Босс на блюдечке (СИ) - Лина Луисаф - Страница 15

Внутри царит полумрак, стулья задвинуты, посетителей нет, равно как и персонала. Я начинаю озираться, но Демьян пересекает зал и толкает очередную дверь, ведущую в маленький внутренний дворик, откуда нам навстречу уже идет худой мужчина преклонного возраста.

Дальше я превращаюсь по большей части в свидетеля. Эмилия стоит от меня по правую сторону и тихо, мелодично переводит так, будто занималась этим всю жизнь.

— Чем могу вам помочь?

— Здравствуйте, господин Сен-Жак, меня зовут Демьян Незваный, мои люди связывались с вами насчет покупки вашего ресторана, я прилетел лично провести сделку.

— Оперативно же вы среагировали. С момента разговора прошло не более шести часов.

— В бизнесе надо действовать быстро, сами понимаете. Стоить чуть промедлить — и можно остаться ни с чем.

— Да, с этим невозможно не согласиться. Однако занимателен тот факт, что быстрее всех среагировали русские. Я даже не успел выставить ресторан на продажу, как мне позвонили сразу два потенциальных клиента.

Демьян морозится. Посторонний человек даже не обратил бы на это внимание, ибо внешне он сохранял все тот же дружелюбный настрой, но я, успевшая к этому моменту его немного изучить, подметила, как едва заметно напряглись желваки на его скулах. Известие о том, что русских клиентов было двое, пришлось ему не по вкусу.

— Вот как? И кем же был второй клиент, если не секрет?

— Я.

Я оборачиваюсь на голос и вижу двоих мужчин. Один из них — нахального вида брюнет с хищной улыбкой (мне внезапно приходит в голову, что никогда я не видела такой улыбки на лице моего шефа), второй — невысокий шатен в очках, что скромно держится за спиной первого — точно так же, как я стою за спиной Демьяна.

Брюнет охватывает взглядом нашу компанию и насмешливо тянет по-русски:

— Цербер и две девочки-припевочки. На которую из них делаешь ставку, Незваный?

Во мне мгновенно вспыхивает злость. Терпеть не могу высокомерных типов, подобных этому! Я открываю рот, намереваясь дать хаму достойный ответ, но меня опережает Демьян.

— В отличие от тебя, Левкой, в бизнесе я полагаюсь исключительно на свои профессиональные навыки, а истинно женским очарованием, как и любой другой уважающий себя мужчина, предпочитаю наслаждаться сам.

Это был красивый ответ, лучше всякой пощечины. Смотрю на шефа с возросшим уважением.

Левкой, — теперь-то я понимаю, кто такой Левкой, и внутренне негодую из-за того, что Адам словесно запихал меня в одну лодку с таким человеком, — невесело ухмыляется.

— Как всегда остришь, да только одними остротами успеха не добьешься.

— Тогда тебе следует открыть глаза пошире, потому что вот он я, само воплощение такого успеха.

— Джентльмены, — вклинивается Тибо до того, как Левкой успевает ответить, — мне пора открываться и у меня нет времени ждать, когда вы выясните между собой отношения. Договор купли-продажи уже готов, и я желаю покончить с этим сегодня же. Если вам так принципиально помериться… кхм, будьте любезны делать это не здесь и не передо мной.

Мой мозг лихорадочно работает. Тибо без разницы, кому продавать дело, ему главное наказать сына, и если еще десять минут назад это должно было сыграть нам на руку, то сейчас придется каким-то образом обойти конкурента.

Я бросаю осторожный взгляд из-под ресниц. Ассистент Левкоя переводит ему каждое сказанное слово, подобно тому, как сейчас переводит Эмилия мне. А это значит, что наш конкурент не владеет языком, и если как-то увести шатена в очках, наши шансы значительно возрастут. Но как его увести?

