Донна Роза (СИ) - Лин Айлин - Страница 24

Через какое-то время руки устали, и Дарио, осторожно меня отодвинув, прижал к себе.

Так мы и сидели, чуть покачиваясь в объятиях друг друга. В стороне замерли служанки и тихо плакали. Злополучное письмо валялось там же, где его уронил хозяин поместья. Но нас не интересовало то, что в нём было написано. Уж точно не сейчас, когда настолько больно и тяжело, что выть хочется...

Вся неделя после кончины дона Луиджи прошла как в тумане. Терять близких людей всегда тяжело. И пусть с отцом Дарио я так и не успела как положено познакомиться и узнать его получше, но настроение осунувшегося мужа и его отстранённое состояние приводили меня в уныние и я, чтобы не увязнуть в атмосфере безысходности, занималась организацией похорон, благо кухарка знала все нюансы и помогала мне в этом, как оказалось, непростом деле.

Ритуалы, положенные перед захоронением в фамильном склепе Росселлини, провели строго по канонам, заведённым в этом мире. Многое было схоже с земными обрядами, но в основном отличия были существенные. А ещё здесь близкие родственники сами выбирали, как именно хоронить: закопать тело в землю на кладбище или сжечь и только потом захоронить. Дарио выбрал второе, а прах будет помещён в специальный сосуд, который потом он положит в выемку в склепе: благородные могли и не закапывать останки в землю, им такое позволялось, в отличие от простолюдинов.

Провожать дона Луиджи прибыли все соседи и некоторые близкие приятели из города. Людей собралось не очень много, но всё равно их всех нужно было разместить в доме, как положено, накормить и обслужить. Пришлось срочно нанимать дополнительных слуг.

Сжигание тела происходило на рассвете, когда небо только начинает окрашиваться в лилово-оранжевые тона, и стоило солнцу коснуться горизонта своими лучами, как Дарио лично поднёс горящий факел к хворосту, на котором лежал его отец. Огонь жадно лизнул сухие ветки и с голодным треском накинулся на подношение. Я подошла к мужу и с силой оттянула его назад от пышущего жаром большого костра.

За эти дни мой муж осунулся и стал бледной тенью самого себя. Ночами он не приходил, предпочитая глушить свою боль в одиночестве с бокалом вина в руке. Но завтра, как только гости разъедутся, я намеревалась серьёзно с ним поговорить.

А ещё то злополучное письмо, оно принесло нам ужасные вести... Все корабли дона Росселлини-старшего были разграблены и подожжены. У моей семьи ничего не осталось. И дон Луиджи это понимал, наверное, как никто...

Гости, ещё раз принеся соболезнования, убыли утром следующего дня. Дарио захлопнул входную дверь и отправился было к себе в кабинет, не обращая на меня внимания, но я преградила ему дорогу и громко сказала:

- Хватит.

Муж спокойно обогнул меня по дуге и направился в арку, в сторону своего кабинета.

Мне не оставалось ничего другого, как пойти следом за ним. Дверь он не запер, потому я спокойно вошла внутрь, с тревогой наблюдая, как мужчина, взяв в руки початую бутылку вина, прямо из горла сделал большой глоток.

- Роза, завтра. Обещаю тебе, завтра я вернусь, - не оборачиваясь, тихо, но твёрдо сказал он, моё сердце на миг оборвалось, надежда вспыхнула. - Сегодня я хочу побыть ещё немного в одиночестве. Прости.

И я ушла, тихо притворив за собой дверь. Если ему нужно ещё немного времени, пусть так оно и будет. Дар любил отца искренне. Его боль была огромна и даже физически ощутима.

Ещё одна ночь в холодной постели и пустой комнате гулким эхом отдалась в сердце, даже закололо немного. Потерев грудь ладонью, чтобы снять напряжение, закрыла глаза и попыталась уснуть. Ворочалась, крутилась, вставала, смотрела на ночное небо с чужими созвездиями, затем снова ложилась. И, в итоге, измученная, уснула.

А утром проснулась от ласковых едва уловимых прикосновений к моим рукам, шее, плечам.

- Роза, дорогая, - прошептал Дарио и поцеловал меня, медленно, томительно и как-то просяще. Я не выдержала и прильнула к его сильному, крепкому телу, чтобы снова ощутить такое нужное мне тепло.

