Эфирный эликсир (СИ) - Порошин Влад - Страница 32

К дому убитой Лизы Ильиной в посёлке имени Орджоникидзе подошли примерно около шести часов вечера. Перед тем как позвонить в калитку семьи Ильиных, я попросил ребят меня подождать, где-нибудь поблизости не отсвечивая перед окнами большого одноэтажного дома, сразу чувствовалась хорошая хозяйская рука главы семейства. Интересно, если бы узнал отец Лизы, что через двадцать лет тут всё разбомбят и сравняют с землей, стал бы вкладываться в дорогостоящий ремонт? Я надавил на кнопку звонка и нащупал в кармане своё газетное удостоверение. «Буду налегать на то, что собираюсь написать большую статью про убийства девчонок в нашем городе», — заранее решил я. Через секунду на крыльцо выскочил здоровенный лохматый пёс и гулко заблажил редкими, но мощными собачьими ругательствами:

— Ау! Ау! Ау!

— Кто? Чё надо? — Послышался грубый мужской голос из деревянного пристроя.

— Моя фамилия Молчанов, — представился я. — Я собираю материал для большой статьи по поводу убийств в нашем городе.

Разговор с семьёй Лизы Ильиной, мягко говоря, не получался. Глава семьи недоверчиво бросал на меня укоризненные взгляды, как будто это я был виноват в гибели его дочери, а так же дышал какой-то убийственной смесью хрена, чеснока и самогона. Только мать Лизы давала односложные ответы: да или нет, из которых выходило, что двадцать четвёртого декабря они с дочкой вернулись из ателье, располагавшегося около автостанции, на легковой машине красного цвета.

— Не буду больше вас мучить вопросами, — горько усмехнулся я. — Жаль, что не запомнили, как выглядел водитель.

— Я же говорю, мы на заднем сиденье сидели, а он впереди, — второй раз сказала мать Лизы. — Лет тридцать, наверное. Не старый ещё человек, не пенсионер.

— Спасибо за разговор, — я встал, сделал пару шагов в направлении двери и вдруг спросил. — А Лиза часто ездила в городскую библиотеку, которая находится в ДК?

— Часто, — пробурчал отец. — Она в Москву собиралась поступать. Литературу разную там читала. Без глупостей.

— Да почти каждые выходные днём ездила, — шмыгнула носом мама девушки и в уголках её глаз появились маленькие прозрачные слезинки.

По дороге в город, когда мы шлёпали по раскисшей от дождя тропе через поле и небольшой лес, Рысцов и Широков буквально потребовали от меня вероятные версии, которые имеются на данный момент.

— Пока сам понять ничего не могу. — Тяжело вздохнул я. — Версия первая, убийца — это лектор Дроздов, который свои проповеди читает в городской библиотеке в ДК. В её пользу говорят посещения читального зала убитой Лизой Ильиной из 17-ой школы и Настей Плотниковой из 2-ой школы. Дроздов вполне мог там с девушками начать вести умные разговоры о Рерихе, о волшебной Шамбале, о загадочных Гималаях, чтоб голову запудрить. Неплохо бы раздобыть фото ещё одой жертвы маньяка Екатерины Кузнецовой и показать её библиотекарше.

— Это, которая из общаги? — Почесал затылок Толя Широков. — Сделаю. То есть надыбаю.

— А вторая версия? — Напомнил мне Андрюха Рысцов.

— Вторая, — пробормотал я. — Убийца — это водитель красных «Жигулей». Мужик лет тридцати, который пошабашил на северах или на Шпицбергене, я слышал туда много наших шахтёров ездит. А теперь он таксует около автовокзала и близлежащей «жэдэ» станции. Встречает приезжих из других городов. Именно там он посадил в машину Лизу Ильину с мамой. И там он мог познакомиться с Екатериной Кузнецовой, которая ездила к родителям в Луньевку. Рукавицы, которые мы сегодня нашли, говорят в пользу этого товарища. У Дроздова ручки беленькие, холёные, он такие промасленные варежки ни за что не наденет.

— Ясно, что ни х… не ясно, — коротко выразился «Широкий», когда мы уже подходили к гаражному кооперативу. — Чё дальше-то делать будем?

