное, затем с сомнением произнёс:

— Ну понятно. Я действительно не представляю, чем могу вам помочь…

— У меня к вам есть пара вопросов.

— Хорошо. Вы можете спросить меня то, что вас интересует.

— Помню, я прочёл в газетах, что за день до убийства вы видели Бренда с Элисон…

— Да, в тот день мы вместе обедали.

— На ваш взгляд, у них всё было в порядке отношений?

Глаза моего собеседника неожиданно потухли. Видимо, подобный вопрос ему задавали тысячу раз. Он ответил не задумываясь:

— Я не заметил ничего такого необычного.

— А как насчёт Элисон?

— Она вела себя нормально. — Майкл пожал плечами. — Ну, может, она слегка волновалась хотя…

— Хотя?

— Нет, уже ничего.

Я чувствовал: ему есть что мне сказать. И молча ждал ответа. После небольшой паузы Майкл продолжил:

— Хорошо ли вы были осведомлены об отношениях Элисон и Бренда?

— Весьма поверхностно. Я черпал информацию из газет.

— И что вы там прочли?

— Что брак Элисон и Бренда был счастливым.

— Счастливый брак? — Майкл холодно улыбнулся. — Ещё бы! Бренд из кожи вон лез, лишь бы только угодить Элисон.

— Понятно. — Я кивнул.

Но на самом деле я ничего не понимал. Пока не улавливал, куда клонит Майкл. Заметив моё озадаченное лицо, он произнёс:

— Я не собираюсь обсуждать сплетни. Если вам нужны подробности, обращайтесь к Жан — Флайеру.

— А кто такой Жан — Флайер?

— Жан — Флайер Мэйн. Галерист Элисон. Они сто лет знакомы, лучшие друзья по жизни. Скажу честно, он мне никогда не нравился.

— Я никогда не охочусь за сплетнями, — заверил я, решив в ближайшее время пообщаться с Жан — Флайером. — Мне интересно ваше мнение. Могу ли я спросить без обвинений?

— По — моему, вы это и так уже сделали.

— Вам когда-нибудь нравилась Элисон?

Лицо Майкла застыло, превратившись в бесстрастную маску.

— Конечно, она мне нравилась — ответил он.

Я в это не поверил.

— В этой напряжённой ситуации вы выступаете в двух ипостасях: адвокат, лицо весьма формальное, и брат, очень близкий родственник. Так вот, я пришёл к вам как к своему брату.

В кабинете повисла глубокая тишина. Я подумал, что Майкл сейчас меня выгонит. И правда, он собирался уже что-то сказать, но резко передумал. Потом он резко встал из-за стола и, подойдя к окну, распахнул его настежь. В комнату ворвался ледяной воздух. Майкл сделал несколько глубоких вдохов, словно задыхался в помещении.

Наконец он заговорил сдавленным, едва слышным голосом:

— По правде говоря… Я её ненавидел… Просто терпеть не мог.

Я промолчал, давая Майклы возможность выговориться. И он медленно продолжил, глядя в окно:

Бренд был мне не просто братом, а лучшим другом. Добрейшей души человек. Он был слишком добрый. А потом его талант, отзывчивость, жизнелюбие — всё исчезло из-за этой стервы. Она отравила жизнь Бренду и даже мне. Слава богу, родители не дожили до такого времени… — Из-за нахлынувших эмоций голос Майкла сорвался.

— Представляю, как сложно вам далась организация защиты Элисон в суде, — сочувственно произнес я, физически ощущая его внутреннюю боль.

Майкл закрыл окно и вернулся за стол. Он снова владел собой, скрывшись за личной беспристрастного юриста. Нейтрального, уравновешенного, сдержанного.

— Бренд хотел бы этого. Он всегда добивался для Элисон самого лучшего. И любил свою жену до безумия. Она же просто была безумной сама по себе.

Вы считаете, Элисон психически больным человеком?

— Вы специалист, вот и скажите.

— А каким является ваше мнение?

— Я знаю только то, что видел сам своими глазами.

— И что же вы видели?

