Авантюрист на поводке (СИ) - Тулинова Лена - Страница 32

– На что ты намекаешь, моя радость?

– На то, Жерар, – жарко прошептала почти в самые губы Макс, – что скорее всего, всё было так: ты с двумя подельниками организовал ограбление банка, но они попались, а ты нет. И со всей суммой в скромном саквояже скрылся с места преступления. Но у тебя был ещё один пособник! Это он проник в твою камеру в комиссариате Жели-Блу, да?

Её руки соскользнули с плеч Жерара, чтобы прогуляться по его груди. Если бы Макс действовала менее порывисто и более опытно, она бы и тогда не сумела добиться такого душевного подъема, который сейчас испытывал ловкач. Допрос с пристрастием начал заводить его не на шутку и приходилось то и дело напоминать себе, что это всего лишь игра. И он в ней ведущий, так что волен остановить…

Или уже не волен?

– Допустим, – сказал Жерар, пытаясь поймать губами неуловимые губы.

– И вот когда он туда проник, – Макс резко задрала на Жераре рубашку и провела ноготками по бокам, отчего ловкач едва не вскрикнул: это было грубовато и резковато, но, чёрт возьми, приятно, – ты передал ему информацию: где ты спрятал миллионы. Ты сразу знал, что он метаморф и превратится в тебя. Чтобы запутать следствие. Вот почему вчера ты так резво начал рассказывать про метаморфов: ты хорошо о них осведомлён… Ведь так и было, да?

– Предположим, – снова уходя от прямого ответа, прошептал Жерар. – А ты делаешь успехи… моя радость. Иди сюда, я покажу тебе ещё пару приёмов, как вымогать из людей информацию.

И дал волю рукам – увы, всего на пару секунд. В солнечное сплетение уперлось что-то твёрдое, такое, чем женщинам вовсе не полагается тыкать в мужчину… Ах чёрт, это всего лишь дуло парализанта.

– Ты знаешь, прелесть моя, не стоит направлять это сюда, – пробормотал Жерар

Парализующий удар этим оружием под дых вполне мог остановить дыхание навсегда. Даже из такого маленького артефакта, размером с пистолет… Но сейчас Жерар был распалён достаточно, чтобы получить заряд-другой и даже не заметить – он не остановился бы даже после удара в голову.

– Руки за голову и иди к кровати, – скомандовала Макс. – Быстро.

Жерар поднял руки. К нему уже вернулось прежнее насмешливое настроение, но теперь оно уже было туго и горячо сплетено с желанием. И с любопытством тоже. Смесь эта напоминала игристое вино – так же била по мозгам и заставляла колотиться сердце.

– Как далеко ты можешь зайти? – спросил он.

– Лучше спроси, как глубоко, – мрачно пошутила Макс, толкая ловкача на кровать. – Давай поиграем в сладкое и горькое? Напомнить правила? Выбери что-то одно, а я выберу, насколько мягко или жёстко обойдусь с тобой. Ну так сладкое… Или горькое?

– Горь…кое, – чуть поперхнувшись слюной, сказал Жерар.

Но вовсе не оттого, что действительно выбрал это слово. Просто пахнуло кофе… И на пороге оказалась Полин с подносом в руках. Черт, он же её сам позвал! Служанка открыла дверь бочком, да так и вошла – сначала поднос, потом уже сама Полин. Все это было бесшумно, но, когда служанка сделала несколько шагов и деликатно кашлянула, Макс всё-таки заподозрила, что за её спиной что-то происходит. Ох, как же она вспыхнула, как резко отскочила от кровати! Неудачно: врезалась в Полин! В попытке сберечь чашки с кофе девушка отшатнулась, посуда зазвенела, кофе плеснул на поднос.

– Ничего страшного, Полин, – поняв, что в игре наступил тайм-аут, сказал Жерар. – Спасибо за кофе, ты можешь идти.

Полин, которая уже промокала поднос мягкой салфеткой, тут же исчезла из комнаты. Макс перевела дыхание, а Жерар сел на край кровати и принял как можно более серьёзный вид.

– У тебя почти получилось, так что я засчитываю попытку, Макс, – сказал он.

– Смеешься? – спросила Макс, прижимая к красному лицу ладони. – Как это… Что это было?

– Для такой неромантичной особы ты просто потрясающе сыграла, – улыбнулся Жерар. – Но если я тебе настолько неприятен, что ты сразу же рванула от меня прочь, то стоило ли начинать?

Макс взяла с оставленного на прикроватном столике подноса чашку с кофе. С секунду явно раздумывала, а не выплеснуть ли его в лицо ловкача, пока горяченький, но затем всё-таки сделала глоток.

