Безмолвный пациент Клинической Больницы (СИ) - Белова Наталина "Белова Наталина" - Страница 15

— Отвали, это мой кий! — гаркнула она.

Я невольно отшатнулся, пораженный интенсивностью её реакции. Она с ощутимой силой ударила кием по бильярдному шару. Некоторое время я понаблюдал за её игрой, потом предпринял вторую попытку.

— Может, всё-таки расскажете, что случилось в первые дни по прибытию Элисон в Гроуверж? Ничего не припомните?

Эльфия отрицательно помотала головой. Я продолжил:

— В личном деле Элисон указано, что в столовой между вами произошёл конфликт. Так это получается, она на вас напала?

— Да, я помню… Она пыталась убить меня. Черт возьми, она мне чуть горло не вскрыла!

— Согласно отчёту, сначала вы что-то шепнули Элисон. Скажите, что именно?

— Да ничего я ей не шептала. — Эльфия яростно затрясла головой.

— Я ничего не утверждаю, будто вы её сами спровоцировали. Мне просто любопытно, что это были за слова.

— Ну я задала Элисон один вопрос.

— Какой именно вы задали ей вопрос?

— Я спросила: «Он заслужил?»

— Кто заслужил? Чего заслужил?

— Да хахаль ейный. — Эльфия улыбнулась. Вот только это скорее была не улыбка, а уродливая гримаса.

— В смысле, супруг Элисон? То есть вы спросили Элисон, заслужил ли её супруг смерти? — переспросил я, не уверенный, что правильно всё понял.

Эльфия кивнула и ударила кием по очередному бильярдному шару.

— А потом я спросила, как этот мужик внешне выглядел. Она же в него из пистолета пальнула: череп вдребезги, мозги на стене… — И она громко захохотала.

Я ощутил внутри сильнейшее отвращение. Наверняка слова Элисон породили и у Элисон подобную реакцию. Эльфия вызывала омерзение и ненависть — это была её патология. Именно такие чувства передала новорождённой Эльфии её мать. Она заставила маленькую дочь ощущать себя мерзкой и ненавистной. И та неосознанно побуждала окружающих испытывать в свой адрес — надо сказать, весьма успешно.

— А как сейчас? У вас с Элисон хорошие отношения?

— О да. Мы очень близки с ней. Прямо как лучшие подруги, — Эльфия загоготала.

В кармане неожиданно завибрировал телефон. Я взглянул на экран: номер был мне неизвестен.

— Прошу прощения, я должен ответить на срочный звонок. Больше спасибо за помощь Эльфия! — откланиваясь, произнес я.

Эльфия что-то неразборчиво пробормотала и вернулась к своей игре.

* * *

В коридоре я ответил на звонок:

— Да, алло!

— Бренд Файфер?

— Да это я. А вы кто?

— Забыл представиться я Майкл Бэроонс. Секретарь передала ваше сообщение.

— Ах да! Спасибо, что вы мне перезвонили. Я хотел бы переговорить об Элисон.

— А что? Что-то случилось? Или возникли какие-то неприятности?

— Нет. Точнее, не совсем. Элисон — моя пациентка, и вы очень помогли бы мне, если б согласилась Элисон ответить буквально на пару вопросов. В любое удобное для вас время.

— Ну я так понимаю, это не телефонный разговор? Вообще-то, я очень занят.

— Я предпочёл бы встретиться лично, если вы не против.

Майкл Бэроонс издал тяжкий вздох и, прикрыв трубку, обратился к кому-то у себя в кабинете, а потом снова ко мне:

— Завтра в восемь вечера подходите сюда.

Я собирался уточнить адрес, но он уже повесил трубку.

— Он говорил по телефону. Освободиться через несколько минут, — прогундосила она, жестом указывая, куда присесть.

Я кивнул в знак согласия и опустился в одно из кресел. Зона ожидания ограничивалась несколькими неудобными креслами с прямой спинкой и кофейным маленьким столиком со стопкой старых журналов. Я поймал себя на мысли, что уголки для посетителей везде выглядят одинаково. С тем же успехом я бы мог сидеть в приёмной у врача, директора ритуального бюро услуг или какого-нибудь знакомого адвоката.

