Пётр Машеров. Беларусь - его песня и слава - Величко Владимир Михайлович - Страница 22

И правомерно ли в таком случае, что общество в лице трудовых коллективов, общественных, научных организаций, творческих союзов напрочь отстранено от формирования просвещенческой стратегии и тактики? Любое их мнение Минпрос запросто может объявить не­компетентным или недостаточно обоснованным, любое предложение может отвергнуть как преждевременное или устаревшее. Забегая вперед, скажем: Беларусь по инициативе П. М. Машерова первой в стране и на много лет раньше других начала школьную реформу. Но М. А. Проко­фьев не жаловал «садовников» со стороны. Он до конца своих дней на посту министра просвещения оказался верен себе.

Машеров понимал, что такой снобизм Минпроса базировался не только на догматизме. Была у него и объективная основа. Советская школа стала одной из лучших в мире. Не кто иной, как президент США Р. Рейган, позже скажет

— У нас слишком многие учащиеся освобождаются от курсов профессионально-технического обучения и по подготовке в колледжи ради занятий сомнительной ценности, которые не готовят ни к труду, ни к получению высшего образования. Более того, мы отстаем от других индустриальных стран в области естественных наук и изучения математики... В Советском Союзе учащиеся усваивают основные понятия алгебры и геометрии уже в начальной школе. Высшие учебные заведения в СССР выпускают втрое больше технических специалистов, чем в США. Пора покончить с этим отставанием в области образования и потребовать, чтобы все американские учащиеся хорошо разбирались в естественных науках и математике, а также в истории, и хорошо умели читать и писать.

Советская школа действительно за короткий срок установила не­сколько мировых рекордов. И вот, наконец, всеобщее среднее образо­вание. Что оно несет людям, народу, стране?..

Из сумбура мыслей Машерова вывел настойчивый голос министра в телефонной трубке:

— Что вы замолчали, Петр Миронович? Поняли, наконец, что по­спешили?..

— Сожалею, что опоздал! — резко ответил Машеров.— Не заметил, как школа оказалась на обочине жизни.

— Ну, это вы уж слишком! — воскликнул министр.— Какой жизни?

— Научно-технического прогресса, электронной эры! — выпалил Машеров.

— Позвольте не согласиться с вами,— возражал Прокофьев.— Наша школа выступала и выступает как трудовая, политехническая.

— По идее — да, а на практике — и вы это хорошо знаете, Михал Алексеевич,— дело обстоит далеко не так,— доказывал Машеров.— В на­ших школах учащиеся не столько учатся труду, сколько играют в него, не получая после окончания десятилетки ни специальности, ни даже надлежащих трудовых навыков.

— Но ведь средняя школа не техникум, не профессионально-техни­ческое училище, не богадельня, в конце концов, где учат ремеслу,— раз­драженно говорил министр.— Это храм знаний!..

— Храм — это хорошо, Михал Алексеевич,— улыбнулся Машеров.— Только у школы не ритуальная задача. Она должна готовить своих пи­томцев к большой трудовой жизни.

- С вами трудно говорить! — вспыхнул министр, сухо попрощался и положил трубку.

Петр Миронович снова и снова в мыслях возвращался к этому разговору. Кто из них прав? С точки зрения вчерашнего дня прав ми­нистр. Старая средняя школа сформировалась как подготовительный факультет для поступления в вузы. Еще в 1960-е годы ее заканчивал до 18 лет примерно один из 20 юношей и девушек. Это уже был отбор. К тому же из этих «избранников» примерно только каждый пятый поступал в вуз — действительно, элита! А что будет, когда среднее образование станет получать каждый? Вузы не смогут всех принять. Значит, производство! А что там делать выпускнику средней школы, если он не знает о нем ровным счетом ничего?

Кроме того, правомерно поставить вопрос и в такой плоскости: почему дорога в вузы должна лежать только через среднюю школу, а не через систему «школа — производство»? Разве тем, кто действительно стремится к получению высшего образования, работа на заводе, в колхозе, совхозе мешает развить знания, полученные в школе, найти свое настоящее призвание, обрести опыт? Напротив, по своему личному рабфаковскому опыту в Витебске и на примерах многих своих сверстников и знакомых, прошедших до вузов хорошую трудовую закалку, Машеров знал, что у такого подхода к учебе много преимуществ, у студентов с «трудовой закалкой» отношение к учебе (а значит, и к сво­ей будущей специальности), более серьезное, нередко выстраданное и осознанно ответственное. Стало быть, есть резон стимулировать приток в высшие учебные заведения молодых производственников, а их — го­товить в стенах средней школы.