– А тебе не стоило делать вид, что я тебе интересна… как женщина, – сказала она.

И посмотрела в район его паха, всё ещё выражавшего явную заинтересованность в надежде на то, что игра в допрос продолжится.

– Ладно, туше, – сказал Жерар. – Садись… куда хочешь, и слушай. Я на самом деле шёл к тебе с честным и достоверным рассказом, но ты сбила мой настрой, и теперь придётся присочинить немало забавных подробностей.

Макс только вздохнула.

– Лучше побыстрее, – сказала она, – нам бы поймать нотариуса и всё-таки попытаться отыскать Орабель.

– Я думаю, Орабель в относительной безопасности, – пожал плечами ловкач. – Но ты права, засиживаться не стоит.

И, небольшими глотками отпивая кофе, начал свой рассказ. Макс устроилась с ногами в уютном низком кресле возле окна, не забыв прикрыть пижамные выпуклости и всё остальное ярким покрывалом, привезённым из далёкого путешествия по Афраике. Жерар про себя отметил, что рядом с ним, на кровать, она сесть не рискнула.

Макс была собой недовольна. Казалось, что хитрый и беспроигрышный способ провести допрос она продумала до мелочей. Ведь обольстить мужчину так просто, считала она, у них же мозг сразу превращается в желе, стоит только поманить. Правда, Макс не слишком-то умела манить, но решила, что всё при ней: приятная внешность, упругое тело… Грудь на месте, уверенность в себе… до определённого момента и уверенность была!

Но потом ей показалось, что не сработает, что Жерару смешно от её жалких попыток обольщения – и это разозлило. А после… Всё так быстро поменялось! И казалось, что не существует никаких преград, и что результат допроса абсолютно неважен, а важно совсем другое. Сбросить одежду, впиться в красиво очерченный мужской рот поцелуем и позволить ловкачу взять инициативу в свои руки.

При этом Макс готова была поклясться, что не ощущает магии. Не было привычного покалывания в пальцах, да и во всём теле. Было только желание – его и её, и это было чертовски здорово.

И Макс понимала, что, если бы не Полин – они оба бы ни за что не прервались на кофе. Игра перешла бы в реальность. И скорее всего, им обоим понравилось бы.

Это открытие шокировало. Иначе не скажешь: то был именно шок. Между Макс и Жераром внезапно что-то появилось, что-то проскочило – а ведь не было никакой любви и даже влюблённости, даже мимолётного притяжения. Не было ничего! Так откуда эта искра?

Она задавала себе этот вопрос раз за разом, пока не осознала, что совсем отвлеклась от рассказа Жерара. Ловкач сам о себе напомнил, не постеснялся:

– Прелесть моя, я думал, тебе будет интересно про миллионы!

– Еще раз назовёшь меня прелестью или радостью – побью, – уже скорее по традиции рыкнула Макс.

– Если тебе удобнее продолжить допрос в горизонтальном положении – перебирайся сюда, – тут же предложил Жерар.

Она вспыхнула мучительно и жарко.

– Кофе горячий, – попыталась пояснить, отчего так покраснели щёки.

– Ты тоже ничего, я не ожидал, – уже совсем другим тоном сказал Мильфей.

– Угу… и ты, – призналась Макс. – Итак, начнём с того момента, как в твою камеру проник посторонний.

– Камера, грубо говоря, там была общая, просто я случайно остался в ней один, – тут же принялся рассказывать Жерар. – Да и начать я бы хотел не с этого.

Он порылся в карманах брюк и достал газетную вырезку. Протянул Макс – и она увидела заметку, которую наверняка проглядела бы как незначительную.

В ней говорилось, что третьего февраля трое неизвестных в зловещих масках из балета «Пляска смерти» ворвались в помещение городского банка и украли четыре миллиона жюке. Ведётся следствие.

– Вот с чего началось, – сказал Жерар. – Нарочно нашёл эту газету и вырезал статью. По своим каналам я узнал, что новоявленный комиссар Матьё довольно быстро выяснил, где искать грабителей, и двое из троих были пойманы уже через сутки после ограбления. Оба назвали имя. Моё имя! Но я третьего февраля был занят. К сожалению, вышло так, что предмет моих занятий была замужем, а слуги никак не могли ничего ни отрицать, ни подтвердить – они не разговаривают. Кроме того, пятого февраля я обнаружил, что за мною таскается два человека. Таскались они порознь, и в одном я опознал полицейского. Весь день я от них скрывался, а потом мне надоело. В конце концов, я же ни в чём не был виноват!