Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей - Страница 68

— Верно, — подтвердил старшина.

— О чем вы говорили, пока шли?

— Об истории последних лет.

— Что ты рассказал?

— О пятнадцатом съезде, исключении Троцкого из партии и его ссылке. Потом об индустриализации…

— Он тебе поверил?

— Не сразу, — признался старшина, — но под конец он сказал, что если я все это выдумал, то я гений.

Хозяин рассмеялся.

— Нда… — сказал он после паузы, — вряд ли ты придумал эту фразу…

— Вы верите, что я его не убивал? — повинуясь порыву, спросил старшина. Он понятия не имел, чем может закончиться этот разговор.

Хозяин, не отвечая, вернулся к папке, и еще раз пролистал ее содержимое. Вытащил один лист.

— Здесь сказано, что ты спрашивал, кто отдал приказ стрелять в задержанных, — сказал он спокойным, с металлической ноткой, голосом. Пенсне холодно блеснули, когда хозяин поднял взгляд на старшину.

— Да, — отпираться не имело смысла.

— Если еще раз задашь этот вопрос, ты покойник, — обыденным тоном сообщил хозяин, — ты понял?

— Понял, — подтвердил старшина. Он чувствовал, что ему объявляют приговор.

— Сейчас главное слово — за армией, — продолжил хозяин, — но, когда мы победим немцев, пойдут… другие процессы. Политические. В общественной жизни освобожденных территорий троцкистам не место. Им вообще не место в стране.

Старшина слушал, боясь упустить слово.

— Наши товарищи, которых режим Троцкого подверг незаконным репрессиям, будут восстановлены в правах. Это будет справедливо.

— И товарищ Сталин тоже?

Воцарилась мертвая тишина. Хозяин, блеснув пенсне, в упор смотрел на старшину.

— Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не член партии, — медленно проговорил он, — у тебя нет политического чутья. Наверное, потому, что твои родители из деревни…

Старшина молчал.

— Пойми, наконец — Сталин может быть только один. Это в интересах трудового народа по обе стороны от барьера.

— Что? — вырвалось у старшины.

Хозяин, не реагируя на возглас, сложил все листы в папку и закрыл ее.

— Твои действия создали определенные проблемы, сейчас он решаются. Твоя судьба будет зависеть от того, как их удаться решить. В тридцать седьмом тебе легко бы дали десять лет без права переписки, но сейчас нормы социалистической законности выполняются неукоснительно, и поэтому… поэтому подождем окончания расследования. Тогда и решим, что делать с тобой.

Не прощаясь, хозяин вышел. Сразу после этого в кабинет вошла охрана. Старшину посадили в машину и отвезли назад, в камеру. Была уже глубокая ночь. Стараясь ни о чем не думать, старшина разделся и лег.

Батальон тяжелых танков ИС-3 под командованием майора Крутова, неделю назад получившего новое звание за бои в Тюрингии, входил в состав гвардейской танковой бригадой прорыва генерала Савина. Специфика сражения заключалась в том, что перед прорывом позиций немцев в Московской области было необходимо захватить и удержать плацдармы возле коридоров между мирами. Поэтому на первом этапе батальон Крутова работал в обороне, что было не совсем привычно танкистам.

Майор получил приказ занять позиции под Купавной, в пяти километрах от Горьковского шоссе. Это было одно из направлений, по которому командующий оперативной группой войск «Монино» генерал Говоров собирался развивать наступление, конечная цель которого — освобождение Москвы. Но сначала следовало отразить контратаки немцев. Мобильные группы противника с легким вооружением появились через пару часов после открытия коридора. Их встретили плотным стрелковым и пулеметным огнем. Получасовой бой не принес немцам успеха, и они отошли. К середине дня подтянули тележки с зенитками калибра восемьдесят восемь миллиметров, которые использовали и в сухопутных войсках. Однако к тому времени первые ИСы уже преодолели коридор, и быстро сбили практически беззащитные позиции зенитных расчетов, пытавшихся вести огонь из походного положения — оборудовать позиции на земле времени не хватило.

