АН Том 10 (СИ) - Тарс Элиан - Страница 24

— Обвиняемые в предательстве своего господина, нашего благочестивого князя, Аскольда Андреевича Алекандрита, признавшие свою вину Парамон Артемонович Холецкий и Пётр Ильич Ласькин! — объявил боярин Ерофей Михайлович Клинский — бывший мэр Енисейска и нынешний премьер-министр княжества.

— У-У-У-У!!! ФУ-У-У-У!!! — гневно загудели трибуны.

— Предатели!!!

— Будьте вы прокляты!!!

Клинский продолжил свою речь, которую динамики разносили по всей арене и её округе:

— Наш великодушный князь подарил предателям возможность защитить свою честь, решив самолично провести «Суд поединком». Если Боги будут благосклонны к предателям, если боги покажут, что их деяние было совершено по воле Богов и с их благословения, то они помогут сегодня Холецкому и Ласькину победить. В таком случае оба предателя, а также их Слуги и вассалы сей же миг будут освобождены. Все обвинения будут сняты. Но если боги отвернутся от них, если победит наш благочестивый князь, то тяжесть преступления будет доказана. Все предатели будут казнены. Но наш князь великодушен! Он пообещал, что члены семей предателей и их слуги, те, кто прямо с предательством не связаны, будут прощены.

Пока Клинский заливался соловьём, под улюлюканье толпы на арену вышли двое мужчин в тёмных штанах-шароварах, босиком и с голыми торсами. Один высокий, худощавый с длинными чёрными волосами и бородой. Другой мощный, с кучерявой грудью, мускулистый, похожий на медведя.

Я тоже вышел на арену в одних штанах. Такая форма одежды традиционна для «Суда поединком». Она подразумевает, что никакой разницы у бойцов в качестве брони или оружия быть не должно. Выходи, по сути, голышом и голыми же кулаками доказывай, что Боги и правда на твоей стороне.

Я встал напротив двух предателей. Форкх их дери, они оба выше меня. Особенно Ласькин, на двенадцать сантиметров возвышается надо мной, гад.

Предатели переглянулись. Богатырь Холецкий первым взял слово:

— Я не буду извиняться перед вами, князь. Я поступил по своему разумению и по своей совести. И я готов понести наказание. Но я хочу поблагодарить вас за благородство. За то, что пощадили тех, кто непричастен к моему деянию, — он склонил голову.

— Присоединяясь к словам Парамона, — буркнул Ласькин. — Очень надеюсь, что вы сдержите своё слово. Если боги, конечно, сегодня не встанут на нашу сторону, — он сверкнул глазами, демонстрируя, что дешёво свою жизнь не отдаст.

Я молча кивнул, давая понять, что услышал их слова. Говорить мне предателям было нечего, даже на откровенное хамство Ласькина отвечать словами не хотелось. Я не собирался прощать их или перевоспитывать. Они сами подписали себе смертный приговор в тот день, когда решили покуситься на мою семью.

Мы разошлись в разные стороны на пятнадцать шагов. Развернулись друг к другу…

Я первым активировал покров, показывая, что «Суд» начался. Вслед за мной и предатели «включили» жи́ву — по телу здоровяка Холецкого пронеслись огненные всполохи, а тело Ласькина в миг покрыл узор из инея.

Первый удар в этом бою предстояло нанести мне. Ведь это не школьный турнир, и судьи тут в привычном понимании нет. Я сам — судья, а Клинский лишь ведущий-распорядитель.

Плавно выдохнув, я расширил облако альтеры так, чтобы оба моих противника в него попали. Благодаря облаку, я прекрасно чувствовал, как Ласькин с Холецким концентрируют жи́ву. Они оба приняли боевые стойки, сосредоточились…

Тело Ласькина начал сковывать лёд. Противник предусмотрительно решил максимально укрепить собственную защиту до того, как я начну атаковать.

А что с Холецким?

Хм, я был не против, чтобы эти двое во время заключения могли иногда общаться друг с другом. Не удивлюсь, если они успели обсудить тактику на бой.

Что ж, понятно…

Не сводя глаз с предателей, я направил в их сторону обе руки. Затем медленно соединил большие и указательные пальцы обеих рук, составив треугольник.