- Я так по тебе скучала! - негромко ответила я, делясь с ним своим дыханием.

- Прости меня, любимая, - чёрные глаза пытливо заглянули в мои, ожидая ответа и... позволения продолжить.

Я с тихим стоном сама потянулась к нему и сладко его поцеловала.

- Тебе не за что извиняться, я всё понимаю и разделяю твои чувства...

- Тшш... - Дар мягко прижал указательный палец к моим губам, - есть за что. И не спорь.

А дальше я тонула в его щемящей такой острой любви, что слёзы навернулись на глаза. Он руками и губами просил прощения, доказывая мне вновь и вновь, как много я для него значу.

И я отвечала Дарио тем же, безмолвно говоря, что разделяю его тоску и боль, но также хочу помочь ему всё это пережить. Что он не один, и что вместе нам всё по плечу.

Мы так и уснули - не разомкнув объятий...

***

Если после смерти дона Луиджи в доме сам воздух словно наполнился мрачностью и печалью, то буквально через пару дней после похорон, напряжение начало убывать, и звенящая тишина постепенно стала развеиваться. Оставшиеся в поместье слуги снова завели разговоры, слышался редкий негромкий смех и перепалки кухарки со своим племянником, вихрастым, очень шустрым и весёлым мальчишкой по имени Уго.

Садовник и конюх в одном лице, бровастый и молчаливый дядька Пьетро с утра занимался лошадьми, а к вечеру ухаживал за парком, то поливая цветы, то подстригая кусты. Жизнь возвращалась в более-менее понятное русло. Становясь размеренной и рутинной.

Мы с Даром определили первостепенные задачи, которые нужно было решить: и первая из них найти стабильный источник дохода. Посчитали, что краска для окрашивания тканей - наиболее быстрый и перспективный вариант.

Переписка с другом мужа касательно организации людей для добычи золота шла, но очень медленно: расстояние не позволяло ускорить этот процесс. Тут сообщение между городами и разными провинциями шло только через почтовые перевозки на дилижансах, с запряжёнными в них конями. Никакого иного транспорта в этом мире ещё не было и, скорее всего, ещё очень нескоро появится.

И все эти дни я старалась унять тянущую тревогу, поселившуюся в районе сердца. В предыдущей своей жизни, последние годы я часто полагалась на интуицию и она меня редко, когда подводила. Но сейчас мне хотелось, чтобы она врала напропалую. Нашей маленькой семье достаточно потрясений, Всевышний, дай передохнуть!

В тот самый день, когда мы закончили ранний завтрак и намеревались было выехать в город, чтобы найти и купить так нужные мне ингредиенты для опытов, в дверь столовой постучали и внутрь вбежала Анка.

- Господин Дарио, там к вам пришли. Представились купцами из Лацио, говорят по срочному вопросу и требуют принять их немедленно.

Мой супруг нахмурился и поджал красивые губы, превращая их в недовольную линию. Он знал, кто к нам пожаловал. А я догадалась. Кредиторы.

- И ещё, - видя, как изменилось настроение хозяина, и какая напряжённая тишина разлилась по помещению, девушка затараторила ещё быстрее: - к нам по главной дороге движутся ещё кареты. Пьетро насчитал три...

- Сопроводи уже прибывших ко мне в кабинет. Остальных придержи в общей зале. Пусть ждут, - отрывисто бросил муж и служанка опрометью кинулась из столовой.

- Позволь присутствовать, - негромко попросила я, сердце сжималось от страха и опасений за супруга. Все долги навесят на него, поскольку Дарио теперь - глава рода Росселлини.

- Пойдём, - решительно кивнул любимый и подал мне раскрытую ладонь, помогая встать.

Держась за руки, мы прошли главную, пока пустующую залу, и нырнули в арку прохода. Из приоткрытой двери кабинета до нас доносились мужские голоса. Незваные посетители уже были на месте.

Мой муж шагнул вперёд и толкнул тяжёлую дверную створку.

- Бонджорно, господа! - поздоровался он, входя в помещение. Я держалась супруга и, чинно сложив руки перед собой, замерла позади него.