И вот теперь, когда первые две контратаки удалось отразить без серьезных потерь, Крутов ждал, когда немцы введут в бой основные силы — тяжелые танковые батальоны дивизии «Дас рейх». На колокольню Свято-Троицкого храма в Купавне, уцелевшую в боях сорок первого года, Крутов послал наблюдателя с радиостанцией. Оттуда просматривались все подходы к плацдарму, занятому советскими танкистами, а Горьковское шоссе виднелось как на ладони.

Колонна «Королевских тигров» показалась на шоссе около семи часов вечера. Наблюдатель засек двенадцать танков. Перед головным «Тигром» двигался разведывательный бронетранспортер на гусенично-колесном ходу, а за ним — два крытых грузовика с пехотой.

Крутов распорядился, чтобы наблюдатель не пользовался биноклем — блеск стекол в солнечный день могли заметить в колонне — однако один из «Тигров» полоснул-таки пулеметным огнем по колокольне — скорее, на всякий случай, а не потому, что заметил наблюдателя. Майор приказал наблюдателю остаться на месте, и стал ждать, когда первый немецкий танк войдет в зону поражения ИСов, сидевших в засаде. Крутов не стал изобретать велосипед и решил использовать ту же тактику, что и Тюрингии — ударом по гусеницам обездвижить головной танк, а если потребуется, то и следующий. Это создаст препятствие для движения колонны, и хорошо бронированным, но неуклюжим «Тиграм» либо придется остаться на открытой и простреливаемой местности, либо двигаться по обочинам, рискуя застрять в кюветах. В принципе, майора устраивал любой вариант.

Головной «Тигр» взяли на прицел минут через пять после обнаружения колонны. «Огонь по готовности», — скомандовал Крутов. Своим танкистам он доверял — они уже набрались опыта в боях в Германии. После трех выстрелов, последний из которых попал в цель, «Тигр» завертелся на месте, а затем остановился — командир немецкого танка понял, что больше не может продолжать движение. Теперь начнется дуэль, в которой при равных условиях «Тигры» выглядели сильнее. Однако условия равным не были — советские танкисты находились на заранее выбранных позициях, подготовленных для боя, а немецким, помимо стрельбы, пришлось маневрировать, чтобы покинуть открытую местность. Один из «Тигров» при попытке обойти подбитый головной танк тут же застрял в кювете, наклонившись под большим углом и потеряв возможность стрелять. Следующие, усвоив урок, остались на дороге, то и дело получая удары бронебойными снарядами.

Крутов решил рискнуть, и попытаться подбить задний «Тигр» — тогда немецкая колонна не сможет отступить, и будет вынуждена продолжать бой, лишившись маневренности. Из позиции, которую занимал его танк, стрелять по «Тигру» оказалось неудобно, поэтому ее надо было сменить. В этом и заключался риск — при маневрировании командирский ИС окажется хорошей мишенью для скорострельных немецких орудий. Майор уже собирался скомандовать движение вперед, как увидел неожиданное — к заднему «Тигру», на который нацелился Крутов, из кромки леса поползли двое. В бинокль Крутов разглядел, что они были в гражданском — значит, не из подразделений, обороняющих плацдарм. Тогда кто? Партизаны, мелькнула догадка. Они ползли быстро, ухитряясь при этом почти сливаться с землей — чувствовался богатый опыт. Экипаж «Тигра», увлеченный танковой дуэлью, так и не заметил приближавшегося врага — пока партизаны, подобравшись на близкое расстояние, не поднялись разом. Один из них, повыше на вид, метнул под гусеницу противотанковую гранату, а другой — коктейль Молотова в башню. Сделав это, партизаны бросились на землю и поползли прочь. Танк начал было разворачиваться, но в этот момент под гусеницей прогремел взрыв, и она тут же слезла с катков. Огонь тем временем охватил половину башни. Экипаж танка, сохранив хладнокровие, не покинул горящую машину, однако достать врага пулеметным огнем уже не мог, так что партизаны беспрепятственно скрылись в лесу, из которого появились.