Наконец дверь в самом дальнем конце приёмной распахнулась и в проёме возникла фигура Майкла Бэрооннса. Взмахом своей руки он пригласил меня войти, и тут же он исчез в глубоких недрах кабинета. Я поднялся с кресла и последовал за ним. Судья по свойственной Майклу жёсткой манере общения по телефону, я был готов к тому, что меня ждёт довольно неласковый приём. Однако, как это не было странно, он начал с извинений:

— Прошу прощения, если во время телефонной беседы я был несколько резок с вами. Месяц выдался трудным, да ещё и я к тому — же неважно себя чувствую… Можете присесть?

Я сел на стул для посетителей, приставленный к его рабочему столу с противоположной стороны.

— Благодарю вас. И да спасибо, что вы согласились прийти ко мне на встречу.

— Честно говоря, сначала я решил, что не стоило этого делать. Я принял вас за очередного навязчивого журналиста, который пытается вытянуть из меня сведения об Элисон Бэроонс. Но потом я связался с Гроувердом и выяснил, что вы действительно там работаете.

— Так вот оно что… Скажите, и часто вас одолевают навязчивые журналисты?

— Теперь уже нет. А раньше мы не знали, куда от них мне деться или даже спрятаться. С тех пор и осталась привычка всё перепроверять…

Бэроонс хотел ещё, что-то добавить однако вовсе не сдержался и чихнул.

— Прошу прощения, — извинился он, протягивая руку к коробочке с салфетками. — Подцепил простуду от жены.

Пока Майкл приводил себя в порядок, успел немного его рассмотреть. В отличие от младшего брата, Майкл Бэроонс не отличался привлекательностью: солидный лысеющий мужчина с лицом, испещренными глубокими рубцами от юношеских прыщей. От него исходил крепкий аромат старомодного мужского одеколона. Примерно таким же пользовался и мой отец. Обстановка в кабинете также отличалась традиционным стилем. Здесь пахло кожаной мебелью, деревом и книгами. Полная противоположность миру Бренда Бэрооннса, в котором правили яркие цвета и красота во имя красоты. У двух братьев не имелось ничего общего.

На рабочем столе Майкла стояла фотография покойного Бренда. Обычный любительский снимок (возможно, этот снимок сделал сам Майкл?) — Бренд запечатлён сидящим на заборе на фоне деревенского поля, волосы развеваются на ветру, а на шее висит фотоаппарат. Бренд больше напоминал актёра, чем фотографа. Или актёра, играющего роль фотографа.

Майкл, заметив, что я разглядываю фотографию, кивнул, словно прочитал мои мысли, и со смехом заметил:

— Брату достались кудрявая шевелюра и смазливость, а мне — мозги. Шучу! На самом деле меня усыновили. У нас с Брендом нет кровного родства.

— Вот так новость! А Бренда тоже усыновили?

— Нет, усыновили только меня. Наши родители долгое время не могли завести ребёнка, а потом когда появился я, мама неожиданно забеременела, и вскоре у них родился собственный сын. Такое часто случается. Люди наконец перестают нервничать и расслабляются.

— У вас с братом сложились близкие отношения?

— Мы стали лучшими друзьями, что для братьев это редкость. Хотя Бренду всегда доставалось больше внимания, в я рос в его кромешной тени.

— Почему так вышло?

— Потому-что по — другому и быть не могло. Брат всегда был особенным, с самого детства.

Я отметил привычку Майкла во время разговора крутить на пальце обручальное кольцо.

— Бренд повсюду таскал с собой фотоаппарат, — продолжал он, — и постоянно что-то на нём щелкал. Отец прозвал его безумцем. Оказалось, в Бренде действительно была божья маленькая искра. Вы видели его работы?

Я тактично улыбнулся. Я не планировал переводить разговор на Бренда и его талант как фотографа. Вместо этого аккуратно завёл речь об Элисон.

— Вы хорошо её знали, ведь верно?

— Элисон? С чего бы?

При только одном лишь упоминании её имени Майкл переменился. Его дружеский тон неожиданно исчез, голос зазвучал холодно и отчужденно.

— Нет знаю, смогу ли я вам помочь. Не я представлял Элисон в суде. Если нужны детали самого процесса, готов связать вас с моим коллегой Павлом Дордине.