Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей - Страница 11

— Возвращаемся, — скомандовал он. — Федор, фриц пока на тебе, следи за ним. Через час поменяешься со Скворцовым. Все ясно?

— Так точно, товарищ командир, — ответили разведчики.

— Все, пошли, — распорядился Скадов.

Обратный путь был им знаком и поэтому оказался легче, но к своим разведгруппа вышла только глубокой ночью. Немец, видимо, поначалу решивший, что произошедшее — это нечто вроде учений, проверки боеготовности, — со временем впал в уныние, постоянно спрашивал, когда будет привал, так что Федор пару раз несильно приложил его прикладом, чтобы тот осознал всю серьезность ситуации и заткнулся. Получив втык, немец и впрямь перестал заикаться о привале, но вместо этого начал бормотать себе под нос, жалуясь на жизнь. Капитан, шедший впереди и поневоле слышащий пленного, узнал о тяжкой жизни переселенца на восточных территориях, о партизанах в Карпатах и о том, как встреча нового, сорок пятого года в Киеве была испорчена терактом — взорвали здание оперы, в котором местное начальство встречало высоких гостей из Берлина. Что за бред он несет, подумал капитан сквозь накопившуюся за день усталость, совсем с катушек слетел. Ладно, в штабе разберутся.

На позициях было тихо. Ротный, встретивший разведгруппу, подтвердил, что была перестрелка с «Пантерами», но те бой не приняли и отошли. Странно, почему мы их не преследовали, недоумевал ротный, разве у нас недостаточно сил? Капитан поддакнул, не став распространяться о других странностях. Сдав пленного охране и отпустив группу на отдых, Скадов отправился в штаб, доложить о результатах разведки.

Начштаба не спал — склонившись над развернутой на столе картой, он делал на ней пометки карандашом.

— Иди сюда, капитан, — приказал он, выслушав краткий доклад. — Взгляни-ка. Ты молодец, но работала не только твоя группа.

Посмотрев на карту, Скадов не удержался от возгласа удивления. Вся она была испещрена пометками, обозначавшими дислокацию частей СС и вермахта. Мотопехотный полк «Дойчланд», второй танковый полк СС «Рейх», второй саперный батальон.

— Думаю, твой из саперного, — сказал начштаба, сделав пометку, — судя по тому, где ты его взял…

— Откуда все эти части? — пробормотал капитан.

— Не знаю, — отрезал начштаба. — Надо бы провести воздушную разведку, но мне сказали, что самолетов не будет, причем не объяснили, почему… Вот такая петрушка, капитан. Ладно, свободен, иди отдыхать.

— Есть, товарищ полковник!

Почему нет самолетов, недоумевал Скадов, направляясь к казарме, в чем дело? Бред какой-то… Ладно, утро вечера мудренее, подумал он, укладываясь на ночь, посмотрим, что будет завтра…

Никто не говорил о «параллельных мирах» или «порталах». Вместо этого в обиход вошли выражения «особый район» и «коридор». Сашу поражало, насколько практично военные относились к тому чуду, что они видели собственными глазами. Их интересовало, прежде всего, снабжение особого района и его защита от возможной атаки немцев. Возможности коридора оставались ограниченными — самолеты можно было переправлять через него только в разобранном виде, так что формирование авиационного крыла особого района шло крайне медленно, что сильно беспокоило генерала Говорова.

Местность вокруг коридора на глазах превращалась в большую стройку. Туманные полосы с внешней стороны взяли в оцепление — так, чтобы никто не мог подойти к ним ближе, чем на километр, — и теперь там спешно возводили временное ограждение из колючей проволоки. За ограждение попали жилая зона и ангар, который ударными темпами строили американцы из сборных металлоконструкций.

Советские и американские военные были обречены на сотрудничество: после первого сражения с немцами особый район контролировался советскими войсками. С другой стороны, американцы лучше понимали, что происходит. Стоуну пришлось признать, что именно он убил немецких специалистов, запустивших установку, пробившую коридор. Американец оправдывался тем, что эксперименты немцев угрожали безопасности его группы. Все понимали, что это была ложь, но ради будущего сотрудничества приняли такое объяснение.

