Чужие степи 3 (СИ) - Ветров Клим - Страница 35

— Если крики услышите, не обращайте внимания, а лучше вообще люк прикройте, нечего народ пугать. — скрывшись наполовину в лазе, громко предупредил я охрану, — так чтобы находящийся под землей пленник тоже услышал что его может ждать. Мужики покивали, переглянувшись, даже глава в бане что-то прокричал, я толком не расслышал, но вроде что-то про сатрапов, или кацапов. Как-то так.

Спустившись вниз, я демонстративно подсветил топорик, всё ещё рассчитывая на благоразумие этого упрямого человека. Но тот опять только презрительно фыркнул.

— Не надумал? — представляя что всё-таки придётся выполнять обещание, я прикидывал как сделать ему и больно, и не особо кроваво. Отрубить палец? Фалангу? И как это сделать в одиночку? Он прикован наручниками к прутьям за обе руки, и чтобы хоть что-то сделать, его нужно сначала отцепить.

— Жаль, очень жаль. — не дождавшись ответа, я попробовал остроту лезвия пальцем, и переключив фонарик в режим лампы, повесил его на стену, так чтобы свет равномерно освещал всю площадь погребка.

Не знаю что подействовало, — разговор с мужиками, звонкость наточенного топора, или всё это вместе взятое, но пленник сдался.

— Что ты хочешь узнать? — неожиданно, тем же тоном которым посылал меня, спросил он.

— Всё хочу. От и до. — ответил я, с трудом сдерживаясь чтобы не показать нахлынувшее облегчение.

Пленник злорадно усмехнулся.

— С пелёнок начинать? Или с момента зачатия? — ежась от холода, уточнил он.

Не обращая внимания на издевку, я подошел к нему, и отцепив наручники от прута, отдал ему его одежду, — она аккуратненько лежала тут же, на одной из пустующих полок.

— Надевай. — достав револьвер, я навёл на него, и демонстративно крутанул барабан.

Человек потянулся, выпрямляясь, и нехотя, словно делает мне одолжение, натянул на себя куртку и шапку.

— С пелёнок не стоит, давай вкратце и по существу, самое главное.

— Как скажешь гражданин начальник. — осклабился пленник. — Зовут меня Саней, годков мне тридцать восемь, здесь торчу уже три с половиной года.

— Как попал сюда?

— Да как и все. Уснул там, проснулся здесь. Ничего нового. Село под Челябинском, — Новоархангельское, слышал такое?

— Нет, не доводилось. Большое?

— Дворов полста, или около того. Половина стариков, молодёжи мало, в основном фермера только, да дачники. Когда к нам пришли местные, мы и не сопротивлялись толком, — не чем было.

— Разграбили? — уточнил я, отмечая, как отогреваясь, этот Саня становится всё более разговорчивым.

— Да особо и брать то было нечего. Так, по домам прошлись, мелочевку повыгребли — лекарства, продукты кой-какие, сигареты... Ну и технику какая была. Тракторов несколько, машин с десяток может... Может и по мелочи ещё всякого...

— И что, никого не убили даже?

Саня усмехнулся.

— Ну как без этого-то... Человек пять положили сразу, для острастки, ещё нескольких когда грабили. Баб забрали всех кто помоложе, да покрасивее, мужиков их понятно, — в расход. Фермера, у которого трактора отняли, тоже грохнули — не хотел отдавать, отстреливаться начал.

— А ты как же? Молодой вроде, бобылём жил?

— Да нет, мне повезло. Я ж домик только прикупил, типа дачки, вот и приехал, убраться, починить кое чего. А мои в городе остались. Так как-то... — пожал он плечами, и шмыгнул носом.

Если взять статистику сёл в нашей, или соседней области, то пятьдесят дворов это не так и мало, встречаются и десять, и пять даже. Чем дальше от районных центров, тем меньше население, — ни работы, ни удобств, ни каких-то социальных благ, как правило не имеется, всё это закончилось ещё в девяностые.

— И что с селом потом стало?

— Да пёс его знает. Я как в город ушёл, так больше и не слыхал ничего. — равнодушно ответил он.

— Ну ясно. А как сюда попал? Только давай начистоту, — не ты расскажешь, так дружки твои. А мы потом сверим ваши показания. — Он не мог знать что всех его товарищей убили, поэтому скорее всего врать он не станет. Но на всякий случай предупредил, мало ли.

Переключившись на дела сегодняшние, пленный стал куда менее разговорчивым, но после обещания что его накормят и переведут в тёплое помещение, всё же разговорился.

И вот что мне удалось у него узнать.

Во-первых, он открестился от своих товарищей, и сразу сказал что никаких секретов не знает. То есть, признавая что пришёл вместе с ними, жил под одной крышей и делил стол, причислять себя к их бригаде не стал. Сказал что его наняли для выполнения конкретного задания, и относились не как к своему, а как к чужому человеку. И попал он в село совсем недавно, буквально несколько дней назад.

Можно было бы подумать что он врёт, так обычно бывает с попавшими в плен солдатами, которые все как один утверждают что они никого не убивали, — крутили баранку, варили кашу, или бинтовали раненых, и вообще за мир во всём мире. Но я не видел с его стороны резона обманывать, хотя бы просто потому что он не знал что все его подельники мертвы, и думал что их тоже допрашивают. Плюс я мог легко проверить его слова. Он утверждал что является пилотом гражданской авиации, и пообщавшись с ним на профильные темы, я убедился что это действительно так. Знания его были гораздо больше моих, а думая что говорит с коллегой, он сыпал всякими непонятными терминами похлеще дяди Саши.

Отмененные рейсы, борзые пассажиры, потерянный багаж, стервозные стюардессы, и постоянные курсы повышения квалификации, — всё это он уместил в длинный монолог, по окончании которого у меня пропали последние сомнения.

Рассказывая про стерву жену — тоже из стюардесс, он очень убедительно тряс головой и плевался, мол это она заставила купить «домик в деревне», мотивируя экологической ситуацией в городе. Если бы не жена, говорил Саня, летал бы сейчас куда-нибудь в Лондон, и горя не знал.

«Ты представляешь что такое поднять в воздух боинг?» — выпучив глаза, шипел он, — там только предполётка полчаса занимает! Куча инструкций, графики, таблицы, постоянный радиообмен с диспетчером! Сплошное дублирование! И развалюха ваша! Я никак не предполагал что так всё получится...

Оказавшись в этом мире и прибившись к одной из городских банд, он и думать забыл о полётах, все знали что самолетов здесь нет, и никогда не было. Но своей причастности к лётному братству конечно же не скрывал, у него даже позывной был — Гагарин. Банда, в которую он входил, занималась мелкими грабежами и иногда работой по найму. И когда в городе стали собирать желающих пойти на нашу станицу, задействовали и их шайку. Сане повезло. Он не попал в основную, ударную группу, а остался в «обозе». Поэтому и уцелел после случившейся мясорубки.

Вернувшись в город, ему даже не пришлось искать новый «коллектив», ведь благодаря своей профессии — а о самолёте тогда узнали практически все, он получил некий привилегированный статус, позволивший выделиться из общей массы. Новые наниматели хорошо поили и кормили его, снабжали литературой по профилю, неплохо платили, и очень рассчитывали на помощь в возможном захвате самолёта.

Дней десять назад ему сказали чтобы готовился, — мол вот-вот появится долгожданная возможность. И буквально через сутки повезли сюда, в станицу. Выехали рано утром, и ночью, часа в два, прибыли на место. Здесь их встретили, проводили через посты, и разместили в доме охотника.

Деталей он не знал, говорить на такие темы у них было не принято. Каждый должен был заниматься только своим делом, не связанное с заданием любопытство не поощрялось. В лицо знал только хозяина дома, но то, что в теме был ещё кто-то из местных, догадывался.

Сидели тихо, никуда не ходили. Ели, пили, отдыхали. И так несколько дней. А вчера, ближе к ночи, за ними подъехала машина — уаз-буханка, и погрузившись внутрь, они доехали до места. Водителя он не видел, мешала перегородка.

Но до этого, в тот же день, видел как к хозяину дома подъезжала похожая буханка, и в салоне, кроме шофёра, был кто-то ещё.