Последний дар жреца - Прево Гийом - Страница 33

Он во весь рот зевнул. Как кстати обнаружился карман — удалось сэкономить кучу времени!

Острием ножа Сэм прорезал в куртке окошко примерно четыре на четыре сантиметра, чтобы сделать несколько случайных снимков, не опасаясь, что его застукают. Если снимки выйдут неудачные, можно будет попробовать заново. Вот оно — волшебство XXI века!

Сэм с наслаждением свернулся калачиком под одеялом. Наконец-то, спать! Ему показалось, что со стороны входной двери опять донесся шум, но он слишком сильно устал и не мог бы сейчас даже приоткрыть глаза.

15      ТРИ ЛИВРА И ДВЕНАДЦАТЬ СУ

— Ну что ж, пора, — подбодрил себя Сэм и сделал глубокий вдох.

Он решительно пересек площадь Кошелька, пробрался сквозь толпу торговцев и зевак. На улице стало чуть теплее, чем в предыдущие дни, и снег понемногу начал таять на мостовой, превращаясь в кашу, которую месили копытами и сапогами. Город по-прежнему наводняли толпы, и Сэму наконец-то довелось увидеть состязание рыцарей, облаченных в латы, окруженных оруженосцами и герольдами, которые славили их победы, трубя в золоченые трубы. Яркие шлемы и щиты сверкали в лучах полуденного солнца, и Сэм был поражен металлической

броней воинов и размером лошадей — настоящие боевые машины. Удары были впечатляющими, пики, глухо треснув, переламывались пополам, толпа ликовала, соперники валились на землю, разбрызгивая вокруг себя грязь. Приоткрыв полы куртки, Сэм сумел сделать несколько кадров, несмотря на толчею. Но долго задерживаться здесь он не мог, его ждали дела поважнее.

Оказавшись под торговыми навесами, он без труда отыскал менялу Бартоломео — голос у того был самый громкий. Его племянник по-прежнему сидел слева от него, склонив голову над счетной доской. Сэм подождал, пока появится новый клиент, после чего сунул руку в карман, достал телефон и включил на нем калькулятор. Разыгрывалась партия его будущего!

После обычного обмена любезностями двое мужчин вступили в деловые переговоры: торговец, маленький лысый толстяк, который приехал в Брюгге покупать сукно, желал обменять шестьсот сорок два венецианских дуката на местные ливры и су. Судя по тому, что Сэм видел здесь вчера своими глазами, и исходя из рассказов Балтуса, один ливр равнялся двадцати су, а один су — двенадцати денье, то есть в ливре содержалось двести сорок денье. Сэмюелу была привычнее десятичная система, и это немного усложняло дело, но он уже немного потренировался.

—      Адын су и пять денье за адын дукат, — предложил Бартоломео.

—      Один су и семь денье, — отозвался торговец.

—      Габриэль? Ты шито, хочешь, чтобы я закырыл свою лавку? Шитобы к следующей ярымарке меня здесь не было? Адын су и шесть денье за адын дукат, Габриэль, и ни адыним су больше!

—      По рукам, — сердито буркнул собеседник.

—      Энцо, будь добр! Шестьсот сорок два дуката по адному су и шести денье за адын дукат.

Племянник принялся перекладывать свои деревянные фишки, пока Сэм, тайком поглядывая на телефон (спасибо, что экран светится!), быстро стучал пальцем по цифрам и размышлял. 1 су — это 12 денье. Значит, 1 су и 6 денье — это 1,5 су. 642 дуката х 1,5 су = 963 су. Один ливр стоит 20 су. 963 : 20 = = 48,15 ливра. Вот чему равны 642 дуката. 48 оставляю в уме, но еще нужно перевести в су 0,15 ливра. 1 ливр = 20 су, значит, 0,15 ливра = 0,15 х 20 су. Получается 3 су. Сколько там у нас было ливров? Достаем из памяти: 48.

— Сорок восемь ливров и три су, — объявил он как можно громче.

На подсчет у него ушло не больше сорока секунд. Бартоломео и его клиент оглянулись и посмотрели на Сэма с интересом.

—      Сорок восемь ливров и три су, заверяю вас, — повторил он.

Энцо, обеспокоенный появлением неожиданного конкурента, пересчитал всё два раза, прежде чем объявить с двухминутным опозданием:

—      Эм... Да, дядя. Сорок восемь ливров и три су, так и есть.

Бартоломео молча посмотрел на Сэма и заплатил покупателю сукна, проворно вынув из-под лавки свой сундучок. Вскоре подоспел следующий торговец — этот хотел обменять на местную валюту 300 испанских реалов. Торг шел еще жарче прежнего — Бартоломео грозился перерезать себе вены! — пока наконец не был установлен обменный курс, который устраивал обоих: 1 реал за 35 денье.

