Дочка папы Карло (СИ) - Страйк Кира - Страница 30

Александра, зная характер своего братца и узнав, что он напившись расспрашивает обо мне Мари, решилась сообщить об этом Дмитрию, выступив в данной ситуации моей спасительницей, подсказав так же, где я в данный момент нахожусь.

— Изволь покинуть нас и заниматься воспитанием собственной прислуги! А я волен делать что хочу. Ты ещё вчера надоел мне своими нотациями. — гневно, но расфокусированно вращая глазами, продолжил недосказанную идею эта скотина (простите, плохое слово сказала).

Дмитрий побагровел своим интеллигентным лицом и решительно направился в нашу сторону.

— Извольте выйти, мадемуазель. — коротко кивнув так же коротко приказал он.

—Да с удовольствием!— едва не вырвалось у меня.

Подхватив свою защитницу под руку, я с колотящимся сердцем выскользнула из библиотеки — не хватало ещё оказаться свидетелем бури, грозившей разыграться с секундына секунду. Ну и, конечно, она не заставила себя ждать. Как только дверь за нами закрылась, с покинутого поля боя послышался неожиданный для такого не очень-то массивного тела рык…

Мы же задерживаться не стали.

*Хлюст— франтоватый, самодовольный и пустой молодой человек, любящий покрасоваться.

30

Пока добирались до комнаты старших девочек (она была общей для хозяйских и приезжих), пыталась сложить в голове, что же мне теперь делать. Мари, вместе с Анной дожидавшаяся нашего возвращения, увидев наши напряжённые лица, сразу поняла, что произошло неладное.

Вкратце пересказав суть ситуации, я попросила у бывалой гувернантки совета. Всё-таки она была постарше и поопытней меня. Тем более в таких вопросах.

— Не знаю, что вам сказать, — расстроенно задумалась француженка, — Прямо сейчас шум поднимать нельзя.

Ну вот это, как раз, я и сама понимала. В разгар такого важного для графских семей события, публичный скандал вряд ли пойдёт на пользу. И мне в том числе. Александру тоже не пришлось уговаривать подержать язык за зубами — кажется, она боялась сиюминутной огласки ещё больше, чем мы. Как всякий ребёнок, она болезненно переносила внутрисемейные конфликты и надеялась, что всё можно уладить тихо и мирно.

— А дальше? Что делать дальше, Мари? Мне ведь ещё жить в этом доме. — я совершенно не представляла, как себя повести.

— А что вы можете предпринять, Алиса? Он ведь графский сын!

— Как что? По приезде домой, рассказать родителям. Они люди порядочные. Да и я, вроде, не крестьянка. Должна же быть какая-то защита.

— Он сын! — повторила француженка, посмотрев на меня, как на маленькую (не сказать, как на наивную дурочку).

— Ну! Сын! Прямо скажем недовоспитанный нахал! — начала сердиться я, — И что же, ему теперь безнаказанно можно вести себя, как…, - я осеклась, спохватившись, что здесь же сейчас, кроме нас с Мари, находятся Анна и Александра.

— Ну вообще-то у вас в России именно так всё и происходит. — удивлённо приподняла тонкие брови собеседница, — А вы как будто из другого мира сюда попали…

—Если б ты только знала, насколько сейчас права. Может и не из другого мира, но… ничегошеньки я тут так и не понимаю. Хотя… как будто у нас богатенькие сыночки не страдают вседозволенностью. Точнее, это окружающие страдают, а они-то как раз ею наслаждаются.

— Алиса, вам очень повезло с графами Щербаковыми, но поймите простую вещь — никто не простит вам огласки. Может вам и удастся убедить их в испорченности Андрэ, только произойдёт это ценою вашего места.

На меня вдруг навалилась дикая усталость. И что теперь выходило — эта великовозрастная сволочь поймёт, что любая гадость сходит ему с рук и совсем потеряет последний страх? Нет, так не пойдёт. Надо с кем-то ещё посоветоваться. Мари, конечно, всё верно говорит. Только найти выход, подсказать, как выкрутиться из ситуации не знает, как и я. Надо написать Марте. Правда выйдет небыстро. Но прямо сейчас я больше ничего придумать не могла.

— Как бы там чего не вышло. — прервала мои размышления Анна, напряжённо перебирая кусочек кружева на нарядном платье.

— Не волнуйтесь так, мне показалось, что ваш брат на редкость здравомыслящий молодой человек, способный управлять своими эмоциями. — постаралась успокоить девушку я.

— Это верно. Дмитрий очень разумен и сдержан. Только… — она вздохнула и быстро глянула на меня, — Только нельзя его так злить…

На следующий день я старалась вообще не отходить от девочек. Но за завтраком обратила внимание, что Дмитрий отстранённо-серьёзен, а наш, как его окрестила Мари, Андрэ откровенно зол. К тому же ему было явно нехорошо после вчерашнего чрезмерного возлияния.

Было очевидно, что между товарищами пробежала не просто кошка, а нечто габаритов тигра.

Сергей Львович хмурил брови, поглядывая на сына и тоже был молчалив за столом. Я даже подумала, что он прознал о вчерашнем инциденте. Но Саша потом рассказала, что папенька просто недоволен тем, что старший накануне продемонстрировал невоздержанность в питие, не ускользнувшую от внимания родителя.

Вечером, когда мои подопечные разошлись по комнатам, а младшая уснула, я рискнула выйти в сад, подышать прохладой после дневного зноя. Начинало темнеть, воздух наполнялся ароматами трав и цветов, волной поднимающихся снизу, как вздох облегчения остывающей земли.

Решила отправиться в облюбованный старшими девчонками уголок. Однако, он уже оказался занятым — видимо не только Анна с Сашей ценили здесь уединённость. В сгущающихся сумерках я разглядела знакомую фигуру. В упрятанной в глубину сада беседке, уперевшись руками в перила стоял Дмитрий.

Сперва хотела тихо проскользнуть мимо, чтобы не мешать наслаждаться тишиной, раздумьями… ну или что он там делал — не знаю. Да и самой, если честно, хотелось побытьв одиночестве. Однако, совесть ткнулась в бок и настырно заявила, что нужно пойти и поблагодарить человека, избавившего меня от позорного скандала.

Не скажу, что прям от изнасилования — задолбался бы тот скунс пыль глотать — всё таки папиными заботами умею я за себя постоять. А вот помахать руками точно пришлось бы. И, как вы понимаете, фингал хозяйскому сыночку от кулака примерной гувернантки — это моментальный крах карьеры и волчий билет в довесок.

В общем, памятуя, как напугала его в прошлый раз, я выпрямилась в полный рост и, стараясь шуршать погромче, чтобы меня уж наверняка заметили, направилась к одинокомулюбителю вечерних прогулок.

— Добрый вечер, мадемуазель Алиса. — издалека поздоровался он, с улыбкой наблюдая за моими перемещениями, — Вы уже можете не шуметь так демонстративно — я давно вас заметил.

— Добрый, Дмитрий Алексеевич. — хорошо, что уже достаточно стемнело, чтобы было не видно, как я залилась краской.

— Что же заставила вас изменить направление? — отрывая руки от опоры, он развернулся ко входу в беседку.

— Я не смогла пройти мимо и не поблагодарить вас. Вы вчера как очень своевременно оказались рядом и спасли меня от неизбежных неприятностей.

— Не стои благодарности, мадемуазель. — нахмурился он так, словно ему наступили на больной мозоль, — Напротив, это мне очень жаль, что в стенах нашего дома вам пришлось пережить такие неприятные минуты.

— Ну… тут уж точно не ваша вина.

— Он ничего вам не сделал? — на всякий случай напряжённо спросил Дмитрий, хотя сам был свидетелем почти всего происшествия.

— Нет. Не успел. Вы подоспели как нельзя вовремя. Пострадало только моё самолюбие. — попыталась улыбнуться я, чтобы разрядить появившуюся напряжённость.

Оба замолчали, повернувшись лицом к саду. Вот вроде миссию я свою исполнила, можно было уходить, но отчего-то мне казалось, что молодой граф хочет мне что-то сказать,но не решается. Во всяком случае об этом говорило его непроизвольное движение в мою сторону, когда я обернулась к выходу. Однако он промолчал. Может в силу малого знакомства, или из-за разницы в положении — хотя… на сноба он был похож меньше всего. Да бог их тут всех разберёт, вместе с этикетами и приличиями.

В общем, через пару минут этой молчанки, я повернулась к нему и прямо спросила: