Князь мертвецов. Часть II (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 44

Из окна нижнего этажа, прижимая к себе ребенка, выпрыгнула женщина – следом за ней из того же окна лез тощий юнец, в руке его блестел нож.

- Пирует смерть и ужас мечет

Во град, и в долы, и в леса!

Там дева юная трепещет;

Там старец смотрит в небеса¹²... - продекламировала Морана, голос ее звучал откровенно издевательски. - Никогда не могла понять, почему вы думаете, что в случае массовых смертей я пирую? Пир — это чашечка кофе и много-много пирожных в компании с Живой и Лелей. На худой конец костер и поросенок на вертеле. Твой дядюшка Велес отлично жарит мясо, если бы они еще каждый раз не дрались с Перуном, все было бы чудесно! Клянусь нашей Семьей, даже званые ужины, и те могут сойти под определение - пир! Но нет, все почему-то уверены, что я так неистово и страстно люблю свою работу, что мечтаю делать ее все больше, и больше, и больше! - теперь она уже почти шипела. - Веришь ли, даже людских поэтов спрашивала ... ну, ты понимаешь, когда ... откуда они взяли эдакий образ – ни один не смог ответить! Самые совестливые были даже несколько смущены, - она хмыкнула.

Не размыкающие смертельных объятий противники медленно перевалились через подоконник и полетели вниз. Взметнулись серебряные волосы альва ...

У Мити шевельнулась мысль, что возможная гибель этого альва должна его волновать. По некой важной причине. Но что это за причина - никак не вспоминалось, так что, наверное, не слишком она и важна.

- Ты знаешь, почему на Туманном Альвионе я есть Морриган-Война?

- Потому что альвы не умирают, если их не убить? - в нынешнем его холодном равнодушном состоянии всё казалось простым и кристально ясным.

- Для них Война и есть единственная возможная Смерть. Хотя и встреча с настоящим Кровным Моранычем тоже даром не проходит. Но люди ... Мало вам, что вы раньше или позже всё равно придете ко мне, так вы еще и торопитесь. Вы постоянно хотите заставить меня работать. Да что там - перерабатывать, как тех женщин на фабрике, - монотонно и устало проговорила Морана. - Кто-то убивает соседа - и отправляется на каторгу, и умирает, выхаркивая легкие. Кто-то сопротивляется - и попадает на виселицу.

Из окна мансарды «Дома модъ» вышвырнули рулон белоснежной ткани.

- А кто-то доводит до всего этого ... - она снова кивнула на окно - там старый Альшванг лупил рукоятью паро-беллума по голове одного из налетчиков, а второй в этот момент поднимал над ним топор. - И получает земли и золото или что там ценится в нынешнем мире - акции и банковский счет? А потом говорят: злая смерть, ужасная смерть, несправедливая смерть. Будто все вот это... – она махнула рукой на разоренный двор, - я, а не они сами!

Альв извернулся в воздухе, поворачиваясь так, чтоб об мостовую грянулся его противник.

- Я слишком долго не вмешивалась. С тех самых пор, как мертвые перестали толпами бродить по земле. - Морана разглядывала разоренный двор как картину за стеклом. - Не знаю, как много еще времени пройдет - десять лет, двадцать. Но дело идет к чудовищных размеров переработке! Брат пойдет на брата, сын на отца, жена на мужа, - она повернулась к Мите и уставилась на него огромными, полными абсолютной, непроницаемой, болезненной тьмы глазищами. - А там, глядишь, и снова, как в позабытые людьми времена, заскрипит, перекосится колесо, что вечно вертят Морана и Жива, и орды не-живых опять побредут по земле. Полагаешь, в этих обстоятельствах я не имела права подобрать оставленное душой тело одной из моих Внучек, как... как нищая подбирает выброшенное платье?

- Этого не может быть. - Митя упрямо набычился. Потому что иначе ... иначе приходилось признать, что общеизвестные истины вовсе не были истинами, а он сам напрасно злился все эти годы. Ну, почти напрасно ...

- Моя мама... Рогнеда Меркулова-Белозерская была слабосилком! Почти без Мораниной ... без твоей силы! Как это может быть, если она — это ты! То есть, ты - она!

- Что было, то взяла, с тем и жила. Так даже проще, не приходилось бояться, что Сила вырвется из-под контроля, - небрежно отмахнулась она.

