Граф Суворов 7 (СИ) - Шаман Иван - Страница 20
- Предыдущая
- 20/60
- Следующая
— Тесты можно подделать, в лабораторию поставить своих заинтересованных людей, тем более что теперь мы знаем, что члены Ордена Асклепия работали на наших врагов и заинтересованы в смуте. — ответил Петр. — Кроме того, мы вынуждены предусматривать вариант с искаженными, если они могут менять внешний вид, то что им помешает менять и собственную ДНК?
— Если вы выдернули меня с передовой, чтобы высказывать свои сомнения, то боюсь вас разочаровать, ваши величества, но мне и самому престол не очень нужен. Я прекрасно вижу на примере нынешнего государя, что даже удерживая его силой ничего хорошего из этого не получается. — заметил я.
— Ну хоть не дурак. — усмехнулась Екатерина, взглянув на нахмурившегося Петра. — Но ни твое поведение, ни знания, ни воспитание… ни что из этого не могут соответствовать титулу цесаревича. Я признала тебя сыном, во всеуслышанье. Это был секундный порыв слабости, но все же.
— Вы уж простите, ваши величества, но можно чуть более прямо и откровенно, чего вы от меня хотите? — проговорил я, окинув их усталым взглядом. — У нас всех сегодня был тяжелый день, а я только смыл кровь и еще не проверил друзей в госпитале.
— День и в самом деле выдался не простой. — подтвердила Екатерина. — И именно то безумие, которому я стала свидетельницей, заставило меня согласиться на этот разговор. Смотря на то, как ты командуешь, ведешь себя со своими людьми и постоянно лезешь на передовую я поняла, что в тебе слишком много от Суворовых.
— Твое поведение не достойно цесаревича. — легко согласился Петр. — Более того, оно опасно. Не только и не столько для тебя, сколько для всего государства Российского. Одно нечаянно сказанное слово может вызвать шквал критики или того хуже, рассматриваться как объявление войны, которую мы сейчас не потянем.
— Я вижу вы уже между собой договорились. — сказал я, взглянув на собеседников по очереди. — Только мне боитесь об этом сказать. Почему?
— Кто сказал, что мы боимся? — фыркнула Екатерина.
— Да, это мягко скажем преувеличение. — кивнул Петр. — А заодно и оскорбление, как раз такое, которого ты можешь не пережить и должен избегать всеми способами. Ты не готов, к тому, чтобы тебя объявили цесаревичем. А потому с данного момента ты должен будешь перейти на закрытое дворцовое образование, до тех пор, пока тебя не стыдно будет показать людям.
— Иначе что? — усмехнувшись наклонил я голову, повторив жест императора. — Запрете меня силой? Может свяжете или и вовсе попробуете сослать в Сибирь? Знаете, ваши величества, вы безусловно сильны, я даже не могу думать о том, чтобы справится с одним из вас в прямом столкновении. Но вот удержать меня вне ваших сил и возможностей. И мне, кажется, вы это понимаете.
— Петр неверно сформулировал. — подобравшись в кресле проговорила Екатерина. — Ты должен, во благо империи, обучаться, и готовиться к престолонаследию, но пока ты для него совершенно не подходишь. При этом мы не собираемся заставлять тебя или удерживать силой, откажешься — и можешь идти на все четыре стороны. Но тогда о престоле можешь забыть.
— Ясно. — я вздохнул, прикрыв глаза. — Я же просил по-простому. Но судя по вашим словам, и по тому, что я знаю, вы не просто недоговариваете, вы откровенно выдаете желаемое за действительное. Могу поспорить, что уже сейчас, ваши партии изменили состав, возможно даже среди ближайших сторонников идут разговоры и брожения. Кто-то и вовсе предлагает передать царство мне, и таких людей на столько много, и они на столько влиятельны что вы боитесь.
— Мы ничего не боимся, а тебе следовало бы научиться держать язык за зубами. — проговорил Петр, сверкнув глазами. — Это очень продлевает жизнь, знаешь ли.
— Хорошо, не боитесь. — легко отмахнулся я. — Опасаетесь, что меня возведут на престол, а потом настроят против вас и будут манипулировать как угодно, развалив страну еще сильнее чем делали это при матушке Екатерине. Так будет точнее?
— При мне страна не распалась. — вздернув подбородок проговорила императрица. — Я делала все для спасения сына, и ты даже не представляешь, как мне больно смотреть на тебя, и понимать, что ты — не он.
