Москит. Конфронтация - Корнев Павел Николаевич - Страница 29

— И что дальше?

Вениамин пожал плечами.

— Всё в наших руках. В обход Белого Камня нихонцы к Зимску долго просачиваться будут, их в этом случае десять раз разгромить успеют. Но если прорвутся здесь, политиканы могут и запаниковать. И тогда одному богу известно, что им в голову взбредёт.

— А не прорвутся?

— Силёнок не хватит, — уверил меня Мельник. — Дорога напрямую через город идёт, а за последние дни мы все ключевые точки заняли и укрепили. А что не заняли, то заминировали. И вторая линия обороны на перевале обустраивается. Макаки, конечно, попробуют подкрепление из Джунго перебросить, но быстро сделать это не получится. Если только операторов задействуют.

Я оторвался от стакана с компотом и уставился на собеседника.

— Они же и раньше их задействовали? Сколько мы этих шиноби покрошили!

— Это всё капля в море, — покачал головой Вениамин. — Они и операторами только номинально считаются. Понимаешь, Петя, нихонцы располагают доступом к источнику сверхэнергии, у них наработана собственная методика инициации, и все операторы без исключения поступают в распоряжение императорской армии. Если узкоглазые перекинут сюда свои элитные ударные части, придётся лихо.

— А корпус? — уточнил я. — Не разрешили нашим выдвинуться за пределы научной территории?

— Пока ничего на этот счёт не слышно. Но тут понимать надо — до нас новости с опозданием доходят. Хотя… — Вениамин Мельник задумался и покачал головой. — Думаю, политиканы на это лишь в самом крайнем случае только решатся, только когда под угрозой трансконтинентальная магистраль и Зимск окажутся. Не раньше.

Мы ещё немного посидели, потом разошлись каждый по своим делам. Я направился прямиком в расположение взвода и застал там второе отделение за бросками учебных гранат из положения лёжа. Первое отделение разлеглось с винтовками неподалёку. Нет, передвигаться ползком пузатых дядек унтер не заставлял, лишь требовал не подниматься и не изображать из себя мишень, перезаряжая оружие. Он и сам юнцом не был, а физиономия отнюдь не лучилась добротой, поэтому куда подальше возрастные новобранцы его не посылали, чертыхались и то вполголоса.

Третье отделение тоже не било баклуши, ефрейтор Бирюк невесть где раздобыл два мешка, подвесил их и отрабатывал с подопечными штыковую атаку. А вот кто бил баклуши, так это отделение четвёртое. Совсем уж вызывающе их ничегонеделание не выглядело, поскольку командир отделения вещал им об устройстве трёхлинейки, но сами винтовки стояли в пирамидах. Наверное, оно и к лучшему…

— Господин фельдфебель, за время вашего отсутствия… — начал было Демид, но я оборвал добровольца взмахом руки.

Огляделся и подозвал унтера.

— Никодим, людей покормили?

— Так точно! Ещё на взвод несколько комплектов обмундирования принесли и десять касок.

— Форму своим раздай. Если совсем уж не подойдёт, тогда второму отделению выдели. И касками с ними поделись.

Унтер кивнул.

— Сделаю!

— Что ещё?

— Двести патронов на учебные стрельбы выделили, — сообщил Никодим, помялся и добавил: — Только без толку это всё. Зазря пожгут.

— Может и зазря, — пожал я плечами. — Но лучше пусть хоть немного попрактикуются. Второму отделению по два патрона выдай, третьему три. Остальное себе оставь. И у нас такой Миша Голец есть, с отчекрыженными пальцами — он неплохо стреляет. Пусть ликбез проведёт.

— Поручу.

— Давай, а я пока узнаю, где здесь пострелять можно.

— В город выйди и стреляй — не хочу! — пошутил унтер.

Я усмехнулся, дав понять, что оценил шутку, и отправился на поиски ротного. Отчитался о проделанной работе и расписался в куче бумажек, заодно справился о стрельбище. Штабс-капитан похвалил за первое, а касательно второго посоветовал идти на территорию ткацкой фабрики. В одном из тамошних подвалов имелся прямой коридор метров в сто длиной, в нём при необходимости оружие и отстреливалось.