- Но ... но ... но... - теперь Митя уже не смотрел в стекло. Он повернулся к ней и глядел только на нее, не отрываясь. — Это значит, что ... мой отец ... был женат на ... на самой ... на ...

Они долетели разом. Погромщик, которого выкинул альв. Сам альв сверху. Показалось или и впрямь был слышен сухой треск ломающихся костей?

- Он был женат на мне, - сказала Смерть. - Я его выбрала.

- Но ...

Рулон белоснежной ткани развернулся, и его складки медленно и плавно опадали на лежащих - будто накрывая их саваном.

- Мальчик мой! - укоризненно перебила она. - Я все же Темная Дама, даже если мое воплощение не слишком красиво и не наделено великой Силой. Я бы заполучила любого, кто мне подошел, но твой отец... Подходил идеально! Трезвомыслящий циничный карьерист, в душе одержимый неистовой жаждой справедливости. Я посчитала, что немного справедливости — это именно то, чего мне не хватает, - она прищурилась, разглядывая картинку за стеклом.

Погромщик был неподвижен, альв шевельнулся, пытаясь подняться на четвереньки.

- Но знаешь, - на ее бледном, с мелкими острыми чертами лице вдруг мелькнул слабый румянец. - Я получила даже больше, чем желала. Шесть лет с твоим отцом были ... удивительны. - и неуверенно добавила. - Я даже, наверное, была ... счастлива? Точно не знаю, у меня не слишком большой опыт в счастье. Но в прошлом своем браке я ничего такого не чувствовала... - она совсем сбилась и замолчала.

Митя широко распахнутыми тазами глядел на смущенную Смерть! На свою ... маму?

В самом деле, по-настоящему, от начала и до конца - маму? Это всегда была она? Шелест шелков, тонкая прохладная рука, сжимающая его детские пальцы на прогулке в Александровском саду, сказки, которые она рассказывала...

Он вдруг истошно закричал, сжимая виски руками. В голове словно бомба взорвалась, возвращая утопающую в сумраке спальню, где темная тень сидит у его изголовья, и звучит над головой загадочный холодный голос:

- Две ночи ночевал Иван-царевич с Марьей Моревной, прекрасной королевной, в ее белом шатре на ратном поле. И родились у них сыновья! Два, два сына, не один, как в сказках рассказывают, не три, два! Близнецы. Священная пара, похожие, как две капли воды. Кощ. И Крук. Они были смелыми, мои мальчики. Настоящими воинами ... тогда все были воинами. Всегда вместе. Вместе первый раз упокоили, вместе в первый раз убили. А вот умереть ... Они тоже долго уходили от смерти. Совсем как ты... Смеялись даже: «Матушка подождет». А я ... я что ж ... Я ждала. А потом их просто задавили числом.

«Как сейчас. Как меня.» - подумал Митя.

Поднявшегося на колени альва ударили обломком доски. Его швырнуло вперед, будто им играли в лапту. Альв рухнул на булыжники двора, и тут же по нему перекатился клубок из сцепившихся тел.

- Кощ всегда считал, что он старший, потому что родился первым. А старший должен заботиться о младшем. И когда Крук упал, Кощ накрыл его собой, руки-ноги растопырил, спину выгнул. Копье пробило ему спину, но не дотянулось до брата. На Крука хлынула Кощева кровь, а потом и сам он рухнул брату на грудь и тогда ...

Крук содрогнулся всем телом, и вздохнул. Встал и открыл глаза, - монотонным голосом повторил Митя, не отрывая глаз от ползущего пo булыжникам альва. Тот еще цеплялся ногтями, подтягивая непослушное тело, и слепо запрокидывал будто красным платком накрытое лицо.

- Ты просил эту сказку раз за разом, - блекло улыбнулась она. - Всегда так радовался, когда Крук вставал ...

- А я спрашивал, что сталось с Кощем? - все тем же монотонным голосом спросил Митя. Она не ответила, да он на самом деле и не ждал ответа. Теперь он помнил, что не спрашивал никогда. Ему, маленькому, для счастливого конца хватало пробуждения Крука. - Кощ — это ведь Кощей? Бессмертный лич?

Альв полз, ладонями и локтями подтаскивая за собой непослушное тело ...