Пётр Машеров. Беларусь - его песня и слава - Величко Владимир Михайлович - Страница 21

Гродненский председательский корпус славится такими професси­оналами, сильными личностями, как Герои Социалистического Труда братья Федор, Илья Сенько и Александр Дубко, Герой Беларуси Виталий Кремко, орденоносцы Василий Густырь, Василий Свирид и др.

Золотозвездные знаменитости начинали трудиться в СПК «Про- гресс-Вертелишки» под руководством Федора Петровича Сенько, многое у него переняли и всегда выражали слова благодарности своему перво­му наставнику.

Напористый, быстрый в движениях, радикальный в суждениях, Сенько, на удивление, оказался расторопным хозяином. Возвели чу­до-поселок, прекрасно гармонирующий с местным пейзажем. С ком­пактным расположением жилой и производственных зон, разделенных санитарно-защитной полосой. А искусное художественное оформле­ние благоустроенных домов, культурно-бытовых учреждений прида­ло сказочный вид новому населенному пункту, не имевшему аналогов в республике и стране. За его удачную планировку и застройку Ф. П. Сенько, архитекторам БелНИИгипросельстроя Г. В. Заборскому и В. Н. Емельянову в 1971 году присуждена Государственная премия СССР. От желающих работать в СПК «Прогресс-Вертелишки» не было отбоя.

Машеров очень уважал молодого, умного, инициативного Сенько, ставшего Героем Социалистического Труда. Федора Петровича назна­чили первым заместителем председателя Гродненского облисполкома, а затем — министром сельского хозяйства Беларуси. Работали они с Петром Мироновичем дружно, старательно и результативно.

На пике карьеры Ф. П. Сенько стал заместителем премьер-министра СССР. Его имя зазвучало на всю страну.

Следует отметить и такой важный фактор развития деревни, как повышение культуры жителей села. На каждую сельскую семью прихо­дилось в среднем 4—5 газет и журналов. Быстро увеличивалось количе­ство читателей библиотек. По данным переписи 1970 года, каждые 4 из 10 человек, занятых на производстве, имели высшее и среднее (полное и неполное) образование. Сформировалась прослойка сельской интел­лигенции в лице учителей, медперсонала и клубных работников.

Работая в глубинке, педагоги открывали новые таланты, способ­ствовали их расцвету. К примеру, 50 воспитанников заслуженного учи­теля Беларуси Зои Васильевны Мокрицы, победителей областных и республиканских олимпиад, стали студентами Минского лингвистиче­ского, Брестского и Барановичского университетов. Столичная про­фессура удивлялась: сельская молодежь, а как великолепно поставлено английское произношение! Все потому, что молодую поросль учила, на­ставляла, консультировала талантливая и бескорыстная Зоя Васильевна, никогда не взявшая за репетиторство ни копейки.

Не удивительно, что, когда встал вопрос, кого избрать делегатом XVII съезда ВЦСПС от нашей педагогической общественности, доверие оказали Зое Мокрице. В Кремле она делилась секретами своего мастер­ства с коллегами из других республик и областей Советского Союза.

Глава восьмая

Образование, наука и культура: «понимать и возделывать»

Петр Миронович, пожалуй, как никто другой из советских руко­водителей, оказывал всемерное содействие школе. Он полагал, что за­нятия в школе должны приносить радость ребенку, обеспечивать по­вышение уровня его интеллектуального развития. Поэтому требовал делать все для того, чтобы получаемые знания носили универсальный характер, формировали гуманистическое сознание, а сама педагогика приобщала ребят к достижениям культуры, к творчеству, занятиям физ­культурой и спортом.

Отечественную школу выгодно отличал метод коллективного твор­ческого воспитания. Этот опыт у нас и по сей день перенимают другие страны.

Регулярно выезжая в регионы, Петр Миронович непременно по­сещал школы, интересовался качеством образования, условиями жизни педагогов. По его поручению передовые методы обучения и воспита­ния брались на вооружение учителями и родителями, трансформирова­лись в раскрытие способностей учащихся.