— Энцо, — бросил Бартоломео племяннику, тем временем краем глаза выискивая в толпе Сэма. — Тыриста реалов по тыридцать пять денье за реал!

Сэмюел, не теряя времени, снова прикрылся полой куртки. 300 реалов х 35 денье = 10500 денье. 1 ливр — это 240 денье. 10500:240 = 43,75 ливра.

Дальше... 1 ливр = 20 су, значит, 0,75 ливра = 0,75 x 20 су. Получается 15 су.

—      Сорок три ливра и пятнадцать су, — уверенно сообщил он.

Бедняга Энцо, совершенно подавленный, провозился еще незнамо сколько времени, прежде чем прийти к точно такому же результату. Как только клиент ушел, Бартоломео обратился к Сэму:

—      Чего тебе туты надо, мальчик?

—      Ищу работу, — отвечал Сэм с достоинством.

—      Ты хочешь сыказать, работу сычетоводом?

—      Именно так.

—      Но у тебя ведь есть какой-то секырет, да?

Сэм предвидел этот вопрос — он продемонстрировал внутреннюю сторону куртки, на которой для отвода глаз нарисовал накануне непонятную таблицу с цифрами.

— У меня своя собственная система. Я считаю на пальцах и с помощью вот такой таблицы.

— А если я попырошу тебя умыножить пятьсот сорок три на девятьсот шестьдесят пять?

Сэмюел снова склонился к потайному карману и через несколько секунд сообщил результат.

Бартоломео задумчиво смотрел на него и вдруг принял решение:

—      Энцо, может, пойдешь и немыножко посмотришь турыниры? Там сегодня сыражаются рыцари из Италии... Верынешься, когда колокол пыробьет пятый час, capito?

Племянник не заставил себя уговаривать и с готовностью уступил место Сэму, а когда пробирался мимо него, шепнул:

—      Спасибо! Приходите каждый день, если угодно!

Сэмюел уселся перед счетной доской и постарался устроиться слегка под углом, чтобы незаметно пользоваться телефоном. Первый этап пройден.

—      Энцо — это мой пылемянник. Он хорошо сычитает, но медыленно, как черепаха! А у меня гыла-за уже не те, что дывадцать лет назад, нужен помощник. Есыли бы мне тут кажыдый день помогал кыто-то вроде тебя...

Он понизил голос и тихо спросил у Сэма, чтобы другие не слышали:

—      Сыколько ты хочешь, мальчик?

—      Ну, вообще-то... — начал Сэм. — Мне нужна особенная монета. С отверстием посередине. У вас такая есть?

Бартоломео почесал в затылке: мальчик был явно непрост. Он нагнулся к своему ящику и немного порылся в его содержимом.

—      По-моему, такую мне давал торыговец мехом. Хороший был день, но потом я локыти себе кусал — никыто не хочет монеты из Веныгрии или отыкуда-то там еще — какие-то очень далекие края.

Он издали показал Сэму два металлических кружочка, тусклых и желтоватого оттенка — может, медных? Размера они определенно были подходящего, но главное — в середине у обоих было отверстие. Да!

—      Если станешь работать как сыледует, они обе твои, мальчик!

Сэмюел задрожал от счастья: он всё рассчитал правильно! Монеты действительно оказались у менялы! Еще немного математических упражнений, и...

В эту секунду к ним приблизился новый клиент, который держал в руке кожаный кошелек. Он вытряхнул содержимое кошелька на стол.

—      У меня для тебя тысяча флоринов, Бартоломео, — бросил он. — Дай мне за них хорошую цену, да поскорее, пока суконная лавка не закрылась!

Сотня умножений, столько же делений, десятки сложений и вычитаний плюс несколько случаев извлечения процентов — госпожа Кьюберт могла бы им гордиться: Сэмюел никогда еще с таким энтузиазмом не занимался математикой! Раз или два у него возникали небольшие затруднения — особенно с толстяком из Страсбурга, — но Бартоломео оказался терпелив и объяснил ему, что и Рим строился не за один день. Точнее, «сытроился». Арифметические успехи Сэмюела даже собрали небольшую толпу любопытных, которые аплодировали скорости его ответов. Сэму определенно светила блестящая карьера «сычетовода» — по крайней мере, до тех пор, пока батарейка в телефоне не сядет. Однако со временем торговцы стали появляться всё реже, и скоро Бартоломео решил, что рабочий день можно заканчивать. Он предложил Сэму вернуться завтра, поманив его другими удивительными монетами — очевидно, теми, от которых планировал избавиться, — но Сэм отвечал уклончиво. Как только у него в руках оказались две монеты и он убедился в том, что по диаметру они более-менее соответствуют размеру солнца на Камне, он обратился к меняле с еще одним вопросом: