Чужие степи 3 (СИ) - Ветров Клим - Страница 34

— Что-то конкретное? Или так, поболтать? — будь моя воля, я бы этот совет прямо сейчас разогнал, но вполне отчетливо понимал, что с бухты-барахты такие дела не делаются, и сначала надо подготовиться.

— Ночное происшествие, ну и очередные выборы провести хотят. Кого-то присмотрели вроде на пост главы.

— Интересно. Так долго не могли договориться, а тут такая спешка? — не особо умудрённый в «политике», тем не менее я представлял что сейчас происходит в среде нашей колхозной «элиты». Во всяком случае думал, что представляю.

— Не знаю, наверное боятся что после вашего возвращения Серёга обратно вернётся. Как вариант. — предположил Василич, и состроив непонятную гримасу на лице, почесал бороду.

— Очень может быть. Как он кстати? Не протрезвел? — с того момента как мы закрыли главу в бане, прошло около десяти часов, что явно недостаточно, но учитывая что его подогревают, вполне мог прийти в себя.

— Ну как сказать... — орёт дурниной, в дверь ломится, но явно ещё не в себе.

— Ясно. Тогда без него. Ты списки нашёл? — в любом случае он придет в себя, — и хочет того, или не хочет, де-юре займёт своё прежнее место.

Василич ухмыльнулся.

— Конечно. И народ к нам ещё подтянулся. Мои человек десять привели, да Олег ребят собрал из тех кого готовил. У нас теперь почти армия намечается.

Когда он это сказал, я почувствовал себя Лениным в горках — сам ни черта не могу, но революция идёт по плану.

— Тогда чего ждем? Определить самых опасных, разбить народ на группы по трое, и вперёд. На баррикады. — отвлекаясь от больной головы и ломоты во всем теле, воодушевился я.

— Ты прямо как Че Гевара, сигары только не хватает. — Василич достал из кармана толстую школьную тетрадь, и потряс ею передо мной.

— Это список? — тетрадка показалась мне знакомой, скорее всего я и видел её в оружейке когда расписывался.

— Да, полный учёт до последнего дня. Пока ты отдыхал, мы тут накидали очередность, глянешь?

Разглядывать списки мне не хотелось, да и толку не было — я ведь не знал почти никого пофамильно, о чём и сообщил, сменив тему.

— Пленник как? Не помер?

— Очнулся, но пока не допрашивали, в подвале я его запер и охрану приставил, как раз за обоими присматривают. — Чему-то улыбнулся Василич.

— Ясно, но с допросом затягивать не стоит, наверное я пока этим и займусь — стволов всего сколько раздали?

Я считал что если удастся разоружить самых буйных, и кроме этого изъять ещё процентов тридцать от общего количества присвоенного оружия, вооруженного бунта можно не опасаться, но пока это были только мои предположения.

— Не считая тех что у наших, почти сотню. Это без гладкоствола, — пояснил он, видя моё недоумение, — карабины, винтовки, автоматы.

— А сколько наших? — уточнил я.

— Тридцать с лишним, сейчас может уже больше, Олег ещё народ собирает.

Так, — невольно морщась от боли, а голова разболелась еще сильнее, рассуждал я, — времени почти десять, совет обычно собирается после обеда — зимой дел особо нет, так что можно и поспать, торопиться некуда. Выходит что у нас около двух часов.

— В общем слушай, собирай всех, разбей на группы, и пусть в темпе вальса изымают оружие.. Кто возникать вздумает, говорите — приказ главы, если не поможет, тогда по месту решайте. Главное до обеда успеть, иначе можем не успеть.

— Понял. — кивнул Василич, — тех кто в совете не трогать?

— Ну почему же, их то как раз и трогать, но в последнюю очередь, и как-нибудь помягче. — представив какой ор поднимется, я даже порадовался что сам не буду участвовать в этом представлении.

— Интересно, как ты себя это представляешь!? Да там каждый второй рогом упрётся, если не каждый первый! — Василич аж надулся от возмущения, — и вообще, тех кто бузить будет, — в подвал закрыть! какое тут помягче?

— Да это понятно, — остановил я его, — но постарайтесь хотя бы без увечий, нам с ними по-любому ещё жить и работать, и, сам понимаешь, лишний мордобой потом ещё аукнется.

Я очень надеялся, что когда всё закончится, и мы сможем объясниться, люди поймут и простят. Но надежда надеждой, а осадочек-то в любом случае останется. Главное чтобы потом вообще не пришлось кардинально решать вопрос с несогласными — про такой расклад даже и думать не хотелось.

