Князь мертвецов. Часть II (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 48

Тень еще раз, рывком, дернулась, почти упершись Мите в подошвы ботинок, зашевелилась, и начала подниматься, чавкая, как стекающая смола. Только текла она не вниз, а вверх, складываясь в невысокую кряжистую фигуру. Нет! В половину кряжистой фигуры, причем непонятно какую!

Выросшее словно из-под земли ... существо, человеком, вне сомнения, не было. Ростом оно доставало человеку едва по пояс. И тут же вымахало втрое, нависая, как гора! У него была одна рука и одна нога, а от тела - только половина, левая! Нет, правая! Нет, все же левая ...

Ингвар судорожно моргнул: видимой становилась то одна часть, то другая, мелькали рука-нога-голова, тут же пропадая, менялся рост, ширина плеч, будто существо это то выглядывало сквозь туманную завесу, то пропадало за ней снова ...

- Кажется, я знаю, что это такое! - подрагивающим голосом выдохнул альв.

Существо гулко расхохоталось, сверкнув сквозь туманное марево хищными клыками:

- Надо же, альв! А говорили - нету! - голос создания звучал так, будто не один, а десяток голосов говорили в унисон, произнося одну и тут же фразу. - Умри, Ивовый лист!

Сверкнула сталь - изменчивое тело этого создания вдруг обросло десятком рук, и в каждом ослепительно и страшно сверкал меч. Существо ринулось - на альва. И врезалось в красное пожарное ведро.

- Он не альв. А смерть тут - в моем веденьи! - прошипел Митя и оскалился навстречу врагу улыбкой черепа.

Глава 27. Оборотни и чудовища

Аркадий Меркулов проморгался от ослепившей глаза вспышки, но ничего не увидел. Вокруг стоял туман. Густой, как кисель. Плотный и душный, как пуховая перина летом, но не жаркий, а леденяще-холодный. Он оседал на коже крохотными маслянистыми каплями, и оставлял после себя одновременно мерзкое и чуждое ощущение.

Он протянул подрагивающую руку. До запястья она была еще видна, а дальше пальцы тонули в сером мареве. Вдруг отчетливо представилось, что стоит податься чуть вперед, и они коснуться чего-то ... кого-то ... того, кто прячется в тумане. А вот прямо сейчас этот кто-то ... что-то ... глядит на шарящие вслепую пальцы и скалится в злорадной усмешке. А потом предвкушающе облизывается длинным жабьим языком. Пришлось приложить изрядное волевое усилие, чтоб не отдернуть руку, а деланно-спокойно убрать обратно. Вокруг снова сомкнулась невещественная и в то же время непроницаемая стена тумана.

- Хорунжий? Княжич? - негромко позвал Меркулов.

Он был уверен, что никто не ответит, но вроде бы неподалеку голос младшего Потапенко хрипло пробормотал:

- Я-то здесь ... Понять бы, вы где?

- Понять бы, где это - здесь? - с другой стороны откликнулся княжич Урусов.

- На улице мы, ваши благородия, я вона, за забор держусь! - отозвался кто-то из казаков - если ориентироваться на слух, Меркулов мог бы поклясться, что голос звучал сверху, будто казак вместе с конем оказался на крыше. - Ишь, туману жидовня напустила! Не иначе, чтоб мы до них не добрались.

- И не спасли? - хмыкнул Урусов.

— Вот напрасно вы, ваше благородие, им верите - кто его знает, что они в том тумане с людьми-то делают, - упрямо настаивал казак. На сей раз голос его звучал словно из-под мостовой.

- Отставить разговорчики! - глухо рыкнул младший Потапенко - теперь из-за спины.

- Кто тут кому чего натуманил разбираться будем, когда из того клятого тумана выберемся.

- Я могу глаза паро-коню включить и помигать! - позвал Меркулов.

- Ото дило! - одобрил хорунжий. - о, кажись, бачу, блымает щось! Хлопцы, никому, кроме меня, не двигаться! У кого рядом забор, чи ще щось таке - держаться крепко самим, а то и коня привязать! Я - до вас, ваше высокоблагородие. А вы блымайте, блымайте!

- Да я ... блымаю. - пробормотал Меркулов, щелчком рычага заставляя глаза паро-коня то ярко вспыхивать, то приглушать свечение.

Щелк ... щелк-щелк-щелк ...

Цок ... Цок-цок-цок...

Близко и отчетливо застучали копыта - звук двоился, а иногда и троился, но при этом явственно приближался. Господин Меркулов приподнялся в седле, вглядываясь в туман.

- Ось вы где - я вас уже бачу! - над самым ухом громыхнул голос хорунжего, а потом он закричал.

Взревел яростно, захлебываясь этим бешенным ревом, и безумно частил топот копыт, будто конь хорунжего вертелся и плясал на месте, и отчетливо свистела казацкая шашка.

Туман наполнился криками:

- Ваше благородие! Хорунжий! Хорунжий, где вы?

Отец рванул рукоять, бросая автоматон на помощь отчаянно бьющемуся Потапенко. И тут же снова дернул рычаг - звуки схватки мгновенно отдалились, приблизились, зазвучали справа-слева-из-за спины...

- Получай, тварь! - взревел младший Потапенко.

И тут же снова обрушилась тишина. Абсолютная. Непроницаемая. Ни звука. Ни вздоха.

- Хорунжий? - настороженно позвал Меркулов.

Ответа не было. Издалека накатил шорох - тихий, едва слышный. Так шуршат волны, накатывая на берег. Шорох сменился равномерным скрипом, похожим на скрип весел в уключинах.

- Хорунжий? - уже почти прорычал Меркулов. - Кто-нибудь?

Ответом был звук шагов. Неровные, спотыкающиеся, будто идущий пошатывался, а порой чуть не падал ... Топ ... топ-топ ...

- Кто здесь?

Топ-топ ...

Со звучным щелчком Меркулов взвел курок паро-беллума. И поднял его на вытянутой руке, целясь чуть выше человеческого роста. Если человек – над головой пройдет, если нет - туда ему и дорога.

Сквозь туман медленно проступила высокая объемистая похожая на шкаф фигура. Видны были очертания широких плеч, и головы с двумя торчащими то ли бивнями, то ли клыками, как у кабана!

Фигура глухо взревела и ринулась вперед. Меркулов выстрелил. Пар ударил во все стороны, вспышка выстрела на миг озарила туман, и Меркулов сам заорал:

- Ваше превосходительство!

Губернатор шагнул из тумана - будто вышел из серой стены! И с размаху ударился о брюхо стоящего на задних ногах паро-коня. Обхватил его обеими руками и задрал голову наверх.

- Как вы здесь... Откуда? - дергаясь в попытках выбраться из поднятого вертикально седла забормотал отец. Потянул рычаг, заставляя ноги автоматона сложиться в суставах и опустится ниже.

- Не знаю, Аркадий Валерьянович! - тряся слипшимися от влаги, грязи и кажется, крови, «ласточкиными хвостами» бороды, бормотал окутанный паром губернатор. - Выехал на беспорядки, думал, разгоню народишко, усовестить хотел или напугать ... так ведь они будто обезумели - злые, что собаки! Камнем в меня кинули, шаромыжники! - он потянулся пальцами к уже схватившейся корочкой ссадине под волосами. Рядом коллежский советник Меркулов увидел вторую, совершенно свежую, не иначе как оставленную на голове начальства его пулей! - Перед глазами все помутилось, руки не держат, из седла вывалился, а дальше и не помню - куда лошадь делась. Где я? - вскричал он. - Что здесь происходит?

Оно рухнуло сверху. Увидеть Меркулов не успел - только почувствовал ветер от падающего сверху клинка, и невероятным усилием бросил тело в сторону. Свистнул воздух, возникший из тумана клинок звонко ударил в бок автоматона, и тут же исчез. Меркулов рванул рычаги, паро-конь выпрямился, резко разводя возникшие вместо передних ног широкие лезвия.

- Дзанг-дзанг-дзанг! - тесаки автоматона чертили туман, почти чудом отбиваясь от налетающего со всех сторон клинка. Казалось, он не атакует из тумана, казалось, он и был туманом, мгновенно превращавшимся в жалящее тонкое лезвие, способное ударить отовсюду! Оно и било - отовсюду! Слева-справа-сзади ...

Автоматон вертелся как юла - губернатор рухнул ничком, когда тесаки скрестились над ним, отбивая падающий сверху туманный клинок!

- Держись! - Меркулов перевесился из седла, вздергивая губернатора чуть ли не за ворот.

В поднятом на задние ноги автоматоне больше не было второго седла, но губернатор подтянулся рывком, упираясь ногами в края, а руками мертвой хваткой вцепляясь в мечи Меркулова.