— Ты, Толя, раздобудь фотографию Кузнецовой, которая жила в общаге, — ответил я. — А ты, Андрюха, аккуратно поброди между железнодорожной станцией и автовокзалом, присмотри красные «Жигули». Может они там не одни. Я же на этой неделе займусь добыванием денег. И ещё нам нужен в наём мотоцикл, а лучше два. Поспрашивайте, подумайте, у кого что есть.

— Если назавтра отбой, давайте двинем в кино! — Обрадовался Рысцов. — Я Ольгу Балуеву приглашу.

— Завтра у нас среда, поэтому я после уроков бегу в редакцию, а потом идём в качалку, железо тягать. — Осадил я друга. — Успеешь ещё с Балуевой по киношкам нагуляться.

— Да Рысец, железо тягать, это тебе не с девочками гулять, ха-ха, — заржал хулиган «Широкий». — Я тоже с вами завтра в качалку, разомнусь, б…ь, немного.

Миновав гаражный кооператив и выйдя на окраину города, мы попрощались. Рысцов побежал домой, Широков побрёл по каким-то своим делам, я же заглянул на квартиру к родителям, сказал, что всё у меня великолепно, и поспешил на съёмную квартиру, статьи дальше строчить. К моему удивлению, на подходе к дому, где я теперь вечерами и ночами скрипел шариковой ручкой, меня ждала неожиданная встреча. На скамеечке перед подъездом сидела Наташа Исакова.

— Привет, ты чего здесь мёрзнешь? В квартире же Дина, мы сейчас уроки учить будем за ваш девятый класс.

— Мы поругались, — шмыгнув носом, заявила Наташа. — Ответь, почему ты выбрал её? Она ведь глупая!

— Ты имеешь в виду, что не такая начитанная, как ты? Эрудиция — это ещё не признак ума. И потом, признаюсь честно, я не большой знаток того, почему у мужчин с одними девушками возникает взаимное притяжение, а с другими нет.

— Меня никто не любит! — Заревела белугой Исакова.

— Тихо, тихо, тихо. — Я обнял девушку и погладил по голове. — Через два года, когда поступишь в ВУЗ в Ленинграде или в Москве, я гарантирую, что у тебя будет огромная очередь из поклонников. А сейчас нужно просто немного потерпеть.

— Правда? — Чуть-чуть успокоилась девушка.

— Вспомнишь этот вечер, самой смешно станет, — пробурчал я.

На следующий день в среду, сразу после урока физкультуры, меня розовощёкого и разогретого попросили зайти в учительскую. На мой вопрос: «С вещами?». Секретарша нашего директора, молоденькая и симпатичная черноволосая девушка, которую я вообще не помню, засмеялась и ответила, что пока без. И я пока топал по пустым школьным коридорам, так как везде начались уроки, всё думал: «Работала у нас такая красотка в школе или нет? Наверное, работала, но надолго не задержалась. Возможно, в ВУЗ в этом году не поступила, вот и устроилась в родной школе на мизерную зарплату. Фигурка, особенно в этой короткой джинсовой юбочке, что надо!».

— Иди бузотёр, — сказала, улыбнувшись, секретарша, когда мы оказались в приёмной перед дверью директора школы.

— Скажете тоже. — Улыбнулся и я. — Пузо я пока не тёр. Ещё не отросло.

— Ха-ха, — захихикала девушка, когда я шагнул в директорский кабинет.

Там, под большим портретом Михаила Горбачёва, который прорвавшись из комбайнёров на самый верх советской пирамиды власти, знатную кашу уже заварил, меня ожидали завуч Маргарита Максимовна, полноватая невысокая женщина лет сорока пяти с приятными чертами лица, и директор Константин Вячеславович, невысокий коренастый мужчина примерно такого же возраста. И если директор был так называемым «хорошим полицейским», то завуч была ярко выраженным «полицейским плохим», поэтому детей пугали походом к завучу, а не к директору. В принципе, если абстрагироваться, то я наше школьное начальство понимал, время сейчас сложное, страна вот-вот треснет по швам, некоторые ученики в школе курят и пьют, одна десятиклассница уже переведена на домашнее обучение, ибо к весне ожидает не то девочку, не то мальчика. В таком смутном потоке дней, недель и месяцев, поневоле станешь хорошим или плохим полицейским.

— Ты что устроил Молчанов на уроке обществоведения? — Угрожающе произнесла Маргарита Максимовна. — Ты знаешь, что нам пришлось заслуженного учителя, Ульяну Андреевну, отправить на больничный?