По свидетельству белорусского историка профессора Савелия Пав­лова, к вечеру в кабинете Машерова еще раз зазвонила «кремлевка». На проводе был П. Н. Демичев — кандидат в члены Политбюро, секретарь ЦК КПСС, ведавший вопросами образования, культуры.

— Ну и мастер ты, Петр, на всякие эксперименты,— начал он фа­мильярно. Тем не менее Петр Миронович почувствовал, что Прокофьев уже настучал и в ЦК

— Не эксперимент это, Петр Нилович! Решение, твердое реше­ние! — ответил Машеров.— Будем реформировать школу. Жизнь застав­ляет.

— А мы тут, ты полагаешь, жизни не знаем? — в голосе Демичева чувствовалось раздражение.— Не в этом дело, Петро. Среднюю обя­заловку только начинаем. Неизвестно, что как получится. А ты сразу реформу.

— Без реформы ничего не получится! — настаивал на своем Ма­шеров.

— В таком случае лучше ее начать в столице — Москве! — вдруг развернул разговор Демичев.— У нас тут больше возможностей. Наука, педагогическая академия.

— Будем очень признательны, Петр Нилович, если столица поддер­жит нас,— ответил Машеров и по тихому сопению в трубке понял, что Демичев сдался.

Со странной идеей носился А. Кузьмин — секретарь ЦК, непосредственно отвечавший за школьные дела.

— Все говорят: труд, труд... — горячился он.— А учеба сама по себе разве не труд? Труд и очень тяжелый...

— Для отличника — да! — посмеивался Петр Миронович. — Ну а двоечники, троечники не очень утруждают себя трудом.

Кузьмин не улавливал глубоко скрытой иронии, настаивал на своем. Тогда Петр Миронович сердился:

- Баклуши бить — тоже труд! Но где тут связь с производительным трудом? Негоже мне, Александр Трифонович, напоминать вам Маркса, но именно он полагал, что при разумном общественном строе каждый ребенок с десятилетнего возраста должен стать хорошим работником... А мы с вами речь ведем о ребятах 14—17 лет. Они кипят энергией, им силы некуда девать... — Машеров перевел разговор в иную плоскость: — Хватит, Александр Трифонович, заниматься дефинициями. Возьмись-ка ты за такое дело: во все средние школы надо послать бригады — прове­дем инвентаризацию наличной учебной базы да начнем разрабатывать стратегию ее укрепления.

У Машерова было правило: «Узнал сам — научи других». Для этого был выработан простой и эффективный механизм — республиканские семинары. Очередной из них, как и следовало ожидать, посвятили со­циально-культурному развитию села, в котором главенствующая роль отводилась школе. Проводился семинар в Минской области. И вот новый сюрприз: в селе Снов — центре колхоза имени Калинина Не­свижского района — прекрасная четырехэтажная средняя школа на 960 мест, а рядом — учебно-производственный комбинат.

В учебном центре — теплица, столовая, дендрарий, а для отдыха — кафе, клубы по интересам, краеведческий музей, спортивный комплекс с бассейном. Если кто-нибудь до этого опасался, что Машеров своей реформой «заколхозит» молодежь, введет для нее «крепостное право» на профессию, то в Снове все сомнения были сняты. Время показало: из этой школы вышло и после окончания вузов стало агрономами, зоотехниками, инженерами немало выпускников. Среди сновских вос­питанников — два председателя колхоза и директор совхоза, около десятка кандидатов и докторов наук, профессор медицины, заслуженный артист, министр культуры Беларуси, председатель правительства.

После принятого по инициативе Машерова постановления ЦК КПБ и Совета Министров БССР «О мерах по дальнейшему укреплению учеб­но-материальной базы общеобразовательных школ и улучшению тру­дового обучения, воспитания и профориентации учащихся» обучение строилось на конкретном материале и содержало предметные установки. Учебные планы были серьезно скорректированы от архаики в сторону электроники, новых культурных, нравственных ценностей общества. В них вошли новые предметы «Основы информатики и вычислительной техники» (9-10 классы), «Этика и психология семейной жизни» (9-10 классы), «Основы производства. Выбор профессии» (8-9 классы), «Ознакомление с окружающем миром» (1-2 классы).