Красавица, чудовище и волшебник без лицензии (СИ) - Заболотская Мария - Страница 52

— Это потому, что мало кто понимает глубинную суть магического права и нерушимость его принципов!.. — тихо пробрюзжал Мимулус, но было видно, что на самом деле ему очень понравилось услышанное.

— Так что же, — нетерпеливо сказала Джуп, не давая мэтру ни единого мига на раздумье. — Ты готов сегодня сбежать из Ирисовой Горечи?

— Д-да, — с некоторой запинкой ответил Мимулус, и вновь вздрогнул — теперь уж от мыслей о собственной беспримерной дерзости.

— …Тогда дождись, когда твои сороки уснут, и немедленно иди к покоям Его Цветочества! Ничего не бойся. Перед тем, как идти сюда, я оставила у приоткрытых дверей бутылку с нектаром — и дежурные кобольды ее тут же вылакали. Затем выждала всего-то несколько минут — и они даже не заметили, как я прошла мимо них. Не теряй времени и сразу же заходи в комнаты Ноа, я буду ждать тебя там!..

И Джуп, напоследок обняв волшебника, исчезла так тихо и ловко, словно всю жизнь прожила в лесной усадьбе, скрывая свои тайные хитрые затеи от глаз челяди и домоправителей; если бы ее сейчас увидел кто-то из прежних знакомых, то непременно отметил, что в ней появилось что-то чудное и нечеловеческое — то ли озорной блеск глаз, то ли быстрота движений, а может ее улыбка стала походить на ту, которой улыбался время от времени сам принц Ноа. Мимулусу оставалось только с завистью вздыхать: он все еще не обжился в Ирисовой Горечи и одно только предложение Джуп пройти без сопровождения от гостиной до покоев принца вызывало у него панику.

Джунипер уже привычно преодолела путь от гостиной до спальни принца, перепрыгивая через ступеньки крутых лестниц и прячась, едва только впереди слышался визг гоблинов. Ей отчего-то вновь дышалось легко и свободно — и она задумалась, не связано ли это с тем, что Ноа этим вечером от души веселится в предвкушении побега. «Не значит ли это, что действие нашего общего проклятия ослабевает, если Ноа становится чуть счастливее?» — промелькнула в ее голове какая-то чужая, слишком смелая догадка. Вряд ли кто-то знал ответ на этот вопрос — сам мэтр Абревиль наверняка затруднился бы на него ответить!.. Более того — он вряд ли сумел бы сопоставить колебания настроений двух жертв проклятия, ведь всё, что происходило в области людских и нелюдских чувств, было для него гораздо непонятнее, чем самые сложные казусы в области магического права.

Кобольды и гоблины, дежурившие у дверей Его Цветочества, мирно похрапывали, как им и полагалось — принц сегодня потребовал самый старый и крепкий нектар из своих погребов. Джуп проскользнула в покои принца так же незаметно, как и ушла. Уставшие, охрипшие, но довольные сороки самозабвенно перекрикивали друг друга, а Ноа, лежа среди подушек, потягивал нектар из бутылки и делал вид, будто внимательно слушает. Завидев Джуп, он встрепенулся, и только самоупоение Сплетни и Небылицы не позволили им заметить, как просияло лицо Его Цветочества — или, быть может, уродливый облик принца не позволял видеть никому, кроме самой Джуп, такие перемены?..

Джунипер Скиптон не могла этого знать наверняка. Но невольно улыбнулась ему в ответ, позабыв на миг о том, что Ноа — враг, которого нужно обвести вокруг пальца.

-Этот волшебник нам все испортит! — повторял Ноа, прохаживаясь взад-вперед по комнате. Он пожелал придворным птицам спокойной ночи и приказал им отправляться на насест, оставил еще одну бутылку с нектаром для мирно спящих охранников-гоблинов, и теперь изнывал от желания побыстрее начать приключение. Недавний страх перед возможными опасностями растаял как дым — Его Цветочество предвкушал веселье на празднике, радовался тому, что сегодня обведет строгого Заразиху вокруг пальца и прихлебывал время от времени нектар. Все это вместе делало его воистину неудержимым.

— Мэтр Абревиль появится, едва только Сплетня с Небылицей уснут, — сказала Джуп, которой тоже было не по себе, но свое волнение она изо всех сил скрывала.