Белорусская общеобразовательная школа была сильна своей фундментальностью, в духе лучших отечественных традиций учила подрастающее поколение главному — познанию, мышлению и доказательству. Это по праву считалось ее высшим достижением. Столь благородно­му делу служило и проведение всевозможных турниров, конференций, олимпиад. Вовсе не удивительно, что из ее стен выходили увлеченные, хорошо подготовленные выпускники, которые поступали в ведущие вузы Советского Союза, пополняли затем ряды высококвалифицированных специалистов, талантливых ученых-исследователей.

Конечно, это одна из целей школы. Но она является еще и человекообразующим институтом, задача которого — воспитание достойных граждан страны, готовых к жизни в высокотехнологичном и кон­курентном мире, умеющих добросовестно трудиться, быть профессио­налами и новаторами.

Страна переходила на всеобщее среднее образование. Никто никогда не ставил такой задачи в масштабах большого государства. Педа­гогическая наука тоже не предлагала оптимальных методик, вариантов, направлений.

И здесь опять-таки проявилось стратегическое мышление Машеро­ва. Он казался «человеком из будущего».

Я тогда еще не работал в ЦК КПБ. А вот профессор-историк Саве­лий Ефимович Павлов, сподвижник Петра Мироновича, был не только свидетелем, но и активным участником небывалого дела. Мастерски владея словом, он с искренним восхищением рассказывает о нетриви­альных подходах белорусского лидера, о терниях, которые ему прихо­дилось преодолевать:

— Машеров, как учитель в прошлом, пожалуй, в числе первых пар­тийных лидеров своего ранга понял, что без коренной реформы эту про­блему не решить. На пленуме ЦК КПБ, состоявшемся 29 апреля 1974 го­да, Петр Миронович изложил ее в привычном для того времени дирек­тивном тоне: «...Важно уяснить и осознать, что всеобщее среднее об­разование означает не только новую «количественную» ступень: больше учащихся, больше учителей, большая степень укрупнения средних школ и т. д., сколько качественно новую сторону дела. А это требует углубле­ния, обогащения, в определенном смысле даже переориентации школь­ного образования... Иными словами, надо, чтобы выпускники средних школ получали не только аттестат об общем среднем образовании, но и документ, удостоверяющий их квалификацию, реальную подготовлен­ность к конкретному виду профессионально-трудовой деятельности».

Такая постановка вопроса и вызвала бурную общественную реак­цию. «Это естественно,— отмечал про себя Петр Миронович.— Шко­ла — чувствительный нерв общества. На ней повязаны интересы де­тей, родителей, дедушек и бабушек, по существу — всего народа». Ре­акция внутри республики его не пугала. Тревожило то, что скажут «наверху».

После обеда загремела »кремлевка». Стоял в кабинете Машерова аппарат с большим золотым гербом СССР на циферблате. Подняв трубку,;Петр Миронович услышал голос Прокофьева — министра СССР. Поздоровавшись, тот сразу бросился в наступление:

— Петр Миронович, что вы там натворили?! Педагогическая общественность Москвы, да и всей страны, бунтует, интересуется, что произошло в Минске.

— Пока ничего, Михаил Алексеевич,— спокойно ответил Машеров.— Вчера на пленуме ЦК поговорили о необходимости реформв средней школы.

— Вот как?! Не посоветовавшись с Минпросом?! — В голосе министра звучало явное раздражение.— Спешите, Петр Миронович, спешите. Вперед батьки в пекло лезете.

Машеров не обиделся. Прокофьев был старше его по возрасту, да и наркомпросовский опыт имел. Кроме того, он хорошо знал Прокофьева, поэтому другой реакции не ожидал. Даже если бы накануне пленума Петр Миронович и попытался посоветоваться с ним, то «добро» на ре­форму не получил бы. По той простой причине, что Минпрос монопо­лизировал образование, сделал его своей вотчиной, если хотите, чужим для общества монастырем, куда со своим уставом (точнее, мнением) никому не дозволено ходить. Минпрос и только Минпрос устанавливал, чему учить и как учить, выносил вердикт методикам воспитания, зажи­гал зеленый свет одному опыту и красный — другому. На уроки катего­рически запрещалось ходить родителям и даже партийным работникам, исключая разве только бывших учителей. Казалось бы, так и положено. Давно доказано: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник...» Но, с другой стороны, не надо быть Песталоцци, чтобы разобраться в облике учителя, помочь школе, классу распутать конфликты, которыми повязаны педагогические коллективы. Тоже ведь показатель нравственного климата в школах!..