— Ясно, постараемся, но обещать не буду, — как пойдёт.

Проводив Василича, я оделся, и поехал к нему домой, — уж очень не терпелось мне с пленником пообщаться.

Встретила меня Надежда Федоровна, и недовольно фыркнув, — что-то вроде «тюрьму тут устроили, понимаешь...» провела меня в казематы.

Услыхав шум, в бане ожил Сергей Алексеевич, и громко матерясь, затарабанил в дверь. Хозяйка сморщилась, но комментировать не стала, а просто молча развернулась, и ушла в дом.

— Тащить что-ли? — обратился ко мне Валерик, один из сторожей, полноватый молодой парнишка с лысеющей головой.

— Не надо, я сам спущусь, фонарик дай только. — остановил его я, терять время на вытаскивание и затаскивание из погреба не хотелось, да и поговорить там можно спокойно, без лишних ушей.

— Как знаешь. — Валерик протянул мне фонарь, и открыл крышку погреба.

— Глубокий... — констатировал я, заглянув внутрь. Василич вообще отличался основательностью, поэтому погреб вырыл хороший, метров пять, не меньше.

А спустившись вниз, ещё больше удивился — то место где я оказался, назвать погребом язык не поворачивался, — большое продолговатое помещение с высокими потолками и многочисленными стеллажами, тянуло как минимум на богатую купеческую кладовую. Естественно не в смысле наполненности, с этим сейчас у всех было не особо хорошо, а вообще, в самой монументальности строения. Тут, конечно, нужно отдать должное времени когда был построен этот дом — семидесятые годы прошлого века, самый расцвет союза. В то время люди не экономили на стройматериалах, бетон, металл, дерево — всего этого было вдосталь. Конечно же при определённых возможностях в «достатии» этих самых материалов. — Наличии блата, если по-простому. Стойки, опоры, стеллажи — всё было сделано либо из рельс, либо из какого-то огроменного швеллера. Связанные арматурой бетонные блоки, прутья коробов, полки из доски пятидесятки, вентиляционный короб явно спертый (списанный) с какого-то предприятия, силовой шкаф с огромными рубильниками — всё это очень походило на бомбоубежище. По словам Василича, дом строил его отец, прапорщик на военном аэродроме, наверное поэтому и архитектура здесь была соответствующая, — прапорщицкая.

Только как бы тут ни было интересно, пленнику явно не нравилось. Но это как раз понятно — сидя в коробе для картошки, да ещё и пристёгнутый наручниками, на мир смотришь несколько иначе.

— Ну здравствуй. — закончив осмотр погреба, я посветил в его недовольное лицо. — Как самочувствие?

Человек зажмурился, и просто молча отвернулся.

— Хорошо. — я отвёл луч света чуть в сторону. — Времени, ждать пока ты разродишься, у меня нет. Я сейчас схожу за топором, и буду рубить тебе конечности. Ты этого хочешь?

Пленник продолжал молчать, но я видел что перспектива быть порубленным ему явно не нравится. А ещё он замёрз. Когда обыскивали, верхнюю одежду с него сняли, оставив только потрепанный спортивный костюм непонятной расцветки, а здесь всего градусов пять, вряд ли больше.

— Послушай, вижу ты недослышал, или недопонял, — вновь взял я слово, — мне некогда с тобой тут разговоры разговаривать, я не живодёр, но если нужно, могу тебя по кусочкам изрезать, и даже не поморщусь. Давай, если на счёт три ты не открываешь рот, и не выкладываешь всё как есть, я иду за топором. Договорились?

— Да пошёл ты... — презрительно бросил тот.

— Хорошо, считать не будем, уговорил. — с этими словами я опустил фонарь, и двинулся к лестнице. Оставалась надежда что он всё же одумается, и окликнет меня. Рубить ему руки-ноги, не хотелось категорически. Причём сам я знал что не отступлю, оставалось только убедить в этом пленника.

Топор обнаружился сразу, и не один, а целых три: Здоровенный мясницкий, на вид очень тяжелый, с прямым и широко заточенным лезвием, обычный плотницкий, с крюком для гвоздей, и небольшой декоративный, — типа секирки, с чернёными узорами. Все они висели на вбитых в стену гвоздях прямо перед люком. Недолго раздумывая я выбрал самый маленький, — в надежде что применять его всё-таки не придется, и зацепив за пояс, полез обратно.