Все, что осталось от установки Штирнера, перевезли в ангар. Сам Штирнер исчез — если он уцелел, то, скорее всего, через коридор вернулся в особый район, только к своим. По крайней мере, так считал Стоун.

Из того, что рассказали американцы, стало ясно, что ключевым элементом установки были огромные соленоиды сложной формы, создающие магнитное поле высокой напряженности. В свою очередь, внутрь соленоида помещался каскадный ускоритель заряженных частиц. В результате, как убеждал инженер Вальтер, работавший со Штирнером, внутри соленоида создавалась плазма, игравшая ключевую роль в открытии коридора. Проблема, однако, заключалась в том, что схема установки оказалась утраченной, и как именно следовало разместить ее элементы, чтобы получить плазму, было неизвестно. Вальтер в этом не мог или не хотел помочь, постоянно утверждая, что его роль в проекте всегда была чисто технической.

Эксперименты проводились в ангаре, в той его части, которую уже успели закрыть крышей. Занималась ими американская команда под руководством Стоуна и Фореста, однако они заверили, что «со всеми результатами советская сторона будет ознакомлена в полном объеме».

— Ты веришь, что они нам все расскажут? — спросил профессор Громов у Саши, глядя, как Форест раздает указания инженерам, запускающим каскадный генератор. Раздался низкий гул, пахнуло озоном.

Тот хмыкнул.

— Очень сомневаюсь.

— Я тоже.

— И что же нам делать? Такого оборудования, как у них, быстро мы не доставим.

Громов ненадолго задумался, а потом спросил:

— Я видел, ты взял краткий физико-технический справочник, верно?

— Да.

— Молодец. А таблицы Брадиса там есть?

— А как же! В приложении, в конце второго тома.

— Пользоваться умеешь?

— Обижаете, Александр Николаевич!

Тем временем Форест замкнул рубильник, запустив ток в соленоидах. Даже отсюда было слышно, как они трещат, сдавливаемые магнитным полем. В окошке вакуумной камеры, скрывавшей соленоиды, полыхнуло синим. Форест, напряженно смотревший на это сияние, не сдержал возгласа досады, когда через пару секунд оно погасло. Стабилизировать плазму снова не удалось.

— Подожди-ка здесь, — распорядился Громов, — пойду перекинусь с ним парой слов.

Подойдя к Форесту, Громов что-то спросил у него. Тот развел руками и показал в окошко. Профессор осторожно взял американца под локоток и принялся что-то ему говорить. Говорил он довольно долго. Сначала Форест слушал с отсутствующим видом, но затем понемногу увлекся и даже прерывал профессора вопросами. Расстались они, крепко пожав друг другу руки.

— Что это было? — спросил Саша, когда Громов вернулся. — Вы о чем-то договорились?

— Пойдем, — распорядился профессор, — здесь нам пока делать нечего.

Выйдя из ангара, они направились к жилой зоне, образованной двумя рядами больших армейских палаток. Неподалеку от палаток плотники собирали из досок бараки — туда на днях предстояло переселиться.

— Какие у тебя отношения с логарифмической линейкой? — спросил Громов.

— Самые тесные, — с готовностью ответил Саша.

— Может, предпочитаешь арифмометр?

— Ни в коем случае. Линейка — это мой инструмент.

— Отлично.

В палатке, где ночевали сотрудники спецгруппы, возглавляемой генералом Синицыным, была небольшая библиотека, доставленная самолетом из Москвы. Профессор, пробежавшись глазами по полкам, выудил толстенный том. Быстро его пролистав, он разложив книгу на нужной странице.

— Движение заряженных частиц в скрещенном электрическом и магнитном поле, — прочитал он. — Именно это нам и нужно.

Углубившись в уравнения, он добавил:

— Форест движется наугад, пытаясь стабилизировать плазму. Я поговорил с ним, — профессор усмехнулся, — с теоретической подготовкой у него явно слабовато. Что ж, думаю, мы сможем восполнить этот пробел.