— Погоди. — поднял ладонь Петр. — Возможно в чем-то ты и прав. Тебе и в самом деле удалось найти надежных союзников, с которыми мы ничего не можем сделать без возмущения большого количества аристократов и народных масс. Но если ты попробуешь взять престол силой — умрешь. А потом мы уже как-нибудь разберемся с недовольными.
— Вот, это я понимаю. Сразу видно талант переговорщика. — усмехнулся я, помня силу императора. — И вот вы предлагаете мне оставаясь во дворце пройти обучение. Познакомиться поближе с вами, плотнее пообщаться с Марией, возможно даже начать жить вместе, как она того хочет…
— Никакого секса до свадьбы! — строго сказал Петр, но я заметил, как Екатерина чуть усмехнулась.
— К слову со свадьбой вопрос тоже не решенный. — возразил я, после чего глаза императора чуть не вылезли из орбит. — Мы даже не помолвлены.
— Ваша свадьба, единственная гарантия твоей безопасности. — жестко проговорил государь. — Если бы не дочь, и не подтверждение твоего родства с Романовыми, этого разговора не произошло, а тебя нашли с перерезанным горлом в вонючей канаве.
— Хотел бы я посмотреть на того, кто сможет это осуществить. — сказал я, посмотрев прямо в глаза Петру. — Кроме лично вас, разумеется.
— В империи достаточно талантливых одаренных. Ты не единственный самородок. — едко усмехнулся Петр. — Не говоря уже о других странах и великих державах, где любой из наследников престола сравнится со мной по силе. Так что не задирай нос, иначе не заметишь ямы прямо под ногами.
— Мы должны решить, что с тобой делать. — кивнула Екатерина. — А ты совершенно не упрощаешь нам задачу. Но если ты вынудишь меня — я публично откажусь от своих слов и объявлю, что ошиблась, а мой сын — мертв.
— Сидеть под замком всю оставшуюся жизнь, трясясь от страха, я точно не намерен. — сказал я, выпрямившись. — Но, возможно, найдется вариант, который устроит нас всех. Правда прежде я хотел бы узнать — а чего желаете вы?
Глава 8
Мой вопрос Морозовых заставил напрячься, переглядываясь. Явно у каждого из них был свой список желаемого, и судя по гневным искоркам в глазах Екатерины, одним из требований было лишение Петра головы, или по крайней мере взыскание с него долга жизни за убитого мужа. Но ее позиции оставались достаточно слабы.
— Ладно, раз все молчат, начну я. Дорогая матушка, не надо кривиться я не шучу. Я мало что помню в этой жизни, зато могу дословно рассказать о том, как ты сама везла кресло со мной по одному из коридоров. Показать место, где вы бросили меня валяться на полу, где взорвалась граната… — с каждым моим словом Екатерина все крепче сжимала подлокотники кресла. — Я благодарен тебе за все что ты сделала, но в самый критический момент моей жизни, когда ты была мне нужнее всего, ты меня бросила, выбрав Гавриила.
— Меня вынудили! — чуть не плача выкрикнула Екатерина, и тут же замотав головой стряхнула набежавшую слезу. — Это ничего не доказывает, даже если ты можешь рассказать все — это лишь будет значить, что ты сумел сговориться со слугами.
— Тогда никто не выжил. — усмехнулся я. — Бронислав позаботился обо мне, отдал за меня жизнь. Но не он меня родил и не он заботился до пятнадцати лет, отдавая себя до конца. И это единственная причина, по которой я не отрекаюсь от собственной матери. Или правильней сказать от матери биологической.
— Да как ты смеешь?! — вскочив с кресла прокричала Екатерина, но Петр сумел удержать ее, я же удивительным образом расслабился, наконец приняв то что обязан был сделать. Эти двое, по отдельности готовы разорвать страну, хотя у обоих самые добрые и искренние намерения.
— Что ты имеешь ввиду под «биологической» матерью? — спросил Петр.
— Екатерина Николаевна Романова родила меня, или если угодно — это тело. Которое предатели и интриганы держали в коме на протяжении всей жизни. — проведя по себе ладонью сказал я. — Но в последние дни, хотя возможно и месяцы, матушка сделала нечто… на что ни один разумный человек не пошел бы. Ведь так?
- Предыдущая
- 20/60
- Следующая