— Я вынудил их трещать столько, что они должны были свалиться, не долетев до гостиной! — воскликнул Ноа, нетерпеливо притопывая босой ногой. — А твой чародей все не идет! Ты уверена, что он нам нужен? Я посмотрел, что лежит в его сумке — и это сплошной бумажный сор! С буквами! Только людям могло прийти в голову свести магию к такому скучному делу, как буквы на бумаге!..

— О, Мимулус нам сегодня просто необходим! — горячо воскликнула Джуп, больше всего тревожась, что принц откажется ждать чародея, и весь ее замысел рухнет.

— Мне он не показался сколько-нибудь толковым, — с сомнением заметил принц. — Он ведь крючкотвор? Законник?.. Как нам пригодится маг-законник на веселом празднике? Будет проверять, не противоречит ли Росендальскому Уложению танцы фавнов?.. И чем он сможет меня защитить, если разбирается только в правилах и законах, которые связывают любого по рукам и ногам? Его магическое право только и знает, что запрещать всякое веселье и вольное, настоящее волшебство!

— У него множество других талантов, и он очень, очень храбрый! — еще с большей пылкостью воскликнула Джунипер, и услышь ее мэтр Абревиль — наверняка бы покраснел от удовольствия.

— Мне так не показалось, — сказал принц еще сердитее, но Джунипер, не давая ему погрузиться в раздумья о сомнительной пользе мэтра Абревиля, поспешно спросила:

— А как мы выйдем из вашего поместья? У вас есть ключи ото всех дверей?

Его Цветочество сразу же помрачнел, и стало ясно, что ключи ото всех дверей в Ирисовой Горечи имеются только у домоправителей. Джуп, поняв, что принца уязвил этот вопрос, неловко исправилась:

— Но вы же как-то сбежали в первый раз... Вы воспользовались веревочной лестницей? Нет?.. Тайным ходом?.. Заразиха знает о нем?!

Тут лицо Ноа приобрело одновременно довольное и смущенное выражение: определенно, он гордился той своей хитростью, но что-то в ней не соответствовало его высокому положению.

— Улитки, — наконец сказал он, глядя на Джуп искоса. — Я воспользовался улитками. И Заразиха, разумеется, понятия об этом не имеет!

— Улитками?! — воскликнула она, ничего не понимая. — Теми, что ползают по стенам усадьбы? Но как?!

— Я приказываю им, — от смущения Ноа отвечал все отрывистее, ковырял пальцами босой ноги пол и накручивал пряди волос на пальцы, отчего был похож на нашкодившего и пойманного с поличным ребенка. — Они слушаются меня. Ползут туда, куда я укажу. Если постараться, то можно их выстроить в подобие лестницы, опоясывающей всю усадьбу. Возможно, улитки повинуются из-за того, что они — мои подданные, как и все прочие обитатели леса. Но, если честно, я думаю, это потому, что я их кормлю…

Тут Джуп припомнила все жалобы на улиток разом — и то, что их слишком много развелось в Ирисовой Горечи, и то, что их кто-то прикармливает — возможно, кухарка, — и возмутительный случай, когда скопление улиток заклеило все выходы из усадьбы…

— Так это вы, Ваще Цветочество! — воскликнула она потрясенно. — Это вы сманили сюда всех улиток! И это вы пакостите, заклеивая ими то окна, то двери!..

Принц молчал, темное его лицо как будто подсвечивалось изнутри алыми углями.

— Ох, да мне же просто скучно до смерти! — наконец пробормотал он раздраженно и несколько виновато. — Неужели в этом унылом заточении мне не положено даже такой малости, как кормить и обучать улиток?!

— Нет! — запротестовала Джуп. — Я вовсе не это имела в виду! Я ничуть вас не осуждаю, Ваше Цветочество! Наоборот — это… это великолепно! Я и не думала, что вы умеете находить общий язык с какими-то бессловесными существами, ведь… — тут она хотела сказать, что у принца и с говорящими-то созданиями ничего не выходит, но прикусила язык. — …Ведь они такие сложные и непонятные!

— У меня же есть ручные сороки. Хоть они и говорящие, но все же — птицы, и не слишком большого ума, — сказал Ноа с нарочитой небрежностью. — А раньше, в моем прежнем дворце, было полно живности, и я даже переманил несколько кошек-охотниц от своей… — тут пришла его очередь прикусить язык, но Джуп поняла, что он говорит о кошках своей мачехи, Эсфер. Ей раньше не приходило в голову, что и болтливые сороки, и кошки-убийцы — это прежде всего домашние питомцы. Стало быть, цветочные нелюди умели ладить с животными и птицами, и, возможно, даже по-своему любили их.