Я отметаю один вариант за другим, продолжая осторожно наблюдать за парой и пропуская мимо ушей дублированный на русский разговор. Сейчас в словесной дискуссии от меня нет толку, но я могу действовать иными методами. Незаметно отступаю на шаг назад и начинаю увлеченно копаться в своей сумочке, якобы полностью игнорируя происходящее. Нащупываю искомое и вытаскиваю на свет бутылочку с апельсиновым соком, отвинчиваю крышку и делаю несколько глотков, затем вопросительно протягиваю бутылочку Эмилии, вынужденной отступить вместе со мной. Она, поколебавшись, протягивает руку — и я настолько спешу оказать ей услугу, что ненароком подскальзываюсь и хватаюсь за удачно подвернувшегося Адама. Моя рука, естественно, инстинктивно сжимается вокруг пластмассы, и выдавленная из бутылки жидкость — вот незадача! — выстреливает прямо в ассистента Левкоя.

— О мой бог! — восклицаю в ужасе я. В моем голосе столько искреннего раскаяния, что не поверил бы мне только Станиславский. — Простите, я не хотела!

Я подбегаю к отшатнувшемуся от моего порыва шатену и принимаюсь услужливо обмакивать жидкость салфеткой по его пиджаку и рубашке, еще больше размазывая ее по ткани. Шатен пытается отмахнуться, но в этот момент я вскидываю на него глаза — жестом, который я тысячу раз репетировала перед зеркалом, — и нужный эффект достигнут. Шатен обмякает, не в силах отвести от меня взора, мои же руки тем временем беспрепятственно продолжают втирать жидкость в белый хлопок.

— Очнись, дебил! — рявкает Левкой, и мы с шатеном оба вздрагиваем. Я отдергиваю руки и отступаю. Костюм ассистента испорчен, и если не принять меры прямо сейчас и не попробовать вывести пятна водой где-нибудь тут же в уборной, то потом одежду останется только выбросить, о чем я тут же покаянно сообщаю шатену.

Тот, растерянный, ожидает реакции своего начальника. Левкой стоит, гневно раздув ноздри, и я понимаю муки его выбора: отпустит шатена — останется без переводчика, то есть все равно, что без рук, велит остаться — может испортить впечатление о себе у Тибо. И в том, и в ином случае он все равно что проигравшая сторона, и он это прекрасно понимает:

— Полагаешься исключительно на профессиональные навыки, да, Незваный? — едко цедит он Демьяну. — Женское очарование чисто для себя, а?

Демьян хмурится. Я считаю своим долгом сказать что-либо в его оправдание:

— Я не нарочно, просто неудачно наступила. Мне жаль.

— Ну конечно, — он окидывает меня недобрым взглядом, затем, даже не глядя на шатена, дает тому приказ, — приведи себя в порядок.

Ассистент мнется, он не решается оставить руководителя, но не может и ослушаться. Левкой раздраженно дергает головой — и шатен едва ли не убегает в сторону уборной.

Я не успеваю даже отпраздновать победу, как чистый нежный голос за моей спиной произносит слова, от которых мое сердце падает вниз:

— Хотите, я буду для вас переводить?

Если бы шок мог убивать, я бы уже пала бездыханной к ногам Эмилии. И не я одна. Лицо Левкоя вытягивается:

— Что ты сказала?

— Вы лишились переводчика по нашей вине, — поясняет моя сестра, — и будет справедливо, если в ответ мы предложим вам равноценную услугу.

Я готова застонать от отчаяния. Черт бы побрал ее благородство и воспитание!

— За идиота меня держишь? Думаешь, я поверю в то, что ты мне сейчас будешь толкать якобы переводя?

— Почему же нет? — искренне не понимает сестра.

Левкой ощеривает зубы в кривой улыбке, но тут неожиданно вмешивается Демьян:

— Соглашайся. Эмилия физически не способна кого-либо обмануть. Я даю тебе честное слово, что она добросовестно передаст тебе все, что говорит Тибо.

Я уже не знаю, чему удивляться: тому, как хорошо Демьян успел изучить мою сестру за несколько часов или тому, как он сейчас щедро себя повел.

— Зачем ты это делаешь? — хмурится Левкой.

— Я же сказал, — Демьян бросает на меня неодобрительный взгляд, — я предпочитаю вести дела честно. И потом, — он отворачивается, — что может быть приятнее, чем обскакать тебя, зная, что поступал не вопреки собственной совести?

— Допрыгалась? — насмешливо хмыкает Адам, когда основные действующие лица перемещаются в кабинет Тибо, а мы остаемся в пустом зале ресторана в силу своей ненужности.