В центре треугольника заискрились золотые молнии. Вращаясь, они сжимались и соединялись друг с другом, образуя сверкающий плотный энергетический шар.

Ядро этого шара я могу сформировать за полсекунды, но чем больше времени потратишь на создание техники, тем мощнее она получится.

Я никуда не спешил.

Золотое ядро молний продолжало сжиматься. Впитывая все новые и новые молнии, оно увеличивалось в размерах. А затем вновь сжималось. Пульсировало, будто сердце.

Я видел, как удивлённо распахнул глаза Холецкий. Затем он покосился на напряжённого Ласькина и…

Облачился в красивый детализированный доспех из пламени. Ха! А ведь явно Ласькин отвечал за защиту, а Холецкий должен был все силы потратить на атаку.

Но почувствовал неладное Парамон Холецкий… Страшновато ему стало.

Ой, а ведь пусть и медленно, но я выпускаю из себя Ауру Александритов. Вот и эффект.

Ну ладно. Пусть остаётся Аура. Всё-таки люди ждут чего-то сакрального.

Ласькин повернул голову в сторону товарища. Судя по его движениям, недоволен. О, начал перед собой создавать ледяную стену. Рядом с ней начала формироваться огненная стена.

Я ещё раз глубоко вдохнул, прислушиваясь к ощущениям. Облако альтеры было похоже на бутыль — пространство от меня до врагов — горлышко, а вокруг них — основной сосуд. Максимально сконцентрированная альтера.

Отлично.

Далее, жи́ва… Почти вся находится в шаре между моих пальцев.

То, что нужно. Теперь последний штрих — толкнуть этот шар жи́вой и…

Сверкающий золотыми молниями небольшой шарик пулей рванул вперёд и с грохотом врезался в край ледяной стены.

Золотые молнии разбежались от стены во все стороны. Ледяной щит начал трескаться…

В этот момент огненная стена, находящаяся рядом с ледяной, пришла в движение. Пламя, будто громадная оранжевая змея, изогнулось и врезалось в мой золотой шарик с правого фланга.

Неплохо… мобильная защита?

Вот только у такой защиты запас прочности гораздо ниже, чем у стационарной.

Я пропускал через себя огромное количество альтеры и выпускал из недр своего тела жи́ву. Облако энергии разрушения вокруг предателей становилось всё более плотным, а я продолжал держать пальцы обеих рук треугольником, насыщая энергией жизни золотой шарик.

Ледяная стена треснула и через секунду рассыпалась на сверкающие осколки, которые тут же испарялись от жара огня и молний.

Огненный щит не смог сбить мой золотой шар с линии атаки. Так что как только пал первый рубеж обороны Ласькина, золотой шарик, пролетев мимо его выставленных вперёд рук, врезался ему в грудь.

Ласькин попятился. Ледяной доспех всё ещё держался на нём. Мужчина попытался вцепиться в золотой шар закованными в ледяные перчатки пальцами и отодрать его от себя…

Тщетно!

Молнии от золотого ядра расходились пульсацией, с каждым тактом усиливаясь. Казалось, маленькое сердце бьётся, стремительно разгоняя своё биение. И вот в тот момент, когда враг попытался избавиться от ядра, особо мощный импульс разнёс в разные стороны чересчур толстые, тугие, словно канаты, золотые молнии.

Доспех Ласькина рассыпался.

Следующий импульс, и…

Ласькин вскрикнул и упал, а я сосредоточился на втором предателе.

И очень вовремя! Мощный огненный поток с расстояния в два метра ударил мне в бок!

Двумя секундами ранее я видел, что Холецкий решил атаковать меня, пока я занят его напарником. Но он не успел!

Без колебаний я расцепил треугольник из пальцев, отпуская контроль над техникой, и отпрыгнул в сторону. Полностью уйти из зоны поражения огненного потока мне не удалось. Но это мне и не было нужно! Главное — я сместился из эпицентра и смог немного подкорректировать концентрацию облака альтеры — отсеял лишнее, изменил его местоположение.

Теперь облако было сосредоточено только вокруг нас с Холецким.

А значит, все его техники теперь заметно ослаблены.

По моему телу пронёсся целый табун золотых молний. Не от Ауры, но от атрибута. Сплетаясь друг с другом, они моментально создали полный стихийный доспех, давший мне дополнительную защиту и скорость.