— У Элисон резкие перепады настроения. Случаются редкие приступы ярости. Жажда насилия. Элисон ломала вещи, периодически всё крушила в больничной палате. Бренд признался, что Элисон несколько раз угрожала его убить. Мне бы нужно прислушаться, принять меры после первой же её неудавшейся попытки самоубийства… Почему же я тогда не вмешался? Почему не настоял, на том что Элисон Бэроонс нужна медицинская помощь? Увы, но к сожалению я ничего не предпринял. Бренд всячески её защищал, а я как настоящий идиот, позволял ему это…

Майкл тяжко вздохнул и кинул взгляд на часы, намекая на то, что пора закончить разговор. Однако я не поддался и продолжал безучастно смотреть на него.

— Элисон пыталась покончить с собой? Что вы имеете в виду? Когда? После убийства супруга?

— Нет. — Майкл отрицательно покачал головой. — Случилось это несколькими годами ранее. А вы что не знали? Я думал, вы уже давно в курсе.

— Когда это произошло?

— После смерти её отца. Вроде она напилась таблеток или чего-то в этом роде… Сейчас я уже не припомню. У неё случился нервный срыв.

Я хотел расспросить Майкла поподробнее, но тут открылась дверь, и на пороге кабинета возникла секретарша в чёрной мини-юбке.

— Дорогой, — простуженным голосом проговорила она, — нам уже пора. Мы опаздываем.

— Уже иду, дорогая, уже иду, — ответил ей Майкл.

Дверь закрылась. Бэроонс поднялся из-за стола, разведя руки в извиняющемся жесте.

— Мы сегодня идём в театр, — подробно пояснил он. Видимо, на моём лице отразилось изумление, потому что он громко засмеялся и добавил: — В прошлом году мы с Татьяной поженились.

— Вот оно значит как.

— Гибель брата очень сблизила нас. В одиночку я не справился бы сам.

На столе зазвонил телефон, и Майкл потянулся к телефонной трубке.

— Огромное спасибо за вашу помощь. — Я кивнул и быстро вышел из кабинета.

В светлой приёмной я повнимательнее пригляделся к Татьяне: миниатюрная рыжеволосая с симпатичной внешностью. Она снова высморкалась, и на её мальчике сверкнуло кольцо с огромным бриллиантом.

К моему удивлению, она торопливо подошла ко мне и тихо проговорила:

— Если хотите побольше выяснить об Элисон, обязательно поговорите с её двоюродным братом Польским. Он лучше других знает свою кузину.

— Я пытался связаться с её тётей, Лидией Роузли. Но та даже ни под каким любым предлогом не желала общаться.

— Лидия вам тут ничем не поможет. Поезжайте в Калифорнию и встретьтесь с Польским. Спросите у него про Элисон, и про ночь после аварии, и…

Дверь кабинета распахнулась, и Татьяна умолкла: в приёмной появился Майкл. С широкой улыбкой, на лице она поспешила к супругу.

— Ты готов, дорогой?

Странно, в её голосе слышалось плохо скрываемое волнение. Татьяна боялась Майкла! Но почему по каким причинам?

Меня возмутило, что у нас в доме хранились оружие. Вчера вечером мы снова из-за этого поругались. По крайней мере, тогда мне казалось именно так. Сегодня я уже не очень в этом уверена. Бренд сказал, что ссору начала первой я. Наверное, он был прав. Мне всегда тяжело видеть его таким расстроенным, и эти несчастные глаза, как у побитой собаки… Всегда ненавижу причинять Бренду боль, но иногда ловлю себя на мысли, что дико хотела сама. И сама не знала почему.

По словам Бренда, вечера вечером я пришла домой в ужасно-плохом настроении. Поднялась вверх по лестнице и начала орать на него. Если честно, то до конца не помню, что произошло. Я только недавно вернулась из парка. Но о самой прогулки почти ничего сказать не могла. Большую часть времени я витала в облаках, думала о картине с Иисусом и о работе вообще. Помню, на обратном пути я прошла мимо одного дома. Во дворе двое мальчишек играли с поливальным шлангом. Совсем крохи: лет шести-семи, но не больше. Старший поливал младшего, а струя воды искрилась на солнце яркой радугой. Идеальной радугой. Маленький мальчик со звонким смехом протягивал к воде ручонки. Я пошла дальше, чувствуя, как по моим щекам текут слёзы.