Откладывать это дело в долгий ящик я не пожелал, а одно потянуло за собой другое, провозились в итоге до самого ужина. Ещё и налёт пришлось пережидать. Наши зенитчики безнаказанно снижаться вражеским бомбардировщикам и штурмовикам не позволяли, и бомбы летели куда придётся, но даже так на заводской территории то и дело раздавались мощные взрывы. Скидывались и зажигательные заряды, пожарная команда без дела не сидела.

В итоге к вечеру я оказался выжат так, будто весь день атаки отбивал. После плотного ужина потянуло в сон, я провёл поверку личного состава и переложил всю работу по организации ночных дежурств на унтера, а сам устроился в дальнем закутке, вознамерившись немного помедитировать и хоть как-нибудь привести в порядок внутреннюю энергетику.

Куда там! Сначала кривился и морщился из-за жжения в районе солнечного сплетения, а когда стал действовать не столь прямолинейно и погрузился в лёгкий транс, меня мигом сморил сон. Только и успел, что о Лии подумать.

Дождётся она меня?

Спал урывками, и причин тому было превеликое множество. Будили сирены воздушной тревоги, грохот зенитных орудий и близкие разрывы авиабомб. Вырывали из беспокойной полудрёмы отголоски разгоревшейся в городе с наступлением ночи перестрелки и несмолкаемая артиллерийская канонада. А ещё до чёртиков напугали заполошная пальба из пистолетов-пулемётов и очень уж близкие хлопки гранат, долетевшие же следом энергетические помехи и вовсе заставили поставить взвод под ружьё.

Но — обошлось. Приказа выдвигаться на зачистку территории от диверсантов не поступило, и некоторое время спустя я скомандовал отбой. И вновь — отголоски артиллерийской канонады, досадливые чертыханья спотыкавшихся в темноте бойцов, раскатистый храп и шепотки тех, кому не спалось.

Огоньки самокруток, табачный дым. Кошмары.

Я вполне мог отрешиться от всего остального, но над собственными сновидениями был не властен. Просыпался каждые десять минут, даже когда уже наступило затишье. Сердце так и колотится, весь в поту, в груди горит угольями основной энергетический узел — попробуй после такого вновь уснуть! Нервная система ни к чёрту, что есть — то есть.

Встал на рассвете совершенно разбитым, долго умывался у рукомойника, тогда только немного отпустила дурная маета. Попробовал даже медитировать, да какой там! То одно, то другое. Только-только душевное равновесие обретёшь, и вот уже кому-то позарез надо очередной служебный вопрос прояснить. И не пошлёшь куда подальше — всё ж по делу!

Но вот когда кто-то из бойцов затянул протяжно:

— Чёрный ворон, что ж ты вьёшься… — Сдержаться и не влепить певцу наряд вне очереди, а то и просто затрещину, удалось с превеликим трудом.

Ещё и штабс-капитан забыл о своём обещании не нагружать взвод заданиями и заявился ни свет ни заря. Ладно хоть люди ему потребовались для каких-то хозяйственных работ вроде закладки кирпичом оконных проёмов и укрепления внешних стен, и получилось отделаться малой кровью — отправил отдуваться за всех четвёртое отделение. И певца в их числе, в силу чего испытал какое-то даже совершенно иррациональное удовлетворение.

— Покормят? — только и уточнил я у ротного.

— Всенепременно, — уверил меня тот.

Дальше я поручил командирам отделений продолжить муштру бойцов и отправился на поиски интенданта. Каждому бойцу полагалась четверть куска хозяйственного мыла и на двоих — пачка махорки; сам от курева тоже отказываться не стал. Иметь две коробки папирос, полагавшиеся унтерам, однозначно лучше, нежели их не иметь.

Мыло и курево привезли на телеге с немудрёным завтраком прямо в расположение. Перловка, сухари, яблочный компот, несколько брикетов сливочного масла на всех. Без излишеств, но и на голодный паёк не посадили.

Из города так и продолжали доноситься отголоски взрывов, но обстрел кирпичного завода прекратился, и бойцы перестали передвигаться от здания к зданию короткими перебежками, поэтому высокого и плечистого унтера-пограничника я приметил ещё у соседнего цеха. Мелькнула мысль скрыться внутри, но шагал Аркаша Пасечник очень уж целеустремлённо, встречи с бывшим одноклассником было никак не избежать, вот и остался подпирать стену.